до фига странно, а теперь злишься из-за того, что я тебя не убил бы?
Да.
– Возможно.
– Что… – Нико сделал вдох, выдохнул.
– А еще ты никого не убил бы, чтобы спасти меня.
– Послушай, – вскинулся Нико, – если бы Нова с ножом пришел по твою душу, я бы точно в стороне не остался…
– Ну да, ну да, – отозвалась Рэйна, и лицо Нико превратилось в маску, которая на самом деле раскрывала его подлинную суть. Он надулся, как ребенок.
И внезапно показался Рэйне очень юным.
– Ладно, какого хрена? – зло спросил Нико и тут же саркастично хмыкнул: – Можно подумать, ты стала бы меня спасать. Тебе же нет дела, жив я или мертв.
В груди остро екнуло, и Рэйна испугалась, что это в ней заговорила сентиментальность. Впрочем, чувство быстро прошло. Умерло. Утонуло. Рэйна подавила его из милосердия. Потому что признание было недопустимо и обошлось бы ей слишком дорого. «Нет, Нико, – могла бы сказать Рэйна, – я бы уничтожила любого, кто даже мельком подумал бы причинить тебе вред. Вот такой вот я друг, хотя в жизни не думала для кого-то им становиться.
Пока не встретила тебя».
– Ладно, – вслух сказала Рэйна и направилась к лестнице.
– Рэйна, – в отчаянии окликнул ее Нико. – Рэйна!
Она сказала себе, что поступает умно и даже ответственно. Каллум ясно дал это понять.
– Послушай, – сказал он накануне вечером, когда Рэйна просматривала свою прошлогоднюю работу по теме пространства, – я говорю это только затем, чтобы ты не наделала глупостей. Это важно. И еще, думаю, тебе надо узнать все факты, дабы мыслить разумно.
– А именно? – не поднимая головы, спросила Рэйна. Каллум и факты у нее в голове никак не вязались, потому что она считала его исключительно эмоциональным человеком, тогда как другие упускали это из виду. Будь он психопатом, совершил бы куда больше дел.
Каллум плавно опустился в кресло напротив, и сразу словно бы занял все свободное пространство.
– Атлас Блэйкли подавлен.
– Ну и что? – глухо отозвалась Рэйна. – Кто не подавлен?
– А из-за этого, – продолжал Каллум, сделав вид, будто не слышал ее, – он ищет способ открыть портал в иное русло мультивселенной. Мне так кажется. Вряд ли он на самом деле пытается с нуля создать новую вселенную.
– О… – моргнула Рэйна. – Ему это… под силу?
– Он думает, что да, но для этого ему нужна ты. У него на руках все карты, кроме одной. Точнее двух, – оговорился Каллум, – из-за ситуации с Роудс, однако это сейчас не важно. Я волнуюсь за тебя.
– С какой стати? – резко спросила Рэйна.
– С такой, что скоро Атлас уже не сможет тебя привлечь. Однако он здорово умеет направлять людей именно туда, куда ему нужно.
Рэйна вскинула бровь, как бы отвечая: да, это в духе манипуляторов. Включая тех, с которыми она сейчас живет под одной крышей.
Каллум ухмыльнулся.
– Спасибо за комплимент, – сказал он. – Но в этом-то и прикол. В том, чего он тебе не скажет.
– Это ты в его досье прочел? – предположила Рэйна, подумав, что это может оказаться очередной глупостью вроде миража Парисы или чем-то личным и не относящимся к делу, интересующим одного Каллума, ведь Рэйна не…
– Он убил четырех человек, – сказал Каллум. – Своих же друзей.
– Что? – пораженная, шумно выдохнула она.
– То есть нет, не совсем, – коротко усмехнулся Каллум, как бы вспомнив о важности правильной формулировки. – Атлас чувствует ответственность за гибель четырех сокурсников.
– Что? – И снова эта смесь удивления и смятения.
– Насчет деталей не уверен, – пожал плечами Каллум, – знаю только, что некий поступок Атласа Блэйкли повлек за собой гибель тех четверых. Не единовременную. И не в результате какой-нибудь нелепой случайности. Однако к моменту набора очередного потока всех этих людей постигла безвременная кончина. Один получил пулю в грудь, другой отравился, третьего скосила агрессивная форма рака. – Рэйна скривилась. – Последняя умерла во сне. Предположительно.
Прямо до тошноты драматично, как у Шекспира какого-нибудь.
– Ладно, и что?
– А то, что у меня есть догадка: ритуал посвящения в год Атласа Блэйкли прошел не так, как надо. В досье этого нет, а почему – неясно. Может, Атлас над ним поработал… Впрочем, предположительно, это он убил пятого члена группы, агнца на закланье. Но скорее всего, – понизил голос Каллум, – кровь на его руках есть хотя бы косвенно.
Если – если! – все так, то это повод задуматься.
– Сплошные домыслы, – сказала Рэйна. – Не факты.
– Отлично. Я просто подумал, что тебе это придется кстати… ну, раз уж в нашем потоке никого не убили, – вставая на ноги, напомнил Каллум. – И архивы так и не получили труп.
– Но…
– Подумай, – неожиданно искренне произнес Каллум. – Они так или иначе обворовали каждого из нас, верно? Варона теперь – развалина, Париса дерганая, а ты… ты… – сказал он, выгибая бровь, и Рэйне захотелось дать ему в глаз. – Чем дольше мы здесь остаемся, тем сильнее распадаемся. Так что если Атлас вдруг предложит задержаться, а сделать ему это, очевидно, будет несложно…
– Нет, – отрезала Рэйна. – Нет, я же сказала, что решила уйти.
– Это ты сейчас так говоришь. Однако в глубине души ты знаешь, что не устоишь, если тебе скажут, какая ты особенная, уникальная, – добавил он, чуть не шепча Рэйне на ухо. – Как ты здесь нужна.
– Я знаю, кто я. – Рэйна подняла на него злой взгляд и отмахнулась, как от комара, но Каллум лишь засмеялся.
– Нет, ты только думаешь, будто знаешь. Считаешь себя холодной, бесчувственной, но это не так. – Он снова наклонился, и Рэйна напряженно застыла. – В тот момент, когда ты позволишь себе полюбить, Рэйна Мори, ты подпишешь себе смертный приговор. Это я тебе обещаю.
Вспомнив ту беседу, Рэйна вздрогнула. Говорил Каллум без откровенной злобы, но это и было самым страшным. Его слова звучали пророчески, проникали в разум. Были они истинны или нет, Рэйна не знала, однако в душе у нее что-то зажглось. Вспыхнуло пламя стыда оттого, что ее раскусили.
Задумавшись, Рэйна чуть не врезалась в Парису, которая наглым образом торчала на лестнице. Возможно, она услышала, как Рэйна спорит с Нико, и встала тут, желая отыграться за то, что однажды Рэйна сама ее подслушала.
– Осторожнее, – предупредила Париса.
Сегодня она как никогда напоминала самодовольную всезнайку, но Рэйне до этого не было дела. Ни до этого, ни до чего-то еще. Она прижала Парису к стене, как спарринг-партнера, хотя никакой это был не спарринг. Теперь Рэйна билась взаправду.
– Какие мы нежные, – заметила Париса, и только сейчас Рэйна поняла, как тяжело дышит. Не от усилий, нет, Париса оказалась неожиданно субтильной. Просто Рэйну, похоже, подводил рассудок, или