По мере проникновения товарно-денежных отношений в крестьянское хозяйство и усиления феодальной эксплуатации углублялось имущественное неравенство среди крестьян. Это, например, видно из документа 1582 г. В то время как имущество тяглого крестьянина в с. Скуринцы на Волыни оценивалось в пределах 20— 100 коп литовских грошей, у некоторых крестьян стоимость его намного превышала эту сумму. Так, два крестьянина имели имущества на 300 коп, один — на 500, а один даже на 700 коп.
Имущественное неравенство проявлялось также в количестве скота в хозяйстве и заготовляемого для него сена. Три крестьянина с. Крылове Луцкого повета в 1565 г. накосили 121 воз сена, а четыре крестьянина из с. Черницкое Корецкой волости заготовили 323 копы сена для собственного скота. Заготавливать сено в таких больших количествах можно было только с помощью чужого труда, используя рабочую силу подсоседков, халупников и других неимущих. Действительно, в зажиточных крестьянских хозяйствах батраки были уже в XVI в. Так, 7 июля 1563 г. шляхтянка А. Сенютина в жалобе луцкому подстаросте заявила, что ее подданные, в частности «Васечко з наймитом… Прыс с сынми и з наймитами» сожгли ее усадьбу. Сведения об использовании наемных рабочих рук в хозяйствах зажиточных и особенно богатых крестьян в дальнейшем встречаются все чаще. Из жалобы шляхтянки Е. Курчевич от 18 августа 1631 г. узнаем, что арендатор ее имения принуждал выходить крестьян на барщину вместе со своими наймитами. Батраков держали также богатые казаки. Зажиточные крестьяне постепенно накопляли значительные по тому времени суммы денег. Из жалобы от 8 апреля 1640 г. крестьян с. Перечинское (Волынь) на теребовльского старосту Г. Балабана видно, что кроме различного имущества староста отобрал у троих крестьян по 140–150 злотых, у двоих — по 160–200, а еще у двоих — по 400 злотых. Такие разбогатевшие крестьяне иногда выкупались на свободу.
Усиление закрепощения крестьян. На протяжении всего периода феодализма, особенно начиная с XV в., неуклонно расширялись права феодалов на землю и крестьян, причем быстрее в той части Украины, которая находилась под властью Польского и Венгерского королевств: в Галичине и Закарпатье уже в начале XVI в. никто из крестьян пе имел права перейти в другое место без разрешения своего пана.
Закрепощение крестьян усиливалось по мере увеличения барщины. Указывая на непосредственную связь между барщиной и крепостничеством, В. И. Ленин подчеркивал: «Основной признак крепостного права тот, что крестьянство (а тогда крестьяне представляли большинство, городское население было крайне слабо развито) считалось прикрепленным к земле, — отсюда произошло и самое понятие — крепостное право. Крестьянин мог работать определенное число дней на себя на том участке, который давал ему помещик; другую часть дней крепостной крестьянин работал на барина»[159].
На протяжении XVI в. в Великом княжестве Литовском были приняты три Литовских статута (1529, 1566 и 1588). Их законодательные нормы были направлены на охрану феодальной собственности, прежде всего земельной, и определяли сословные права господствующего класса. Все три статута, особенно наиболее подробный последний, зафиксировали правовые основы эксплуатации зависимого крестьянства. Крестьяне в законодательном порядке были лишены права владения землей. Уже Первый статут установил, что землей распоряжается лишь феодал. Второй статут предоставил магнатам и шляхте право свободно распоряжаться своими землями и подданными крестьянами. Согласно Третьему статуту, действовавшему в Литве, Белоруссии и на Украине, за крестьянами сохранялось только право владения движимым имуществом, необходимым для выполнения повинностей с земельных наделов, находившихся в их пользовании. Наиболее важным в Третьем Литовском статуте явилось юридическое оформление крепостничества в Литве и Белоруссии, а также на украинских землях, входивших в состав Речи Посполитой.
Шляхта настойчиво стремилась ограничить выход тех «похожих» крестьян, которые «сидели» на слободах на льготных условиях. «Засидев волю», т. е. прожив на слободе определенный соглашением срок, крестьянин обязан был отработать пану за пользование землей и предоставленные ему льготы (также за «запоможенье» — хлеб, скот и т. п.) или уплатить по 6 грошей за каждую неделю «засидения воли». Если же крестьянин бежал, не выполнив условий соглашения, то, возвращенный пану, превращался в «отчича» — крепостного. Если же беглого принимал к себе другой пан, то он должен был уплатить предыдущему за «засидение воли» принятого им беглеца. В том случае, если такой «человек волный» снова убегал к третьему пану, то последний обязан был уплатить предыдущему за беглеца «головщизну», как за «отчича», — 10 коп грошей и по 6 грошей за каждую неделю. проведенную крестьянином-беглецом на воле.
Крестьяне совершали побеги, надеясь облегчить свое положение, однако и у нового пана они вынуждены были принять на себя то же бремя, что и на прежнем месте, и с такой же плачевной перспективой превратиться в случае возврата к прежнему пану в крепостного.
Безрадостным было будущее и у тех «похожих» крестьян, которые оставались в имении полностью отрабатывать «засидение воли». Согласно Литовскому статуту 1588 г., «человек похожий вольный», осевший на земле феодала и не взявший у него «запоможенье», но проживший на новом месте 10 лет мог, если бы захотел, уйти, откупившись 10 копами грошей. Такую большую сумму редко кто мог собрать. При неуплате ее «вольный человек» превращался в в «отчича» на основе так называемой 10-летней давности, а если он вносил указанную сумму и переходил в имение другого пана, то через 10 лет опять должен был откупаться.
Третий Литовский статут. Титульная страница. 1588 г.
Литовский статут 1588 г. распространил артикул об обязательном возвращении и на тех «вольных похожих», которые не причинили своему владельцу никакого вреда.
Срок розыска и возвращения беглых все время увеличивался. Если Статут 1529 г. установил 10-летний срок возвращения, то следующий Статут 1566 г. оставлял его в силе только в том случае, если беглеца обнаруживали недалеко от имения, откуда он бежал; в случае, если крестьянин бежал на расстояние «в колькодесять миль», то пан мог его разыскивать неограниченное время. Статут 1588 г. увеличил срок розыска бежавших недалеко до 20 лет.
Закон предусматривал строгие наказания для тех, кто помогал крестьянину бежать. Уличенный в этом «маеть быти каран яко злодей», а бежавшая «челядь маеть быти вернена тому, чия была», с уплатой владельцу за каждую неделю отсутствия по 6 грошей. Каждый имел право ловить беглеца и передавать его местным властям.
Примерно с 60-х годов XVI в. бегство в города в Великом княжестве Литовском в отличие от многих западноевропейских городов не делало крестянина свободным: статуты 1566 и 1588 гг. обязывали городские органы власти возвращать беглых владельцам-феодалам.
Одновременно с закрепощением разных групп крестьян изживало себя рабство. Это обусловливалось тем, что труд крепостного был несравненно производительнее труда раба. Если Статут 1529 г. называет четыре источника рабства: происхождение от невольников, плен, замена рабством смертной казни за преступление, брак с невольником, то Статут 1588 г. предусматривал только один источник — плен.
Сокращался срок закупничества за долги, а размер годового отработка увеличивался. Согласно Статуту 1529 г., закупной мужчина должен был отработать полученную от кредитора сумму (если при вступлении в закупничество не было иных условий) из расчета «пятнадцать грошей за лето», а женщина — 10; по Статуту 1566 г. — соответственно 50 и 30, а по Статуту 1588 г. — 100 и 60 грошей.
Вместе с тем все статуты считали свободной ту челядь, которую владелец имения выгнал во время голода. Такое же положение в отношении дворовых людей определялось феодальным правом в Русском государстве.
К середине XVII в. непрерывный процесс закрепощения привел к тому, что свободных крестьян осталось очень мало. Почти стерлись отличия в правовом положении разных групп крестьянства, основные гражданские права которых все более урезались. Изменялось и название крестьян на «люди», «мужи», «селяне» и т. п. Им запрещалось выступать свидетелями в судебных тяжбах шляхтичей. Пан имел над крестьянином «вечное право»: он мог передать его по наследству, подарить или продать. Владелец получил право судить и карать своего крестьянина, вплоть до лишения жизни.
За убийство крестьянина закон устанавливал лишь уплату владельцу убитого «головщизны», которая равнялась стоимости выполняемых крестьянином повинностей.
Хотя шляхетское право и предполагало наказание для шляхтича за издевательство над крестьянином, но сопровождало подачу иска такими условиями и формальностями, что добиться его удовлетворения было практически невозможно. Так, крестьянин мог привлечь к ответу шляхтича только тогда, когда тот был уличен в преступлении и потерпевший вместе с шестью свидетелями «віри годными и неподойзренными» принимал присягу. В числе свидетелей обязательно должны были быть два шляхтича. Фактически крестьянина лишили возможности не только добиться наказания пана, но даже жаловаться на него. В конце концов крестьянам вовсе было запрещено жаловаться на своих притеснителей.