Читать интересную книгу Вампирский роман Клары Остерман - Ульяна Черкасова

class="p1">– Что ты такое говоришь?

– Разве ты не видишь? – Я ткнула пальцем в тело Сестры Марины. – Это сделала твоя Клара.

– Но…

– Такой участи ты желал для своей любимой дочери?

И тогда он удивил меня немерено, вновь заставив сомневаться не только в собственном здравомыслии, но и в честности других.

– Но как… зачем…

– Разве не ты заставил меня впервые попробовать кровь Нюрочки?

Белые брови отца сошлись на переносице.

– У меня закончились все инъекции. Без инструментов я не смог бы достать Золотую силу иным способом, но прежде уже видел, как это делали на практике мои… подопечные.

– Твои подопытные, – поправила я, и отец неохотно кивнул. Кто мог подумать, что он сам точно так же, как я, пытается притвориться, будто ничего не произошло. – И знаешь, кто один из них?.. ох, Тео…

Вспомнив, наконец, о Тео, я подскочила и побежала к нему, и в этот миг корабль накренился. Я успела схватиться за прутья клетки, в которой лежал граф. Он уже не дышал, не шевелился. По трубкам, тянувшимся от тела, больше не тёк золотой огонь. Ничего не осталось. Только плоть. И я увидела, как чернота, поглощавшая его внутри, стремительно вырывалась наружу, пожирая рёбра, кожу, и тело графа стремительно прямо на глазах обращалось в прах.

– Дзив, выравнивай крен! Крен влево! Влево! – закричал Шелли с палубы.

– Стараюсь! – прорычал Дзив.

Дверь распахнулась, и в рубку, подтягивая себя руками, вполз Давыдов.

– Мы сейчас упадём!

– Держитесь!

А я, цепляясь за прутья, проползла, наконец, к Тео. Он был ещё жив. Удивительно, но Сестра не осушила его до дна.

– Тео, – прошептала я.

– Клара… развяжи меня.

Констанц, наконец, выпрямился, набирая высоту. Я расстегнула ремни и завязки, что удерживали Тео на столе, обняла его, горячо целуя в щёки.

– Ты жив, – вырвалось с облегчением у меня.

Ладони мои легли на его грудь, слушая слабый стук сердца. Он совсем ослаб. Сестра выкачала всю жизнь, весь огонь из него. Осталась лишь чёрная сосущая пустота.

– Наконец-то… наконец-то ты сделала это сама, – выдохнул Тео.

– Что?

– Сама… сама убила кого-то. Прежде… не получалось без меня.

Глаза его горели красным. Внутри осталось так мало огня. Он улыбался полубезумно, поднимаясь со стола.

– Что?..

– Не ты, Клара. Ты слишком робкая и ранимая. Даже попробовав кровь на вкус, не смогла убить эту свою Сонечку. Вы обе так рыдали… И тогда я заставил тебя это сделать.

– Я не понимаю… зачем?

– Чтобы ты не умерла. Как ещё было заполучить дозу Золотой силы?

– Зачем ты соврал, что это я убила всех?

– Ах, это, – смех у Тео мягкий и чарующий, даже когда он уже теряет всякое своё очарование, когда уже окончательно разбилась маска, за которой он так умело скрывался. – Это чтобы ты мне подчинилась. Чтобы не спорила. Чтобы считала себя настолько отвратительной и опасной для окружающих, что возненавидела саму себя. Чтобы только во мне, – он прижал мою ладонь к своей груди и накрыл сверху, не давая отстраниться, – во мне единственном видела свою опору и надежду. Ведь никто не может полюбить такого монстра. Один я тебя понимаю.

Он единственный так хорошо понимал и знал мою чудовищную натуру. Это чистая правда.

И да, осознав это настолько поздно, я поняла, что на балу не напала на князя Сумарокова, а тот в меня не стрелял.

Потому что стреляли в меня со спины. С верхней ступени. Тот, кто успел принести путэру со второго этажа и высвободить её силу, чтобы пробудить во мне чудище. Тот, кто знал, как влияет на меня фарадальская магия.

– Какая же ты сволочь, – вырвалось у меня с отвращением. – Неужели тебе совсем не стыдно?

Что оказалось совсем неожиданным, так это его ответ:

– Стыдно, – тихо произнёс Тео. – Но что это изменит? Как это мне поможет? Ты, Клара, даже представить себе не можешь, в каких условиях я жил, что я сделал, через что прошёл, чтобы выбраться из нищеты и убожества, в которых родился. Тебе повезло. Да-да, Клара, тебе повезло. Пусть твой отец ублюдок и мерзавец, но он имел достаточно денег и влияния, чтобы подарить тебе безопасное детство. Пусть он и поставил на тебе эксперимент, но лишь для того, чтобы спасти, а не как надо мной, ради, – он горько усмехнулся, – науки.

Если подумать, то только благодаря жутким экспериментам отца я и жива до сих пор. Не вмешайся наука, не будь Золотой силы, так я вовсе лежала бы в одной могиле с мамой.

– А я, Клара, вырос совсем иначе. В бедной рыбацкой деревеньке посреди скал, где часто нечего было жрать по несколько дней.

– Значит, Давыдов не соврал? Ты придумал своё имя? Барон Теодор Генрих Карнштейн, – печально улыбнулась я, всё не отрывая ладони от груди своего «принца», своего чудесного юноши из снов среди звёзд. – А ты и вправду тот ещё сказочник. Хорошая же у тебя получилась сказка. Жалко, что такая печальная.

– Просто она правдивая, Клара, – пожал плечами Тео.

Впрочем, могу ли я называть его Тео? Или правильнее будет Влад? Сомневаюсь, что хоть один из этих вариантов окажется близок к правде. Готова поспорить, у него за плечами было ещё не одно выдуманное имя, которые он менял так же легко, как костюмы. Не передать словами, какая всепоглощающая горечь заполнила меня. Какое дикое разочарование оглушило. Причем разочарована я даже не в нём, не в этом прекрасном благородном лойтурском бароне, который увезёт меня в своё родовое поместье на берегу моря. Ох, нет. Я безгранично разочарована в самой себе. В той умной ответственной девушке, которая оказалась просто непроходимой наивной дурочкой, которую так легко обвести вокруг пальца.

И в этот миг, когда боль, разочарование и обида навалились на меня тяжёлым мешком, я зачем-то произнесла вслух (хотя знаю, что это не имело никакого значения):

– Я же верила в тебя…

Да. Вот именно так, в такой формулировке. Я верила даже не столько Тео, его тонкому прекрасному кружеву лжи, сколько в него самого. Всё в Тео виделось мне совершенно замечательным, и я ощущала каким-то своим нутром его душу. Обманывалась. Жестоко обманывалась, принимая его за куда более честного, великодушного, смелого и благородного человека. Нет, пожалуй, в нём есть многое из того, что я заметила: и ум, и талант, и очарование, и отвага, и многие другие черты, которыми принято восхищаться.

Но всё что в нём есть хорошего – всё отравлено его гадкой подлостью.

Тео стал для меня сказкой. Прекрасной жестокой лживой сказкой, которая закончилась. Пора взрослеть, Клара.

– Пора взрослеть, Клара, – произнёс Тео,