— А амазонок сколько было?
— Где-то тысяча с четвертью.
— Ого, впечатляет.
— Не очень. А если я скажу, что на войско численностью с твой флот, трибун, им хватило бы не больше получаса. Я видел их в той, как ты сказал неприятности. Легенды не всегда врут. Лучше их не задевать и не полагаться на их внешнее миролюбие. Оно — это миролюбие у них в крови и держатся они подальше от людей, чтобы ни у кого не было искушения проверить их миролюбие на прочность.
— Знаешь, Сергей Андроник, я склонен в это поверить. Хотя амазонок и в жизни не встречал. Мимо их земли корабли ходят без опаски. Набирают воду, охотятся на берегу. Амазонки берег охраняют, но никогда не показываются. Почти никогда. А ты сам их не побаиваешься?
— Мне такой вопрос недавно задавали в Риме.
— И что ты ответил?
— Что у меня никогда и мысли не возникало чем-то их обидеть. Так что и бояться нечего. Хотя вот эти три девочки, трибун, самые смертоносные из всего племени. Видел бы ты их в Колизее в гладиаторских боях, которые они называют разминкой.
— Да, жаль. С удовольствием бы посмотрел. Но ты что-то упоминал о деле, по которому вы пришли.
Ну, вот, наконец-то, приличествующая часть визита закончилась и начнётся деловая.
— Мы волей случая оказались вдали от племени и нам нужно очень быстро до него добраться.
— В порту много кораблей, которые можно нанять. Почему вы пришли ко мне?
— Я же сказал, трибун, что очень быстро. Торговые корабли слишком медленные, а мы и так уже опаздываем.
— Так, ну и вопрос. Давай-ка присядем. Да, вот сюда. Понятная трудность. Если я предоставлю вам военный корабль, то мигом лишусь должности, если, вообще, не окажусь под судом. Это запрещено. Вот если бы кто-то из вас был на важной должности государственной службы, то я был бы даже обязан вам помочь.
— Мы не претендуем на чисто военный корабль. Нас устроит и тюремный без военной команды.
Мне показалось или у Тита Валерия несколько отвисла челюсть от неожиданности.
— Как это тюремный?
— Нам всё равно. Лишь бы плыл быстро. Пусть на вёслах и преступники. Они не военные и вряд ли все запреты в этом случае действуют. А если считать корпус корабля военным, то, наверное, этот вопрос можно решить через казначейство. Там ведь деньги любят независимо от их источника.
— А казначейство-то тут причём?
— Как причём? Мы заплатим за использование гребцов, команды и самого корабля. Скажем, восемьдесят гребцов по два денария — это сто шестьдесят денариев. Двадцать человек команды по четыре денария — это ещё восемьдесят. Ну, и денариев тридцать за корпус. Сколько это будет всего? Двести семьдесят. Вполне приличная сумма, чтобы, получив её в казну, в Риме сквозь пальцы посмотрели на недолгое частное пользование корпусом бесполезно простаивающего судна.
— Никогда подобного и, прямо скажем, нахального слышать не приходилось. Я даже в затруднении как отнестись к этому. Видно старею.
— Затруднения возникают при отсутствии взаимопонимания, трибун. Но это дело поправимое. Мы даже готовы внести премию для достижения взаимопонимания, которая к римскому казначейству никакого отношения уже иметь не будет. Скажем, двести золотых.
— Двести золотых? — как эхо повторил трибун Тит Валерий.
— Что-что? Какие двести, трибун? Я сказал триста.
Похоже, что в щель мы влезем. Ему нужно только поломаться для приличия. Тит Валерий поднялся и отошёл к окну. Постоял некоторое время молча.
— Неслыханно, — донеслось оттуда, — хотя даже формально противоречий вроде и нет. А в казначействе неожиданные деньги любят. Независимо от того, большие они или не очень.
Смотри-ка ты, ломаться не стал. Взаимопонимание — великая вещь! Хотя не очень это здорово для ситуации сторонника Октавиана. Подозрительна такая быстрая уступчивость. Хотя с другой стороны, деньги мы пытаемся всучить ему большие. Тут уж выбор между бесполезным сочувствием к опальному беглецу и собственным благополучием. Что ближе. Ничего мы о Тите Валерии не знаем и это плохо.
— Когда вы хотите отплыть? — прервал он мои опасливые размышления.
— Прямо сейчас.
— На подготовку судна понадобится не меньше двух часов.
— Что делать — подождём. Нужен будет ещё и плотник, чтобы соорудить привязи для лошадей. Мы их заберём с собой.
Трибун хлопнул в ладоши и приказал вошедшему солдату вызвать к себе капитана и навигатора тюремной биремы. А я поволок тяжёлую, оставленную нами при входе в зал около дверей сумку к большому столу в углу.
— Не здесь, не здесь. Иди за мной.
Деньги отсчитаны и быстро куда-то запрятаны.
— Мы тогда пошли, трибун. Вернёмся на погрузку через два часа. Где стоит наше судно?
Тит Валерий подвёл меня к окну.
— Вон отряд бирем. Ваша самая последняя. Желаю быстро добраться. Подожди, давай-ка, на всякий случай, напишем для Рима документ о найме судна и оплате. Мало ли что. Так меня в злоупотреблении должностью обвинить не смогут.
Девочки появились откуда-то из недр дома, оживлённо о чём-то разговаривая с хозяйкой. Попрощались приличными словами, сели на коней и двинулись бесцельно болтаться где-нибудь два часа.
— Ну, как? — поинтересовалась Антогора.
— Вроде бы всё в порядке. Смущает, что очень быстро этот Тит сдался. Хотя деньги и немалые. Бывает, что покровителей продают и за меньшие деньги. А тут покровитель бывший, запятнанный, теперь бесполезный. Может, в этом дело?
— Может, и в этом. Но нужно быть настороже. Это хорошо, что гребцы не свободные солдаты или матросы, а прикованные. С надсмотрщиками мы справимся без труда, если что-то не так пойдёт. Давайте заглянем напоследок к Аппию. Кто знает, когда нам ещё удастся нормально поесть.
В таверне увидели вчерашнего грека. О чём-то беседует с каким-то вроде бы капитаном. Подошёл к нам.
— Меня берут матросом прямо до Эфеса. Не знаю, что вам и сказать.
— Так ничего и не говори, — оборвала его Охота. — В разговорах мало толку. Возвращайся домой и радуйся жизни. Не мешай нам обедать.
Оттрапезничали, забрали мешок с едой, который собрал нам Аппий, выслушали его мнение по поводу даром отпускаемых на свободу рабов и двинулись на посадку в плавучую тюрьму. За нами тащится повозка с сеном для лошадей. Бирема подтянута к берегу и на её борт брошен широкий трап. Ещё один через борт на палубу. Гребцы уже на местах и прицеплены к своим скамьям. Интересно, что выглядят они вполне вроде бы сносно. Сказывается отдых в тюрьме? Да вроде и расчёта морить их не должно быть. Всё-таки военный флот. Как двигатель они должны быть не в худшем состоянии, чем на других кораблях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});