вновь стало труднее дышать, и потому она торопливо зашагала вперёд, больше не отвлекаясь на устрашающую окружающую картину. В боку закололо, а дыхание вновь стало рваным и прерывистым, сердца, как оголтелые, бешено бились в груди. Тревога уступила место всепоглощающей панике, которая вот-вот обещала свети Рену с ума. А потом она увидела Врата. Два огромных питона, связанные барельефом из скрученных змей, удерживали пустую чёрную оправу. Рена устремилась к ним почти так же безотчётно, как когда-то давно в подземельях своего дядюшки. Рассудок был жёстко подмят первобытным инстинктом. Рена сама не понимала, зачем потянула руки к массивному изваянию, но стоило ей только коснуться обжигающе ледяного камня, как внутри него что-то пробудилось. Столб-питон зашипел, задымился алым и ожил. С барельефа посыпались змеи, которые тут же начали ползти к Рене, отгораживая её от Торика. Злобно шипя и извиваясь, они закручивались вокруг неё, словно хотели окружить её живым коконом. Самые смелые взбирались по ногам, опутывали руки и цеплялись за волосы. А потом одна добралась до шеи и точным броском вонзилась в тонкую кожу, прокусывая и окрашивая свои ядовитые зубы кровью. Боль почти мгновенно утихла, но перед глазами у Рены всё начало двоиться и кружиться. Вокруг были змеи, тысячи змей. Они выстраивались живой извивающейся стеной, пока в глубине оправы разгоралось кроваво-красное зарево. Свет с каждой каплей пролитой крови становился ярче и насыщенней, а потом и вовсе вспыхнул, ослепляя и заполняя собой всё пространство. Лучи пронзили тело, и вот-вот должны были разорвать его на куски, но в последний момент кто-то резко дёрнул Рену за спину. Свет померк, а змеи, подобно искрам, разлетелись в разные стороны. Это было последнее, что Рена увидела перед тем, как её тело обмякло на руках Торика, а сознание не поглотила спасительная мгла.
* * *
Холодный шквальный ветер безжалостно трепал собранные в сложную причёску волосы и яростно раздувал полы тяжёлого подбитого мехом плаща, в который отчаянно куталась Рена. Она стояла на палубе «Эмальгиона» и, щурясь от колкого тумана, вглядывалась в смутные очертания береговой линии. Однако единственное, что Рене удавалось разглядеть, были бесконечные безжизненные скалы. Где-то вдали прятался город, но пока о его существовании намекал только блеск серебряного колокола, да маковка крыши сторожевой башне. Корабль, словно призрак, бесшумной тенью заходил в отдалённую гавань, где вскоре и застыл, так и не добравшись до полусгнившего причала. Торик лично спустил шлюпку и мог Рене забраться в неё. Маленькая лодочка совсем не защищала от ветра и бурных волн, норовящих перекинуться через низкие бортики. Рена всё больше сжималась и съёживалась, пряча в широкий воротник лицо: солёные ледяные брызги обжигали незащищённую кожу. Торик же невозмутимо работал вёслами. Под его управлением лодка плыла быстро, ловко маневрируя на волнах. Добравшись до причала, Торик покачал головой. Старый настил зиял проплешинами-дырами и не внушал никакого доверия, потому лорд бесстрашно вылез за борт, оказавшись по колено в воде, и втащил нос шлюпки на каменистый берег. Затем он помог Рене выбраться, и они зашагали по узкой тропе вдоль берега. Порывистый ветер чуть стих, закрываемый горным склоном, но стало заметно холоднее.
Рена шла не спеша, старательно поддерживая широкие юбки. На дороге хватало неудобств: мелкие рытвины и канавки вынуждали неустанно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться, не сломать каблуки роскошных туфель и не запачкать дорогое платье, острые камни обещали с лёгкостью порвать тонкую ткань, а полусухие колючки исцарапать ноги. К счастью, испытание это было недолгим. Вскоре тропа стала расширяться и вывела к дороге, где их уже ожидал экипаж. Вроде бы, можно было вздохнуть с облегчением, но Рена напротив начала испытывать нарастающее волнение. Там, на корабле, ей казалось, что она уже почти смирилась с неизбежным и, пусть со слезами на глазах, испытывала готовность сыграть свою непростую роль до конца, однако сейчас ею вновь овладели сомнения и страхи. Одной мысли, что до встречи с Дарком осталось всего несколько часов, хватало, чтобы окончательно потерять покой. Всё предстоящее действо в ту минуту казалось абсурдом, чем-то глубоко неправильным и даже жестоким. Рена вновь и вновь задавалась вопросом, почему её жизнь вечно складывается так, что именно ей приходится жертвовать собой. Зачем ей отталкивать Дарка, когда она должна была бежать в его объятья? И опять в голове зудела мысль, что должен существовать некий третий путь, какой-то компромисс, который пока просто не приходит ей на ум.
Торик привычно молчал, погружённый в размышления. Его взгляд рассеянно блуждал по оконной раме, а брови чуть заметно хмурились. Непроизвольно наблюдая за ним, Рена пришла к неожиданному выводу, что тот, как и она, не волен распоряжаться своей судьбой, и нечто довлеет над ним, вынуждая играть навязанную роль. И стоило ей только подумать об этом, как на губах Торика появилась печальная полуулыбка. В сердцах защемило от грусти, но в то же время стало немного легче, как бывает всегда, когда удаётся встретить собрата по несчастью. Рена, забыв о приличиях, улыбнулась в ответ и тут же устыдилась своему поступку. Как она могла улыбнуться какому-то мужчине, будучи замужем⁈ На щеках выступил румянец, и Рена потупила взор, и до конца поездки так и не подняла глаз, предпочтя изучать подол роскошного платья. Признаться, прежде у неё никогда не было такого дорогого и пышного одеяния. Обычно наги предпочитали более простой крой, который обыгрывался большим количеством замысловатых украшений. Впрочем, и нынче драгоценностей на ней хватало с лихвой. Изысканное ожерелье и широкие браслеты приятно холодили кожу, грузные серьги оттягивали уши, а заколки с рубинами утяжеляли непростую причёску. Что уж говорить, Торик навешал на неё целое состояние! И ему совершенно невозможно было возразить.
— Мы отправляемся на бал по случаю коронации Дамиана, вам следует выглядеть согласно придворному этикету, и уж поверьте, на Каэре к внешнему виду относятся с большим пиететом! — заявил Торик, после чего Рена молча надела все предложенные украшения. Хотя, разглядывая себя в мутное зеркало, она с трудом узнавала себя в томной роковой красотке в пышном бордовом платье. Ей доставляли особое неудобство непривычно короткие рукава и глубокое декольте — Рена ощущала себя практически голой и совершенно беззащитной, оттого она решительно не хотела расставаться с плотным тёплым плащом.
На бал они прибыли с небольшим опозданием: ворота уже собиралась закрывать, и стража весьма неохотно пропустила экипаж.
— Говорят, новый король уже шествует по залу, а некоторые только соизволили явиться, — буркнул старый вояка с уродливым шрамом на лбу.
Торик же очаровательно улыбнулся в ответ, не обратив внимания