Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

самих за «слабоволие» или «нежелание решать проблемы», мы часто забываем о некоторых важных условиях и ограничениях, от которых зависит наша возможность делать выбор.

Контролировать, изменять и выбирать можно только то, что осознается. Выбор человека бывает и неосознанным, но то, что не осознается, мы не контролируем. Усилия психотерапевтов в немалой степени направлены на то, чтобы научить людей осознавать, что ими движет и управляет. Например, человек раз за разом совершает одну и ту же ошибку, надеясь, что на этот-то раз все сработает (ставка в игре, какая-то рабочая операция, договоренность с человеком, который уже подводил, и т. п.). Надежда часто блокирует способность осознавать бесплодность таких попыток. Но проблема, кстати, не в надежде, а в том, что мы перестаем контролировать свои приводящие к неудаче действия, которые совершаем раз за разом. При этом неосознанность выбора не снимает с нас ответственности за его последствия. И хочется подчеркнуть, что речь идет об ответственности (то есть мы страдаем от плохих решений и нам с ними что-то придется делать), а не о вине (психологическом наказании за плохие решения).

Представления обычного человека о том, насколько осознанны его действия, сильно преувеличены. Человек не изолированный организм, а часть окружающего мира, подверженная воздействию множества факторов, большинство которых им не осознается. Работы нобелевского лауреата Даниэля Канемана вскрыли громадный пласт не осознаваемых человеком стимулов, влияющих на его выбор, – при полной уверенности человека в том, что он действует рационально и осознанно.

Самые простые и очевидные стимулы – это указанные на ценниках суммы вроде 9 999 руб. (вместо 10 000 руб.) или надписи типа «Осталась 1 штука» в интернет-магазинах. Знакомая же история: зашли в интернет-магазин в поисках одной вещи, а в итоге накупили много всего, чего покупать не собирались. Или зашли в супермаркет за хлебом, а накупили кучу ненужных продуктов. Подобных примеров можно привести очень много, и далеко не все мы замечаем.

Наличие реального, осознаваемого выбора не означает, что человек способен им воспользоваться. Просто потому, что не все в этом мире супермены. Для жертв домашнего насилия самый опасный период – когда они пытаются уйти от того, кто применяет к ним насилие (а не когда они все терпят): возможно все, вплоть до убийства. Просто бывают ситуации (и нередко), когда обстоятельства сильнее воли одного человека, и если он не находит поддержки, то не сможет справиться один. Как бы ни старался. «Все в твоих руках!» – красивая фраза, которая к реальности отношения не имеет. А когда приводят примеры тех, кто справился, выдержал, я напоминаю, что, во-первых, у большинства из них была какая-то поддержка, а во-вторых, есть так называемая ошибка выжившего: люди хорошо помнят успехи и героев, но быстро забывают тех, кто потерпел неудачу на том же поприще. А на одного героя приходится с десяток «неудачников».

В общем, чтобы вырваться из «привычной» патологической ситуации и что-то изменить, нам необходимо провести ряд сложных действий:

● Осознать то, что раньше не осознавали (чаще всего это происходит при помощи других людей). При этом сделать это нужно вовсе не в благоприятной обстановке, а «нависая над пропастью».

● Осознав, понять, на что можем влиять, а что не в нашей власти. К обеим категориям относятся как внешние факторы, так и наши личные качества.

● Выбрать тот вариант действий, при котором можем на что-то повлиять.

● Найти поддержку, для того чтобы вырваться из трудной ситуации и реализовать сделанный выбор.

Чем сложнее и тяжелее ситуация, тем труднее выполнить каждое из этих действий. Я не говорю, что не надо пытаться что-то делать, а стоит ждать, пока кто-то спасет. Пока человек жив, он стремится справиться с проблемами, не превращаясь в безвольную жертву обстоятельств (об этом мы еще поговорим). Дать ответ на экзистенциальный вызов свободы очень сложно, и худшее, что мы можем сделать, это раздавить себя непосильной ношей всемогущества, бесконечно обвиняя и стыдя себя.

Глава 3

«И прости нам долги наши…» Жизнь как долговое обязательство

Свобода в сочетании с ответственностью, дающая нам возможность жить своей жизнью, одновременно является и непростым бременем, так как приходится постоянно лицом к лицу сталкиваться как с тревогой (всегда сопровождающей выбор), так и с последствиями собственных решений. А это значит еще и переживать непростые чувства, если эти последствия негативны. Для многих подобная цена свободы слишком велика, и мы можем начать искать способы избежать свободы. Один из них – превратить свою жизнь в «путь долга».

О честном слове и договоренностях

У советского писателя Леонида Пантелеева есть рассказ «Честное слово». Он о семилетнем мальчике, которого во время игры в «войнушку» поставили часовым, взяв с него честное слово, что он не бросит пост. Мальчик простоял на посту до позднего вечера. Он понимал, что о нем попросту забыли, ревел от страха и обиды, но не уходил. Прохожему, от лица которого ведется рассказ, пришлось найти настоящего офицера, который приказал мальчику покинуть пост.

Поведение мальчика в рассказе преподносится как заслуживающее одобрения – какая верность своему слову! А у меня этот рассказ уже в детстве вызывал противоречивые чувства. С одной стороны, мне нравится эта готовность держать свое слово. С другой же… Слишком это напоминает множество историй, в которых выросшие дети сознательно или бессознательно продолжают следовать давно утратившим смысл правилам, когда-то установленным родителями или другими взрослыми. И это «проклятье» может снять только кто-то другой, извне, а ты сам не имеешь права сложить с себя эти обязательства (станешь предателем). «Ты обещала заботиться обо мне», «ты должен всегда радовать маму», «ты обязан опекать и защищать младшего брата».

В детстве мне было трудно сформулировать, что не так в этой истории. Сейчас я могу это сделать. «Честное слово», данное мальчиком, не может быть односторонним, иначе оно превращается в вассальную присягу, в клятву слуги. Те пацаны, которым он давал это честное слово, должны были в свою очередь пообещать сменить его и выполнить обещание. Но раз они этого не сделали, договоренность недействительна. Односторонние обязательства возможны в отношениях детей и родителей, а в равных отношениях они приводят к тому, что один человек попадает в зависимость от другого (если речь идет о долгосрочных обязательствах). И в этой ситуации тому, кто «должен», важно знать, что именно для него обязуется сделать другой.

Злоупотребление «долгом» – любимое занятие государства. «Ваш долг – учить детей» или «ваша священная обязанность – спасать жизни (вы же приносили клятву Гиппократа!)». Если слишком сильно делают упор на моем долге или обязанностях, у меня возникает вопрос: невыполнение каких своих обязательств пытаются скрыть те, кто так поступает. Но это верно не только в профессиональной сфере. «Долг взрослых детей перед родителями» или «долг родителей перед взрослыми детьми» – примеры того же рода, на мой взгляд.

Жизнь как долговое обязательство – это исторически сложившаяся и очень распространенная стратегия избегания тревоги, вызываемой свободой.

Ребенок рождается в мире, в котором все роли распределены, а каждый жизненный путь состоит из определенных этапов. Рождение – взросление – помощь родителям в ведении хозяйства – инициация (посвящение во взрослые) – семья – дети – старость. Еще есть разного рода обязанности перед обществом – от участия в войнах до ликвидации последствий стихийных бедствий. Нет выбора того, как жить, какие обязательства на себя принимать. Решения принимают те, кому это положено по иерархии, – начальство или старшие члены семьи. Попытка самостоятельно определять свою судьбу (например, уйти с поста, раз тебя забыли сменить, хотя были обязаны сделать это) карается вне зависимости от того, насколько она разумна.

Привлекательность этой модели вполне очевидна: живешь как все, не испытываешь тревоги и стыда за то, что отличаешься от других, окружение тебя одобряет, жизненные перспективы ясны. Главный недостаток один, но огромный: подчинив себя «жизни по инструкции», мы рискуем однажды обнаружить, что вся наша жизнь – фальшь, имитация нормального существования; как следствие, возникает экзистенциальная вина – ощущение, что предаешь себя.

Подлинная жизнь – это не фиксированный мертвый образ, слепленный из инструкций и предписаний, а живой процесс, в котором человек сам постоянно принимает решения. Другое дело, что «сойти с поста» означает обречь себя на постоянную тревогу