палец кверху.
Он уже хотел развить мысль, пришедшую ему в голову, но вдруг резко оборвал сам себя, обращаясь к оператору:
— Оператор, доложите о местоположении В-52.
От пульта раздался немедленный доклад от оператора, неотрывно следящего за текущей воздушной обстановкой:
— В-52 находится в трехстах километрах юго-восточнее от острова Медвежий. Азимут прежний — 330˚.
— Если он сейчас сделает доворот вправо, это будет означать то, что он ложится на боевой курс, — тут же сообразил полковник. — И еще не известно, что у него там болтается в брюхе.
— Вы полагаете, что он может нас атаковать? — пискнул кто-то у него из-за спины.
— Мы ему и нахрен не сдались, — процедил сквозь зубы полковник. — Тут и козе понятно, что их целью является наша база в Белушьей. А если точнее то им нужно то, что находится у нее там внутри.
— Но ведь это же Третья Мировая?! Они разве этого не понимают? — не унимался все тот же голос.
— Отнюдь, — возразил он ему, не поворачивая головы. — Войны не начинаются с одиночного самолета. Это либо грандиозная провокация, либо крупномасштабная диверсия, на подобие той, что случилась два месяца назад в Москве.
— А мы никак не можем этому воспрепятствовать, — буркнул из своего угла Акинфеев, бравируя нарушением субординации.
— И что бы мы могли сделать, будь у нас связь? — обернулся к нему Вершигора.
— Предупредить зенитчиков из Рогачева, — робко предложил лейтенант, понимая втайне, что зря прет на рожон в споре с начальством.
— Если АВАКС ставит широкополосные помехи, то рогачевцы не смогут навести на него свои С-400, а РЛС «Небо-У» им только еще обещают поставить в конце года.
— Что же делать?! — опять раздался голос из-за спин.
На этот раз полковник не отказал себе в желании найти взглядом потенциального паникера. Он все-таки узнал этот голос:
— Лейтенант Малькевич? То-то я не сразу узнал ваш дрожащий от страха голосок! Верно, богатым будете!
— Это не от страха, а от волнения, товарищ полковник, — пропищал лейтенант, чем вызвал горькие усмешки у своих коллег.
— Ну-ну, — покачал головой Иван Никодимович. — Что делать, что делать? Надеяться, что силенок заглушить всю нашу северную группировку у одиночного АВАКСа не хватит и коллеги рогачевцев в Нагурском не прозевают этот кордебалет.
Полковник поискал глазами порядком стушевавшегося лейтенанта Акинфеева и, сменив гнев на милость, обратился к нему:
— Олег Александрович, вы можете хотя бы приблизительно, используя какие-нибудь специальные методы, дистанционно определить, где именно произошел порыв связи?
— Место порыва нами локализовано достаточно точно, — обрадованно закивал тот, услышав к себе такое отеческое обращение. — Оно находится в районе 12-й отметки.
— Это где?
— Это примерно в пятистах метрах от станции. На оконечности залива, разделяющего нас с Белушьей.
— Ага, — понял полковник без дальнейших пояснений и продолжил рассуждать вслух, — следовательно, одну десантную группу они высадили непосредственно в Белушью и сейчас там идет бой с местным гарнизоном, а вторую группу направили к нам, чтобы мы не смогли помочь зенитчикам навести ракеты на бомбардировщик, несущий ядерный заряд.
— Неужели они решатся применить тактический боезаряд? — пригорюнился капитан Беляев, который недавно женился, и его жена проживала в поселке.
— Да! — жестко ответил полковник. — Решатся! Потому что иначе, как ядерным зарядом имеющим возможность проникнуть сквозь толщу скал, секретный объект разрушить не получится. А у них нет другого выхода, как только разрушить его.
— Но как они будут оправдываться перед миром, впервые со времен Второй Мировой войны, применяя ядерное оружие?
— А никак не будут! — скривил лицо в едкой гримасе Вершигора. — Это только слабый начинает оправдывать свои поступки, а сильный, просто ставит весь мир перед свершившимся фактом, а на мнение всяких там лимитрофов ему глубоко начхать.
От пульта опять послышался сухой доклад оператора:
— Самолет идентифицируемый, как В-52 изменил курс. Настоящий азимут составляет 300˚.
— Этого и следовало ожидать, — с пятки на носок переступил Иван Никодимович. — Он ложится на боевой курс, чтобы выйти в точку пуска.
— Мы ничего не можем! Мы должны, что-то срочно предпринять! — начали отовсюду раздаваться голоса.
— Дайте мне по внутренней связи капитана Тимошкина, — приказал полковник. — И включите громкую связь.
— Капитан Тимошкин слушает! — раздался громкий на весь зал голос запыхавшегося офицера, командовавшего ротой охраны станции.
— Капитан, доложите обстановку! Что наблюдаете? — голос Вершигоры был беспристрастен и сух, но в нем чувствовалась уверенность.
— Оптическими средствами наблюдения на подступах к станции наблюдаем передвижение противника. Точное количество назвать затруднительно, так как противник применяет средства тепловой маскировки, а наши ПНВ не отличаются высокой чувствительностью. Однако могу предположить, что их не менее полусотни, — доложил капитан.
— На каком расстоянии они находятся от вас? — стал уточнять Вершигора, явно имея в голове какой-то план.
— 350–400 метров. Дистанция для наших средств поражения не позволяет нам вести эффективный огонь, поэтому я приказал пока не стрелять, подпустить их поближе. Противник тоже огонь пока не открывает. Экипировка у них какая-то странная, будто не люди, а роботы. Жуть! Потихоньку пробираются, черти, — добавил он, не скрывая досады и недоумения.
— Федор Анатольевич, приказываю вам в срочном порядке оставить оборонительные рубежи и перебазировать весь свой личный состав в подземное укрытие.
— А как же…, — хотел было тот выразить удивление столь нелогичному со всех сторон приказу, но полковник не дал ему закончить мысль.
— Выполняйте приказ, капитан, — строго оборвал его Вершигора. — Все вопросы и возражения можете высказать потом. А сейчас немедленно покиньте все занятые вами рубежи. Об исполнении доложить.
— Есть, покинуть, — понуро ответил капитан, считая, что в лучшем случае полковник просто сошел с ума, а в худшем… А про худшее, он побоялся даже додумать до конца.
Все офицеры, собравшиеся в этом зале стали нервно переглядываться, недоумевая от действий своего командира, отдающего инициативу в руки неприятеля, который благодаря этому беспрепятственно приблизится к станции и попытается каким либо образом уничтожить передающее радиосигналы антенное полотно. Иван Никодимович, наконец-то, сел в свое командирское кресло, находящееся за спиной начальника дежурной смены и сложив пальцы в замок с индифферентным видом принялся ожидать доклада об оставлении охраной своих рубежей. Первым не выдержал майор Ахмет-хан, развернувшийся в своем крутящемся кресле к полковнику и, глядя тому в переносицу, процедил, раздувая ноздри:
— Товарищ полковник, — обратился он к Вершигоре, не утруждая себя вставанием с кресла, — мы обязаны по долгу службы выполнять все ваши указания, но нам бы все же хотелось узнать их тайный смысл.
— Извольте, — странно улыбнулся в ответ командир. — Вы слышали доклад капитана Тимошкина?
— Да, — кивнул тот, не отрывая пронзительного взгляда от полковника.
— Судя по всему, диверсанты экипированы в соответствие с самыми последними научными достижениями в этой области. И при