– Для этого нужно время, Ройс.
– Черт возьми, но ведь уже прошло шестнадцать часов!
– Налей себе бренди.
– Я не хочу напиваться. Я хочу быть со своей женой.
– Джентмуны не должны входить в комнату, где леди производит на свет ребенка.
Ройс постарался взять себя в руки и, не произнеся ни слова, снова принялся мерить шагами библиотеку. Потом он остановился и посмотрел на графин с бренди. Ему захотелось затолкать этот большой, твердый и круглый графин в храпящее горло Бо.
– Черт возьми!
Ройс вышел из библиотеки, поднялся по лестнице и подошел к двери комнаты, где была его жена.
Он услышал, как она задыхается. Рука Ройса задрожала, когда он коснулся ручки двери, но у него не хватило духу повернуть ее.
Однако ручка повернулась сама. Святый Боже, она умирает! Сейчас врач сообщит ему об этом. Дверь открылась, и на пороге показалась Пэтси, освещенная светом лампы.
– Я слышала, как вы подошли.
Ройсу захотелось увидеть ее улыбку, чтобы ледяной ужас покинул его сердце.
– Я нужен ей, и я войду, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
Пэтси подняла брови.
– Мне всегда было легче, когда Кларенс находился рядом.
– Но ведь она не… я хочу сказать… как она?
Пэтси вышла в коридор и закрыла за собой дверь.
– Ей тяжело. Я хотела сходить за вами несколько часов назад, но она не позволила. Сказала, что вы и без того настрадались.
– Милая Энни, – пробормотал он.
Пэтси фыркнула:
– Глупая Энни! Муж просто обязан смотреть, как рожает жена.
Ройс распахнул дверь и хотел было войти, но тут до его сознания дошли слова Пэтси.
– Кларенс действительно был с тобой во время родов? – спросил он.
Пэтси улыбнулась, и Ройс внезапно понял, что разглядел Кларенс в этой женщине. Его привлекала не только ее красота, но и тепло ее улыбки, и спокойная сила ее глаз.
– В первый раз ему потребовалось десять часов, прежде чем войти ко мне. Такой большой – его никто не мог остановить. А когда рождался второй ребенок, он уже не отходил от меня.
– Он всегда был сообразительнее меня.
Ройс положил руку на плечо женщины.
– Я приеду повидать его через несколько дней. А пока поблагодари его за то, что одолжил Энни денег на поездку в Вашингтон. Иначе меня бы сейчас здесь не было.
Пэтси дотронулась до руки Рейса и улыбнулась:
– Идите к жене, генерал.
Доктор Чатем остановил Ройса, когда тот вошел. На его лбу залегли глубокие складки, а в глазах читалось беспокойство. Он заговорил таким тихим голосом, что Ройсу пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.
– Она не хотела, чтобы мы послали за вами. – Чатем покачал головой. – Еще пара таких часов…
– Она сильная, доктор.
– Будем надеяться, что ей хватит сил.
Ей хватит сил, потому что он отдаст ей свои собственные. Они слишком много пережили вместе, чтобы расстаться. Пожалуйста, Господи!
Аннабель вцепилась в медную спинку кровати с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Она тяжело дышала и, казалось, не видела Ройса. Он сел на край кровати и отцепил ее руки от перекладины.
– Держись за меня, любимая.
Аннабель подняла голову и посмотрела на него.
– Я не хочу, чтобы ты был здесь, Кинкейд, – сказала она, однако вцепилась в его руку.
– Сейчас ты вскочишь и вышвырнешь меня отсюда, да?
– Сейчас не время для твоих проклятых…
Очередная схватка не дала ей договорить, она охнула и стиснула зубы. Ройс изо всех сил старался унять дрожь в руках, когда убирал со щеки жены влажную прядь волос. Грудь Аннабель судорожно вздымалась, сердце бешено колотилось. Это длилось уже шестнадцать часов. Горло Ройса сдавила боль. Пожалуйста, Господи…
– Все хорошо, любимая, не сопротивляйся. Легче… ты прекрасно справляешься.
Аннабель тяжело вздохнула и бросила на мужа уничтожающий взгляд:
– Не сопротивляйся! Да что ты знаешь, самонадеянный мужчина?..
Ройс попытался ответить жене дерзкой высокомерной усмешкой и скорее всего преуспел в этом, потому что злобное выражение ее лица уступило место нежной улыбке.
– Тебе не обязательно смотреть на все это, Ройс.
– А ты попробуй прогнать меня. – Он осторожно положил ладонь на живот Аннабель, и ее мышцы сократились от прикосновения.
– О Господи…
Она снова вцепилась в руку мужа и закрыла глаза. Аннабель тяжело дышала, хватала ртом воздух, сжимала зубы от боли, Ройс не мог этого вынести.
– Кричи, Энни, кричи. Не держи боль в себе.
– Не могу… боюсь… Горди…
Он вспомнил, как маленькая кареглазая девочка Аннабель сидела, сжавшись в уголке, совершенно одна, слушая, как кричит от боли ее мать.
Ройс прогнал от себя мысль о том, что мать его жены умерла во время родов. А ведь она не была ослаблена долгим недоеданием. Ройс взял жену за запястье, а потом провел ладонью по ее бедру. Как она могла оставаться такой худенькой даже во время беременности? Аннабель посмотрела на него наполненными болью глазами, и он вымученно улыбнулся.
Ройс потерял счет времени. Схватки следовали одна за другой.
Он отер лицо жены прохладным влажным полотенцем и убрал с лица мокрые спутанные волосы. Она боролась за то, чтобы дать жизнь их ребенку, и за свою собственную жизнь. Он знал это, потому что видел в ее взгляде огонь и решимость. Аннабель была непреклонной, смелой и красивой, и он любил ее.
Ройс наклонился и поцеловал жену в покрытый капельками пота лоб.
– Держись. Ты нужна мне.
Аннабель попыталась улыбнуться, говорить у нее не было сил. А потом ее спина выгнулась, живот начал энергично сокращаться. Руки Аннабель вновь вцепились в перекладину кровати, а зубы сжались с такой силой, что жилы на шее натянулись как струны.
Доктор бросился к Аннабель, когда из ее груди вырвался стон.
Ройс не мог пошевелиться. Не мог дышать. Не мог оторвать взгляда от искаженного болью лица жены.
– Я вижу! – радостно выкрикнул доктор Чатем. – Ребенок идет. Я вижу головку.
События начали развиваться столь стремительно, что Ройс даже не понял, что произошло. Энни кричала, смеялась, стонала. Потом Ройс приподнял ее, чтобы она увидела ребенка. Он изо всех сил сдерживал слезы. Родилась дочка его мечты, а отец красивой, крошечной, кареглазой девочки должен быть сильным и мужественным.
Он поцеловал сухие, потрескавшиеся губы жены. Его сердце билось где-то в горле, и чудесная, удивительная любовь переполняла его грудь…
И тут их дочка пронзительно закричала.
Их дочка. Возмущенно размахивающий ручонками комочек с сердитым красным личиком – самый красивый ребенок, который когда-либо появлялся на свет.
Глава 35
Интересно, как долго еще ей удастся сдерживать дыхание? Если она пошевелится, Ройс поймет, что она проснулась, и идиллическая картинка пропадет, а Аннабель хотелось запечатлеть ее в своей памяти навсегда.