живописцу, но и веское слово в полемике с несгибаемыми консерваторами социалистического реализма. Даже по изменившейся стилистике цветных вкладок в «Огоньке» можно почувствовать, что времена стали более вегетарианскими: французское искусство более не под запретом, и некоторые знаменитые сталинские живописцы будто бы прозрели и увидели цвет. В искусствоведение вновь разрешают вернуться художественным критикам, которых при Сталине громили как «космополитов» и защитников формализма. В журнале «Творчество» свою большую статью «Сюжетно-тематическая картина 30-х годов» публикует Осип Бескин, который при Сталине был заклеймен как формалист и исключен из ВКП(б).
Именно в это время впервые громко заявил о себе мой отец, опубликовавший книгу графических произведений «Москва в гравюрах и рисунках Германа Черёмушкина». Именно из этой книги, выпущенной в издательстве «Советский художник», видно, что в мир искусства явился новый последователь и эпигон Дейнеки и Фаворского. Шестидесятник, который пришел в искусство и воспрял именно в годы «оттепели». Отец иногда вспоминал, как в то время, вскоре после того как книга вышла из печати, он шел по улице Горького, а навстречу ему двигался знаменитый актер МХАТа Борис Ливанов. Неожиданно Ливанов распахнул объятия и воскликнул своим неподражаемым голосом: «Герман! Ты ли это?» — «Да, это я, — с легким замешательством произнес молодой художник. — А откуда вы меня знаете?» — «Ну как же! Ты же сделал замечательную книгу про Москву!» — заявил Ливанов. В то время книг издавалось мало, и Борис Ливанов, будучи сам одаренным художником и талантливым автором шаржей, внимательно следил за появлением новых книг по искусству. В книге была опубликована фотография Германа Черёмушкина, а Борис Ливанов обладал зрительной памятью великолепного сыщика, хотя Шерлока Холмса сыграл его сын Василий Ливанов. Сан Саныч Дейнека тоже получил книгу «Москва в гравюрах и рисунках Германа Черёмушкина» и весьма похвально о ней отозвался.
В 1966 году разворачивается новый фронт борьбы Владимира Серова с молодыми художниками, в защиту которых выступает Дейнека. 17 февраля в газете «Комсомольская правда» выходит статья «Слушай время, художник!», явно направленная против руководящей роли Серова в советском изобразительном искусстве. В пространной статье, опубликованной в трех подвалах главной молодежной газеты страны, о Серове упоминается мимоходом, но все понимают: текст появился не случайно, такое в советской печати может выйти только с санкции свыше и отражает борьбу за власть в Академии художеств СССР. Прямой выпад против Серова на третьей полосе — по сути дела, главное, для чего написана статья в центральной газете. В редакционной статье, под которой нет подписи, явно высказывается сочувствие молодым художникам, а маститый Серов подвергается критике.
«Как довольно часто складывается у нас судьба молодого художника? Он уже закончил художественный вуз, в союз еще не принят. Эта очень большая группа людей оказывается предоставленной самой себе и просто не может работать по специальности, так как мастерской нет, нужны деньги на холсты, краски и т. д. Люди ищут случайных заработков для того, чтобы иметь возможность в лучшем случае какую-то часть своего времени отдавать непосредственно творческой работе. При этом перспективы у молодых художников — самые неопределенные», — пишет автор статьи в «Комсомолке» и дальше напрямую наносит удар по президенту Академии художеств СССР.
«Зачастую слишком многое решает мнение небольшой группы людей, стоящих у руководства художественных союзов. Особенно наглядно это проявляется в работе самого крупного творческого объединения — Союза художников РСФСР, где всё зависит от директивного мнения первого секретаря Союза художников РСФСР, президента Академии художеств СССР В. А. Серова и его секретариата. В результате многим и многим оказывается почти невозможным пробиться сквозь чрезмерно усложненную, многоступенчатую систему выставкомов», — справедливо отмечается в редакционной статье.
Проявляя заботу о молодых художниках, автор или авторы текста выражают обеспокоенность отсутствием молодежных выставок и тем, что это приводит к появлению непрофессиональных произведений, сделанных с потугой на «моду» и «модернизм». «Вокруг непризнанных гениев начинается ажиотаж, вводящий в заблуждение и неискушенного, случайного зрителя и самих художников, теряющих верные критерии, — говорится в статье. — 1966 год — большой и серьезный год в жизни художников. В ближайшее время должны пройти перевыборы президиума Академии художеств СССР. Весной намечены II съезд художников России и перевыборы правления Союза художников РСФСР. В 1966 году во всех республиках Союза намечено множество самых разнообразных выставок. В преддверии этих важных событий нужно еще раз подумать о том, чтобы не было предвзятости в оценках, голого администрирования, снижения художественных критериев, чтобы все экспонируемые картины были подлинными произведениями искусства (в искусстве нет и не может быть равнения на середняка)». Для каждого, кто знает, как читать советскую прессу и понимать ее эзопов язык, совершенно ясно, что текст статьи отражает борьбу за власть в Академии художеств и предстоящую схватку настоящих художников с дельцами и политиканами от искусства.
Реакция на статью «Слушай время, художник!» не заставляет себя ждать. 10 марта в Президиум ЦК КПСС поступает письмо от художника Василия Андреевича Нечаева, который усматривает в статье глубокий расчет провалить В. А. Серова на выборах в президенты Академии художеств и на съезде Союза. Художник возмущен редакционной статьей в «Комсомолке» и усматривает в ней методы, присущие избирательным кампаниям на «диком Западе»: «Мы возмущаемся и удивляемся нравам Запада. Такие приемы имели место на президентских выборах Джонсона и Голдуотера, не хватало газете еще привести какие-нибудь „занятные“ примеры из личной жизни Серова». Автор бросается на защиту Серова, отмечая, что тот «очень много сделал в нашем изобразительном искусстве».
Василий Нечаев считает, что в статье видна личная неприязнь автора к Серову, где для него не существуют общие интересы, и «он наносит бомбовый удар по своим позициям, у него нет линии фронта». «Как могло случиться, что у наших пушек стоят чужие люди и открывают огонь по своим единомышленникам? — вопрошает Нечаев. — Все дело в „гибкой политике“, желании показать себя защитником „молодого передового“, нажить себе капитал нечестными приемами». Справедливости ради следует сказать, что статья «Слушай время, художник!» действительно насыщена идеологическими клише того времени и удар по Серову явно выделяется из общей вполне правоверной стилистики статьи, главный пафос и вывод которой направлен на подготовку к XXII съезду КПСС. Однако советское общество и взгляды представителей его художественной элиты были далеко не однородными и единообразными.
В 1966 году в среде художников произошла мощная драка различных группировок, которая вылилась в письмо Леониду Ильичу Брежневу «об отрицательных тенденциях в советском изобразительном искусстве и в среде московских художников». Они жалуются генсеку именно на рост модернистских тенденций среди советских художников. Письмо было подписано