Саманта очнулась на мягком сиденье экипажа и долго лежала неподвижно, вспоминая, что с ней произошло. Внутри царил полумрак, и только в узкую щель между занавесками проникал тонкий луч света. Спинка сиденья была откинута назад, чтобы Саманта могла лежать. Мужчина, который посадил ее в экипаж, сидел напротив и дремал.
Саманта приподняла голову и, сморщившись от боли, слегка подвигала челюстью: кляпа во рту уже не было. Она прикоснулась к лицу: левая сторона вся опухла, болело левое ухо, а из нижней рассеченной губы текла кровь.
Итак, это не сон, а реальность, с горечью осознала женщина. Бичер, словно Иуда, выдал ее врагам. Теперь она, как предательница, будет заключена в тюрьму, но не в Канзасе, а в Миссури. Несомненно, судье хорошо заплатят за то, что он разрешит сделать это без всякого суда. Похоже, ее собираются держать там, пока она не сдастся и не поклянется никогда больше не выступать против рабства. Ребенок, скорее всего, родится в тюрьме и, возможно, умрет. Разве сможет он выжить в подобных условиях?
Надежды на спасение не было. Дру даже не знает, где искать свою сестру. Только Блейк сумел бы все сопоставить, заподозрить Клайда Бичера и вырвать из этого негодяя всю правду. Но Блейк мертв. Мертв! Пока в это трудно поверить. Временами Саманте казалось, что муж — рядом, стоит только протянуть руку… Или это всего лишь ее воображение? На глаза Саманты снова навернулись слезы; рыдания, вырвавшиеся из груди, разбудили мужчину.
Он посмотрел на женщину и сдвинул шляпу на затылок.
— Вы уже пришли в себя?
Саманта хотела подняться, но почувствовала, что ее правое запястье прикреплено наручниками к стальной подпорке сбоку экипажа. Она осталась лежать на боку, наблюдая за своим сторожем и глубоко дыша, чтобы успокоиться. У нее еще будет достаточно времени для слез и переживаний. Блейк хотел, чтобы она держала себя в руках и думала только о ребенке.
— Мне нужен… носовой платок, — обратилась Саманта к мужчине.
Он развязал яркий платок на шее.
— У меня нет носового платка. Можете взять это. Мужчина протянул ей пахнущую потом шейную повязку, но сейчас выбирать не приходилось. Саманта взяла ее свободной рукой и высморкалась.
— Почему вы это делаете? — голос ее охрип от отчаянных попыток кричать через кляп.
— Это приказ босса.
— А кто ваш босс?
— Извините, но я не могу называть имена.
— Это Ник Вест, не так ли?
Мужчина молча посмотрел на нее.
— Понимаю, — вздохнув, произнесла Саманта. — Никаких имен — никаких доказательств.
Она вытерла слезы, продолжая изучать своего стража. Что ж, если его побрить и умыть, этого человека можно назвать даже красивым: голубоглазый, светловолосый, примерно одного возраста с ее Блейком. И это было самым отвратительным в этой борьбе, что такой приятный на вид мужчина мог запросто оказаться твоим злейшим врагом. Ведь если бы Саманта не знала, чем он занимается, то, встретив на улице, приняла бы за самого обычного нормального человека. Кому вообще можно тогда доверять?
— А вы? У нас впереди долгое путешествие. Можете вы, по крайней мере, сказать мне ваше имя?
— Тед Вильсон внимательно посмотрел на женщину, решив, что у Блейка Хастингса очень красивая жена. Ему снова стало стыдно за то, чем он занимался. Однако, у него не было выбора, если Вильсон хотел уберечь собственную шкуру и свою семью. Ник Вест привык, чтобы его приказы в точности выполнялись.
— Нет, мэм — Чем меньше вы знаете, тем лучше. Мне не хотелось бы убивать вас.
Саманта горько улыбнулась.
— Но я же должна как-то обращаться к вам.
— Называйте меня Джо.
Она с трудом села, поправив выбившиеся из прически пряди волос. Саманта с горечью вспомнила, как сегодня утром старательно укладывала локоны, собираясь в церковь.
— Ну, что ж, Джо. Наверно, я должна поблагодарить вас за то, что вы спасли меня от Клайда Бичера. Но, судя по всему, было бы лучше, если бы он застрелил меня, — Саманта посмотрела мужчине прямо в глаза, впервые осознав, что такое ненависть. — Как вы можете, сначала спасти меня, а затем отправить в тюрьму, угрожая при этом убить меня?
— Я лишь делаю то, что мне приказывают.
— Как кукла, — иронично усмехнулась она. — Как вы можете после этого называть себя мужчиной?
Вильсон наклонился над ней, схватив ее за запястье.
— Тебе лучше заткнуться, иначе я забуду о своем обещании не причинять тебе вреда, — он так сильно сжал руку Саманты, что женщина скривилась от боли, затем отпустил ее.
Саманта отодвинулась от него подальше, понимая, что ее безопасность зависит от настроения этого человека. Она напомнила себе, что должна думать о ребенке. Любое сопротивление, неудачный удар, изнасилование — все это может привести к его потере. А этого ни в коем случае нельзя допустить. Ведь кроме ребенка у нее ничего больше не осталось.
— Это правда, что мой муж мертв?
Человек кивнул.
— Да.
Саманта судорожно сглотнула, не желая плакать перед ним.
— Как? Когда?
Вильсон отвернулся, не в силах выдержать ее взгляда.
«Я должен был застрелить его, — мог бы ответить он, — но я не решился сделать это. Тем не менее, Хастингс давно умер от ран, от потери крови, от того, что был брошен на произвол судьбы».
Наконец, Вильсон поднял глаза.
— Он умер четыре или пять дней назад. И тебе лучше не знать, как это произошло. Но я точно знаю, что Хастингс мертв и больше не страдает.
Саманта гордо вздернула подбородок.
— Что ж, Джо или как там тебя еще, мой муж погиб ради благородной цели. Он жил и умер гораздо достойнее, чем живешь и умрешь ты.
— Я предупреждал, чтобы ты заткнулась. Саманта криво усмехнулась, совершенно не испытывая страха.
— Какие храбрые мужчины! Везете в тюрьму беременную женщину! Неужели я представляю такую большую угрозу?
— Некоторые именно так и считают.
— Ты имеешь в виду Ника Веста? Вильсон снова внимательно посмотрел на нее.
— Я не понимаю, о ком ты говоришь, — солгал он, удивляясь, откуда ей это известно. Ведь именно Вест послал его с людьми на встречу с Бичером, дал закрытый экипаж, чтобы можно было тайно доставить Саманту Хастингс в Индепенденс. — Это имеет отношение к некоторым членам Канзасского территориального правительства, которые хотят пресечь деятельность аболиционистов. Вам ведь неоднократно говорилось, что противозаконно выступать против рабства, но вы все равно продолжаете свою работу. Теперь люди начнут понимать, что нужно выполнять законы. Мы уже проучили Лоренс, а некоторым из вас придется понести более жестокое наказание.
Саманта кивнула.