деревянных ящиков. Им объяснили, что в ящиках находятся документы, представляющие исключительно научный интерес, и солдаты ушли.
На следующее утро появился немецкий офицер и приказал открыть один из ящиков. Директор хранилища подошел к офицеру и рассказал ему о содержимом ящика, убеждая его в том, что коллекция не имеет отношения к текущим военным действиям и подчеркнув в то же время ее важность для исторических исследований. Офицер, видимо, удовлетворенный этим объяснением, сказал: "Хорошо", и ушел.
Граф Филанджиери, живший неподалеку, хотя и не испытывал серьезных опасений, написал письмо местному немецкому командиру, в котором еще раз подчеркнул чисто научный характер документов. Это письмо было доставлено на виллу на следующее утро, 30 сентября, как раз в тот момент, когда прибыл еще один отряд солдат из трех человек, на этот раз с зажигательными средствами. Директор попытался зачитать им письмо, но один из немцев отбросил его в сторону с криком: "Командир все знает, и приказал сжечь". Затем солдаты разбросали солому по всей вилле и полив бензином подожгли ее. Коллекция сгорела за считанные минуты. Сотрудники героически пытались спасти несколько картонных коробок, но по большей части все было уничтожено, включая то, что осталось от документов XIII века, времен правления Фридриха II, известного как "Чудо света", одного из величайших германских императоров.
Граф Филанджиери писал об этом трагическом эпизоде: "Их [документов] уничтожение создало огромную пустоту в исторических источниках европейской цивилизации, пустоту, которую ничто и никогда не сможет заполнить". Первым среди самых ценных утраченных документов граф назвал 378 реестров Анжуйской канцелярии, охватывающих 1265–1435 годы — хроники, относящиеся к правлению Иоанны. Погибли записи о том, что ела и носила королева, указы, которые она издавала, письма, которые она писала, деньги, которые она получала и тратила, — все инструменты, необходимые биографу, чтобы воссоздать жизнь, прожитую в давно минувшем прошлом, были бездумно, варварски уничтожены.
Вот тут-то и появляется скромный герой, но тем не менее герой, Эмиль-Гийом Леонар (Émile-Guillaume Léonard). В 1932 году Леонар, в то время аспирант Парижского университета, решил написать докторскую диссертацию о Иоанне I. Поскольку это было до войны, Леонар, который некоторое время провел в Неаполе, чтобы провести свое исследование, имел в своем распоряжении все документы, которые позже были уничтожены, и он широко использовал их в своей диссертации. Его диссертация Юность Иоанны I, королевы Неаполя, графини Прованса (La Jeunesse de Jeanne Ire, Reine de Naples, Comtesse de Provence), написана на французском и латыни и насчитывает более 1.300 страниц в двух томах. Хотя она охватывает лишь первые годы жизни и правления Иоанны, вплоть до ее коронации с Людовиком Тарентским в 1352 году, когда ей было двадцать шесть лет, труд Леонара бесценен. Чтобы донести свои мысли до читателя, Леонар, как и любой аспирант, цитирует длинные отрывки из первоисточников и полностью передает многие письма и другие документы, а также списки счетов из анжуйских регистров того периода. Тем самым он не только получил диплом, но и победил невежество немецкой армии. Более того, после войны, понимая, что он один из немногих ученых, изучивших утраченные документы, он опубликовал другие работы по этому периоду, основанные на копиях, которые он снял, и заметках, сделанных во время написания диссертации, в том числе Les Angevins de Naples. Сегодня каждый историк, интересующийся этим периодом, опирается на исследования Леонара и ссылается на них в своих работах.
Мне повезло, что я живу рядом с Йельским университетом, который владеет одной из немногих опубликованных копий диссертации Леонара, поэтому он стал и моим источником для большей части первичной документации о жизни Иоанны. Хотя у королевы были и более ранние англоязычные биографы — в первую очередь Уилбур Сент-Клер Бэддли (Welbore St Clair Baddeley), в конце XIX века, — никто из них не был столь строг в своем подходе, как Леонар, и поэтому в их трудах отсутствует большая часть материалов, которые я рада впервые представить в своей книге.
Это не значит, что моя книга просто пересказывает работу доктора Леонара. Я во многом не согласна с его портретом Иоанны. Вот лишь один момент: Леонар утверждал, что королева была неграмотной и даже не могла прочитать или написать свое имя. Он основывал это утверждение на письме, которое Иоанна отправила Папе Клименту VI в 1346 году и в котором, в ответ на просьбу Климента защитить себя от обвинения в заговоре с целью убийства Андрея, королева писала, что она всего лишь бедная женщина и не способна писать достаточно хорошо, чтобы сделать это. Поскольку письмо было написано на латыни, а Иоанна и Климент к тому времени уже три года переписывались друг с другом, я полагаю, что Иоанна просто использовала стандартное оправдание "я всего лишь бедная женщина" как уловку, чтобы не излагать на бумаге аргументы, которые могут быть искажены, вырваны из контекста или впоследствии использованы против нее обвинителями. Ее бабушка Санция также называла себя всего лишь ничтожной женщиной в своем письме францисканцам, которое, тем не менее, она отметила, как "написано ее собственной рукой". Если Санция, которая не отличалась особыми способностями или достижениями отвечала за образование Иоанны, умела читать и писать, то вполне вероятно, что и Иоанна могла это делать. Кроме того, латынь, используемая в письмах Иоанны, часто не была отредактирована, что еще раз указывает на то, что она сочиняла их сама. В XIV веке было очень мало красноречивых писателей, а Петрарка был редким исключением. Кардинал Талейран Перигорский, например, очень плохо говорил на латыни и постоянно умолял Петрарку писать проще, чтобы он мог понять поэта.
Другая основная трудность, которую я испытывала работая с трудом Леонара, — это его явное предубеждение против предмета своего исследования. Читая его диссертацию, становится ясно, что это реакция на образ Иоанны, созданный У. Бэддли. Бэддли совершил распространенную ошибку биографов, влюбившись в свой объект исследования; его взгляд на личность и правление королевы слишком романтичен, почти причудливо-рыцарский. Леонар, не без некоторых оснований, счел такой подход в корне неверным и использовал свою диссертацию, чтобы высказать множество язвительных замечаний в адрес Бэддли. Это не совсем справедливо, поскольку Бэддли, который, похоже, опирался в основном на папские архивы и хронистов, был точен во многих вопросах. Но Бэддли был англичанином, а Леонар — французом, и поэтому на этой почве неизбежно возникла конкуренция, что привело к тому, что Леонар неоправданно жестко интерпретировал жизнь Иоанны. Где-то между преклонением Бэддли и критикой Леонара лежит истинный характер правления Иоанны, и хотя необходимо провести больше исследований этой важной исторической фигуры, я надеюсь, что моя книга, которая пытается лавировать между этими двумя крайностями, станет первым шагом в этом направлении.
Конечно, в моем распоряжении было множество других первоисточников. Книга Петрарки Письма о семейных делах (Letters on Familiar Matters) была переведена на английский язык и издана в трех томах Альдо