— Нет, второе не пойдёт. Я слишком зла, чтобы лишний день терпеть.
— Тогда нужно звать Овиса, и выяснять, можно ли увеличить ход.
— Овис, — начала объяснять навигатору ситуацию Антогора, пододвигая ему карту, когда он пришёл, — видишь, вот эти острова? Похоже, что мы дойдём до них к середине завтрашнего дня, а нам нужно к рассвету. Как увеличить ход?
— Очень надо?
— Очень.
— Тогда нужно грести всю ночь, но это прибавка невеликая будет. Можно натянуть запасной парус на стоящие вёсла. Это ещё добавит ходу. Больше нечего.
— А если и то, и другое сразу? Какой будет ход?
— Если ветер не изменится, то миль одиннадцать-двенадцать наберём.
— Делай. Понятно, что ритм гребли будет быстрый. Пусть будет два часа и час отдыха. Шевелите гребцов.
Пока Овис сидел за столом, то всё с интересом разглядывал лежащий перед ним на карте компас. Повертит так, повертит этак. Примерил к карте перед собой, оглянулся в сторону носа корабля. Похоже, понял, что послужило причиной вылета капитана Петро за борт.
На палубе суета. Между кормовой надстройкой и гребцами надсмотрщики привязывают к бортам, стоя, два весла. Растягивают между ними запасной парус. Едва не упустили. Натянули. Теперь к носу можно пройти лишь чуть ли не ползком под этим сооружением. Гребцы, подчиняясь, убыстрившемуся ритму бухающих литавр тоже толкают корабль вперёд. Пошли в ночь заметно быстрее.
— Ну, будем надеяться, что успеем, — говорит Антиопа, укладываясь на топчан. — Очень уж мне хочется встретиться с этим гадом и посмотреть в глаза. Даже ножик с собой взяла, который после и выбросить не жалко.
* * *
Как-то всем не до завтрака. Так и остался нетронутым на столе. Судно Фариза перед нами не более чем в трёх милях. По очереди смотрим на него в бинокль. Овис тоже. Вопросительно взглядывает на Антогору.
— Не, знаю, смотри сам. Подойдём поближе и убирай запасной парус. Догоним и так. Жми его к берегу, если не захочет остановиться. Надо будет дать им сигнал сбросить парус. Не сделают — иди на абордаж.
— Это же Фариз. И чего вам Фариз сделал, чтобы гнаться за ним из Равенны?
— Фариз? Фариз ничего и нам он не нужен. Но на его судне есть кое-что нужное нам. Разве твой бывший начальник Петро тебе о цели нашего плавания не сообщил? Он-то точно знал и, понятно, получил приказ незаметно препятствовать.
— Нет, мне он не сказал. Я очень удивился его приказам в ту ночь. Но он так и не объяснил ничего.
Похоже, что впереди паника. Нас заметили, забегали, с бортов высунулись вёсла. Не поможет. Островов не видно и вдали. Наш временный парус снят. Гребцы с кряхтеньем нажимают на вёсла. Надсмотрщики орут. Астра и Вилия примостились на носу с луками и стрелами. Охота и Ферида там же с абордажными крючьями.
Нос нашей биремы уже поравнялся с кормой финикийки Фариза. Ещё немного. Больше нельзя, чтобы не напороться своими вёслами на Фариза. Овис начинает прижимать нос биремы к борту финикийки. На ней треснули некоторые вёсла. Надсмотрщик на носу что-то орёт туда — к Фаризу. Кто-то всё же там решил огрызаться. Кто и чем от нас не видно, но Астра и Вилия выпускают стрелы. Всего две. Парус у Фариза начинают спускать. У нас тоже. Ферида и Охота бросают крючья и тянут на себя канаты. Всё, взяли!
Перебираемся на судно беглецов. Два тела, наверное, слуг Октавиана валяются на палубе. Похоже, что собирались отстреливаться. Самоубийцы что ли или уж так любили хозяина? У одного стрела во лбу, а у другого в груди. Команда и в самом деле немногочисленная. Стоят тут и там, угрюмо взирая на нас. Всех, вместе со слугами Октавиана человек пятнадцать. Охота с Феридой сгоняют их в кучу, и остаются с Астрой и Вилией присматривать за ними. Всё в полном молчании.
На корме большая палатка. Или шатёр? Он здесь. Лицо, как застывшая, испуганная маска.
— Догадываешься, кто и зачем пришёл? Сам сделаешь, или как? — спрашивает Антиопа.
В правой руке её откуда-то появился длинный кинжал.
— Я ещё слишком молод, чтобы умирать, — с какой-то едва теплящейся надеждой слышится ответ. Хотя чувствуется, что в какое-то спасение веры уже и нет.
— Понимаю, подлости делать легко. Вот отвечать за них трудно.
— Антиопа! — словно напоминая что-то, говорит Антогора в спину главной воительнице.
— Да-да, ты права. Мы не разговаривать пришли.
Кинжал пошёл вперёд. Короткий стон, хрип, шум тела, опускающегося на пол. Кинжал падает на тело. Мы выходим и возвращаемся на бирему. Охота и Ферида по пути отцепляют крючья.
— Вот и всё, Овис, — облегчённо вздыхает Антогора. — Доставь нас домой, и ты свободен.
Против ветра, да на вёслах возвращаться долговато. Почти два дня тащились. Когда вошли в реку, то девочки из восточного дозора уже ждали нас на берегу. Астра прокричала им, чтобы наших лошадей перегнали домой. Едва протиснулись через узость русла у скалы. Большой-таки корабль и вёсла длиннющие. На берег высыпало почти всё двухтысячное племя. Посмотреть на такое плавающее диво, какое не так уж и многие когда-либо видели. Овис развернул бирему прямо на месте.
— Может денег ему дать? — спросила Антогора.
— Не надо. Лучше подари ему компас. Александр себе другой добудет.
Овис был рад как ребёнок.
— Передай Титу Валерию, когда он спросит о капитане Петро, что мы не забудем о такой помощи трибуна.
Стоим и смотрим, как бирема, уменьшаясь и уменьшаясь, медленно уходит вниз по реке, и скрывается за её изгибом.
— Одра, собирай Совет. Хотя, что это я. Все уже здесь. Пойдёмте, — распоряжается Антиопа. — С окончанием набега вам всем и так всё ясно. Обсудим текущие дела.
Мизансцена всё та же. Сотницы забились по углам дома предводительницы. Командиры отрядов перед ними. Остальные у стола.
— Что там у нас, Одра?
— Век живи — век учись. Мы, оказывается, всё время виноград не там сажали, а лоза-то хорошая была. Виноградарки Александра выбрали место и землю. Сказали, что всё будет хорошо, и мы справимся. Летом будем с вином. Новые посадки созреют уже в первый же год. Не сразу много, но вино будет. Уехали почти сразу после посадки. Нужно погреб делать и бочки, амфоры заказывать. За зиму сделают.
— Заказывай.
— Завтра в Рим поеду. Пять повозок возьму. Нет, на всякий случай шесть. Раз деньги есть, то нужно кое-что прикупить, о чём вы в прошлый раз не подумали.
— Поезжай.
— Мастерскую для изготовления мыла мы уже разметили. Будем мостить площадку для разлива и резки.
— Хорошо. Мне вот о чем нужно с вами всеми поговорить. Доходов у нас с вами постоянных нет. Вот и поизносились просто безобразно.
— А деньги же теперь есть, — донеслось из угла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});