«А ты — нет?» — рвалось у Ирейн с языка, но она сумела его прикусить. Благо сама была не лучше.
— Поехали с нами, — сказала она вместо того. — Я не могу оставить на тебя родительский трактир, прости. Правда! Но я точно могу уговорить Тира взять тебя с собой, в Предгорье. Ты ведь хотела!
Из Лиз словно бы воздух выпустили. На миг глаза её засияли надеждой, но потом она поникла и словно бы разозлилась больше прежнего.
— И чем я там буду заниматься? — спросила она воинственно. — Как жить среди нелюдей? Тут все знакомое, а там — кто знает? От добра добра не ищут.
— Элена была в чем-то права, — пожала плечами Ирейн. — Надо рискнуть. Я сама боюсь, ничего не знаю, но...
— Тоже мне, сравнила! Тебе хорошо: отхватила себе нелюдя в пары, ничего не делая. Раз — и княгиня! Все же, везучая ты баба по жизни, Ирейн. Но не всем так фартит, знаешь ли!
Ей стало тошно и грустно.
— Мои слова ты услышала, — сказала Ирейн, борясь с дурнотой. — Дальше сама решай.
Лиз круто развернулась — только коса по ветру свистнула! — и пошла прочь, чеканя шаг. Тир, стоявший все это время неподалеку, шагнул из темноты коридора, но промолчать ума хватило. Ирейн чуяла, что, будь его воля, он бы прекратил этот разговор в самом начале. Она мысленно его одёрнула — Лиз действительно была её другом. Только вот...
— Трогательная сцена, — фыркнул Казначей, который, конечно, не мог не вмешаться. — Она очень много объясняет о том, почему так опасно смешивать личное и практичное.
— Ар, — в голосе князя — предупреждение. А Ирейн только и осталось, что сцепить зубы.
Она не будет плакать при Казначее. При этом уродце — вот точно, ни разу, нет!
Но потом, конечно же, да.
Куда без этого.
*
И утро наступило. Ирейн клевала носом, а скумбрии, вновь явившиеся на зов, споро превращали её в неписаную красавицу. Элена не пришла, и оставалось только гадать, насколько сильно она обижена.
— Госпожа? — позвала одна из девушек-утопленниц. — Я не хочу отвлекать вас от размышлений...
Ирейн хмыкнула. Если уж это состояние полусна-полутоски, в котором чуть ли слюни не текут, называть мыслительным процессом, то она жуть какая умная.
— Да? — спросила она, зевнув так, что, казалось, рисковала вывихнуть челюсть.
— Госпожа Элена просила вам передать, — ей с полупоклоном протянули небольшой сверток.
Ирейн с некоторой опаской развернула ткань и чуть вздрогнула, уставившись на знакомую брошь. Лепестки очень простых цветов покрыл тончайший узор из дорогущего мягкого металла, добавилась бриллиантовая роса на обретших изящную форму листьях, а в сердцевинах переливались розовым весьма диковинные камушки. Тем не менее, не узнать её было невозможно.
— Госпожа Элена просила передать, что один камень выпал и ей пришлось заменить его — и остальные заодно. Сказала, что это к лучшему: теперь, когда у вас новый статус, многому придётся обновиться. Но оно от этого не станет хуже, сказала госпожа. Просто — иначе. Она... просила передать, что у вас все получится, и ещё: «До встречи в Предгорье».
— О... передай Элене мою благодарность, — попросила Ирейн, чувствуя, как разливается в душе робкое тепло. — И мои извинения за нашу предыдущую встречу.
Реакция у девушки последовала крайне неожиданная: она посерела (хотя секунду назад казалось, что дальше уже никуда), пошатнулась, губы её задрожали. Она всхлипнула, а потом осторожно, едва касаясь, шлёпнула Ирейн по плечу.
Последовала полная удивления немая сцена, по итогам которой трактирщица окончательно проснулась, а девица рухнула на колени и заголосила:
— Простите, Княгиня, простите, просто госпожа Элена приказала стукнуть вас, если начнёте извиняться! И сказать, что княгини не извиняются!
Ирейн фыркнула, и, не сдержавшись, рассмеялась.
— Все в порядке, — отозвалась она. — Я запомню.
*
Тира она нашла легко: связь восстановилась, и она поворачивалась к нему, как цветок к солнцу. От дракона исходили тёплые, умиротворенные эмоции, и Ирейн вдруг вдохнула их, как вдыхают воздух, позволяя своему дурному настроению чуть раствориться в его хорошем.
Князь нянчился с Ветой, совершенно не обращая внимания на облепившую его роскошный наряд кашу.
— Ти-ир! — простонала Ирейн. — Твоя одежда!
— Это же киото, — отмахнулся дракон, не отвлекаясь от процесса. — Чистится одним щелчком. И вообще, не мешай, у меня тут стратегическое задание. Ну же, милая! Съешь ложечку за то, что я убью Воонтэ! Ам!
Вета капризно отвернулась.
— Не хочет, — прокомментировала Ирейн. — И оно, может, правильно. Мне не особенно понравился тот псих с чёрными дёснами, но... давай ты больше не будешь просить её скушать ложечку в честь того, что ты кого-то убьешь?
— Ладно, — вздохнул дракон. — Но заметь, в этот раз — никакой оленьей печени. И знаешь, что это значит?
— Что? — с некоторой опаской уточнила Ирейн.
Он повернулся к ней и внимательно посмотрел в глаза, позволяя ей почувствовать свои переживания — до самого дна.
— Я учусь, — сказал дракон. — И ты глазом моргнуть не успеешь, как я стану тебе хорошей парой.
— Ты и так хороший, — как ни странно, сейчас, купаясь в его эмоциях — нежности, желании защитить любой ценой, страхе потерять, готовности измениться ради неё — она не могла в этом сомневаться.
— Тогда, может, мы не будем брать эту твою сковородку с собой? — протянул он с надеждой, тут же переключившись на привычное шутовство.
— Нет уж! — включилась Ирейн в игру. — Мало ли, что меня в этом твоем Предгорье ждет? Надо быть во всеоружии!
— Ладно, — князь демонстративно пригорюнился, хотя она чувствовала пузырящийся под его кожей смех. — Я официально издам указ, разрешающий бить придворных сковородкой. Хочешь?
— Мы это обсудим, — открестилась она. — Кстати, этот наряд...
— Бирюзовое киото, — улыбнулся он. — Тебе такой положен для официальных мероприятий. К слову, выглядишь отлично — хотя, ты и так чувствуешь мои эмоции.