Саманта кивнула.
— Да, теперь я все понимаю. Но это не остановит наше движение. Оно набирает силу с каждым днем. То, что вы делаете, неправильно и совершенно бесполезно. В конце концов, вы и сами убедитесь в этом и пожалеете о содеянном. Надеюсь, Джо, когда ты состаришься, тебя не будет мучить совесть.
— Послушай, еще неизвестно, как закончится твоя жизнь.
— Хуже чем… — комок подступил к горлу Саманты, страх и боль сжали ее сердце. Блейк мертв! Ей нужно держаться, не терять головы. Она не имеет права сдаваться. — Что может быть хуже, чем потерять в огне родителей, храбрых и добрых людей, которые никогда не обидели ни одной живой души? Разве не ужасно услышать, что мой муж мертв и даже не знать, где покоится его тело? А то, что меня, несмотря на беременность везут в тюрьму, как это считать?
Будь довольна и этим, — усмехнулся Вильсон, окинув женщину оценивающим взглядом, словно раздевая ее. — Именно твоя беременность сдержала меня и моих ребят. Более того, это единственная причина, по которой босс не стал отправлять тебя в Мексику, на продажу, как планировал раньше. Но кто бы стал покупать беременную женщину!
Кровь прилила к щекам Саманты, когда она поняла, что означало быть проданной в Мексику — белое рабство, насильственная проституция!
— О, Боже! — насмешливо ответила Саманта. — Какой, должно быть, прекрасный и уважаемый человек твой босс и, несомненно, очень смелый. Я всегда считала, что войны ведутся между мужчинами, а не между мужчинами и одной женщиной.
Вильсон вздохнул и провел рукой по волосам.
— Скажу только одно: теперь я понимаю, почему некоторым людям так хотелось, чтобы ты, наконец, заткнулась, — он протянул Саманте флягу. — На, попей. Скоро будем проезжать небольшой городок, и тебе нужно снова вставить в рот кляп. А после того, как я послушал твою болтовню, думаю, ты поедешь с ним до самого Индепенденса.
Она смело выдержала взгляд Вильсона, взяла флягу и отпила немного воды.
— У тебя есть семья, Джо? — поинтересовалась Саманта, возвращая флягу.
— Это тебя не касается, — отрезал Вильсон, закручивая крышку.
— Очевидно, есть. А если такое бы случилось с вашей женой?
Глаза мужчины недобро сузились. Он наклонился вперед и с угрозой произнес:
— Послушай, будь довольна тем, что это я сижу здесь с тобой. Те двое были бы не столь любезны. Мне хорошо платят за эту работу, но даже если бы я решил помочь тебе, мои друзья быстро бы расправились со мной. И я сомневаюсь, чтобы в этом случае они благополучно довезли тебя до тюрьмы.
С этими словами Вильсон наклонился, поднял кляп и засунул его в рот женщины, затем плотно обвязал ее лицо платком и сел, наблюдая за ней. Саманту даже затошнило от влажного, потного платка.
— Только не вздумай совершить какую-нибудь глупость, например, стучать в окно свободной рукой. Я успею схватить ее прежде, чем ты сумеешь что-либо сделать. Тебе ведь не хочется, чтобы я грубо обошелся с тобой, если стремишься сохранить своего ребенка? Кроме того, те парни не откажутся поменяться со мной местами, что тебе вряд ли понравится. Завтра мы будем уже в Индепенденсе. Поесть тебе дадут немного позже.
Саманта с ненавистью смотрела на этого человека. Неужели у него нет ни капли жалости и сочувствия? Как люди могут совершать подобные поступки? Однажды отец сказал ей, что многие просто не понимают, что и среди негров есть достойные граждане. Эти люди полны страха перед неизвестностью и обычно доведены до отчаяния, не представляя, как жить дальше. Большинство же расистов боролись за сохранение рабства лишь по экономическим причинам, так как существование богатых плантаций основывалось на бесплатном тяжелом труде негров. Борьба становилась все более ожесточенной с обеих сторон. Достаточно вспомнить нападение на Лоренс и рейд Джона Брауна. Что же ждет впереди Соединенные Штаты? А главное, какое будущее ожидает ее ребенка?
Если бы Блейк был жив… Его смерть лишила Саманту последней надежды на спасение. Ни Дру, ни кому-то другому не придет и в голову искать ее в Миссури, даже если они и догадались, что она находится в тюрьме. Самантой овладела безнадежность, слезы выступили у нее на глазах, голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Она прилегла на скамью и стала думать о Блейке, вспоминая счастливые времена, страстные ночи, его нежные руки. Но точно ли этот человек знает, что Блейк умер? Видел ли он его умирающим?
Саманта ворочалась, не в силах уснуть, сказывались все волнения, а также побои, которые нанес ей Бичер. День сменился ночью. Она заставила себя немного поесть, но только ради ребенка. Саманта давно потеряла счет времени, когда экипаж, наконец, остановился, и кто-то открыл дверцу.
— Приехали, — раздался чей-то голос.
Человек, назвавшийся Джо, помог Саманте сесть, но кляп не вытащил. Отстегнув наручники от подпорки экипажа, он снова застегнул их на обеих руках женщины и помог ей выйти наружу. Саманта споткнулась, с трудом держась на ногах после многочасовой качки и последствий ушибов. Они находились в каком-то переулке. Время было предрассветное. Город еще спал.
— Подождите меня здесь, — сказал Вильсон своим спутникам.
Через заднюю дверь они попали в помещение с длинными рядами камер по сторонам.
— Эй, мистер, кого вы привезли? — крикнул кто-то. — Я не против, если вы поместите ее ко мне.
— Заткнись, — ответил Вильсон, подталкивая Саманту к другой двери.
Он рывком распахнул ее, и женщина сощурилась от яркого света керосиновой лампы.
— Вы шериф Стивене? — спросил Вильсон грузного мужчину, сидевшего за письменным столом.
Человек медленно поднялся, не сводя глаз с Саманты.
— Да, это я.
— Это Саманта Хастингс, аболиционистка из Лоренса. Один человек предупреждал вас о ее приезде, надеюсь, нет необходимости называть его имя. Вы должны были пригласить сюда судью. Судья Куил, если не ошибаюсь.
Шериф кивнул. — Да, совершенно верно.
Он поднялся из-за стола, подошел к двери и кого-то позвал. В этот момент Вильсон ввел Саманту в комнату, усадил на стул и, пока шериф с кем-то разговаривал, наклонился к ней и тихо произнес:
— Послушай, я обещаю кое-что сделать для тебя. Через пару месяцев я пошлю твоим друзьям в Лоренс анонимное письмо, в котором сообщу, где ты находишься. После этого они сами решат, как вытащить тебя отсюда. Я не могу сделать этого раньше, чтобы меня не заподозрили.
Шериф вернулся в комнату, и Вильсон вынул кляп изо рта Саманты. Она подняла к нему измученное лицо, нижняя губа опухла, под левым глазом был синяк. Ее глаза наполнились слезами в безмолвной мольбе выполнить это обещание. В следующее мгновение Саманта увидела перед собой шерифа.