Саммерин. Глядя на Саммерина, я думала о Максе, а мысли о Максе заставляли меня думать о том, как он выглядел, когда я видел его в последний раз, о глубине его ран…
— Макс, — выпалила я. — Он…?
— Он был в худшей форме, чем ты, но он в порядке. Он все еще без сознания, но этого следовало ожидать, и, вероятно, это лучший способ для него исцелиться, учитывая, как он издевается над своим телом, когда бодрствует. — Его голос звучал как земля, утешительный и стабильный, несмотря на эту шутку.
— Я хочу увидеть его.
— Ты сможешь. Как ты себя чувствуешь?
Моя голова пульсировала. Комната закружилась. Но когда я посмотрела на свои ладони, от почти покрывавших меня ожогов не осталось и следа.
— Ужасно, но живой.
— Было ожидаемо. — Он встал, скрестив руки на груди, и испытующе посмотрел на меня. — Судя по тому, что я слышал, ты через многое прошла.
Образы мелькали в моем сознании. Пламя, синее и красное, гниль, Макс, сгоревший в огне — Боги, это то, что требовало дальнейшего обсуждения — и, конечно же, Решай…
Решай.
С самого начала я остановилась и поискала в уме это. Я ничего не нашла. Ни движения, ни шепота, ни признаков этого в паутине моих мыслей. В этом не было ничего удивительного, учитывая, как Решай исчезла вскоре после масштабного проявления магии. Наверное, оно было так же измотано, как и я.
И я хотела перерыва. Это было необходимо. Кто знал, с чем я столкнусь, когда оно вернется.
Голова закружилась от вопросов.
— Где мы?
— В Усадьбе Миковых. В одном из гостевых домов.
Должно быть, я выглядел явно встревоженной, потому что Саммерин быстро добавил:
— Ордены захватили здесь власть теперь, когда линия Миков закончилась.
— Ордены захватили власть? — Я потерла висок. Это было странно. — С чего бы Орденам претендовать на город? А зачем им это?
— Я тоже не совсем понимаю. Судя по тому, что я слышал, похоже, что они мудро вложили деньги в землю и в богатых бизнесменов, поэтому, когда Азина убили…
— Они купили город?
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Моя челюсть работала.
— Я тоже нахожу это подозрительным, — наконец тихо сказал Саммерин.
— А рабы?
Пока рабы были на свободе, мне было все равно, что будет с жалким городом Миковых.
— Они у нас есть. — Он одарил меня маленькой, тихой улыбкой. — Я бы назвал это успешным путешествием. И… здесь есть кое-кто, кто очень хочет тебя увидеть. — Саммерин подошел к двери, затем остановился, держа пальцы на ручке, и снова повернулся ко мне.
— Ты хорошо справилась, Тисана.
Мой взгляд упал на покрывало.
— Все пошло не так.
— Почти, — сказал Саммерин, — но не совсем.
— Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с этим.
Он приподнял одно плечо и пожал плечами.
— Мне нет. Возможно, я был немного обеспокоен в средней части. Но некоторые вещи того стоят.
Он указал на дверь, приподняв брови, словно безмолвно спрашивая:
— Можно?
Я кивнула, мое сердце подкатило к горлу.
Саммерин вышел из комнаты. Я позволила глазам опуститься на руки.
Пока я не услышала шаги.
— Тисана.
Боги, я так давно не слышала, чтобы мое имя произносилось так — с резким ритмом моего родного языка.
Я смотрела, как мои пальцы сцепляются друг с другом, изображение расплывалось.
Еще два шага, приближающиеся к кровати.
— Тисана.
Я не могла заставить себя смотреть на него по многим причинам.
Потому что я знала, что мое сердце просто взорвется, когда я увижу его.
Потому что мне потребовалось так много времени, чтобы вернуться за ним.
Потому что он видел меня в моем худшем состоянии в том бальном зале, видел мою неудачу, видел монстра, которого Решай сделало из меня.
— Посмотри на меня.
Посмотри на меня. Посмотри на меня. Посмотри на меня.
Теплые пальцы коснулись моего подбородка, как в тот ужасный день семь месяцев назад.
И, как и в тот день, ясные голубые глаза приветствовали меня, как глоток воды посреди пустыни.
Серел улыбнулся мне, и что-то внутри меня раскололось. Я бросилась к нему и уткнулась лицом в его загорелую шею, в кожу, которая пахла моим домом, в объятия, которые казались затвердевшими мечтами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И я плакала всем телом и душой.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Макс
Я стоял в знакомом маленьком сарае, который пах зверями и шуршал звуками крошечных ножек. Кира держала в ладонях маленькую синюю ящерицу. Она скользила между ее пальцами и тыльной стороной ладони, пока она взволнованно рассказывала мне обо всем, что делало ее отвратительным и прекрасным.
— …И после этого он изрыгает трупы, чтобы кормить своих детенышей.
Я прислонился к стене и фыркнул от отвращения.
— Это мило, — сказал я сарказмом в голосе, как будто я был не совсем там, где хотел быть.
Я слушал ее в течение нескольких часов. Обычно к настоящему времени я бы искал предлог, чтобы уйти. Сегодня, почему-то, чувствовалось иначе. Что-то в этом холодном дне казалось мимолетным, словно призрак вот-вот выскользнет из моих пальцев. Я не мог точно определить это ощущение, пока Кира не замолчала и не повернулась, чтобы посмотреть на меня темными глазами, которые были отражением моего собственного взгляда сквозь пелену черных волос.
Ее образ замерцал, словно на мгновение он был сделан из дыма, а затем затвердел так быстро, что я подумал, что схожу с ума.
Комок подступил к моему горлу. Далекая реальность начала посягать на край моих мыслей, но я умышленно игнорировал ее.
— Покажи мне следующую, — сказал я.
— Тебе не нравится эта.
— Все равно покажи.
Не переставай говорить.
Она опустилась на колени и вытащила последний стеклянный корпус с нижней полки, открыла его и потянулась внутрь нежным прикосновением матери, берущей в руки своего драгоценного ребенка.
Когда она обернулась, то одарила меня озорной улыбкой.
— Ты уверен? Я бы не хотела тебя пугать.
Она протянула руки. Зеленая змея смотрела на меня с опаской, обвивая ее руки.
Вот и снова. Вспышка дыма.
Нет. Останься.
— Если ты чувствуешь себя храбрым, ты можешь даже подержать ее, — поддразнила она.
Вид существа вызвал у меня некоторую тревогу в животе. Но я не боялся ее. Не так, как когда-то.
Я протянул руки и позволил змее соскользнуть с ее пальцев на мои, легко обвивая мои предплечья.
— Хм. Ты ей нравишься.
Ее голос звучал далеко. Но я поднял глаза, и она стояла прямо передо мной, глядя на меня с искривленным носом и какой-то странной гордостью. Выражение лица, которое, как и у многих других ее лиц, я признал своим.
У меня болела грудь. Реальность постучала в дверь.
Но я хотел побыть здесь еще одну минуту. Несмотря на то, что она начала уплывать, ее слои растворялись в тумане.
— Расскажи мне, какие отвратительные вещи делает эта, — сказал я, отчаянно пытаясь позвать её.
— Я не думаю, что это что-то отвратительное.
Каким-то образом подул ветер, хотя мы были внутри. Он растрепал ее волосы в клубы пыли. Я потянулся свободной рукой, чтобы схватить ее, но прошел прямо сквозь ее кожу.
Сарай растворился вокруг нас, как разорванный пергамент, обнажив грозовое небо.
— Прекрати, — попросил я. Мои пальцы сомкнулись вокруг плотного куска ткани на краю ее рукава.
Она пожала плечами веселым, некрасивым движением.
— Все нормально. Я уверена, что там есть много интересного.
Нет. Я не был готов. Мне еще так много хотелось ей рассказать — обо всем, об Атраклиусе, о моих родителях, о близнецах…
Я выпалил:
— Это был не я. Мне нужно, чтобы вы знали…
Она издала смешок.
— Вознесенные, заткнись, Макс. Мы всегда знали, что это не ты. — Она посмотрела через плечо. — Я должна идти. Как и ты. Постарайся не так бояться всего и всегда, ладно?