Читать интересную книгу Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

Командование ПВО решило более основательно подготовиться к возможному повторению разведывательных полетов американцев. И шестерых летчиков — в их числе был и он, капитан И. Ментюков, командир звена; в короткий срок переучили, пересадили на новейшие сверхзвуковые высотные сверхдальние истребители-перехватчики «СУ-9». Их тогда называли «Т-3».

За несколько дней до 9 апреля Ментюков в покойным ныне Н. Сушко перегнали пару «СУ-9» из-под Рязани, с завода, далеко на Север, за Мурманск, к норвежской границе. Пять дней там просидели на боевом дежурстве, а потом — домой, в Савостлейку.

На запад, в белорусский город Барановичи, должны были перегнать из Сибири новенький «СУ-9», перегнать и приступить к боевому дежурству. Принял новый самолет И. Ментюков, но, естественно, без боекомплекта — четырех ракет класса «воздух-воздух». И вечером, в канун Первомая, приземлился на промежуточном аэродроме под Свердловском. Надо было дозаправиться, подождать тихоходный самолет-транспортник, который летел вслед за «СУ-9» с тех-составом и оборудованием.

Утром срочный вызов на аэродром, где Ментюкову передали приказ: «Готовность № 1». Летчик занимает место в кабине, и на связь с ним выходит командующий Свердловской воздушной армией генерал Вовк, который сообщает приказ «Дракона» — уничтожить любой ценой реальную высотную цель. «Дракон» передал — таранить. А «Дракон» — это позьюной главкома авиации ПВО страны генерала, а впоследствии маршала Савицкого, который дал такой приказ, конечно же, зная, что самолет без боекомплекта. При таране шансов выжить не было. Летчик имел право отказаться: не война же, в конце концов, чтобы под танки без оружия бросаться. Но он не знал, с чем летит противник. А вдруг — с бомбой? Одна жизнь или сотни тысяч?

И. Ментюков решительно сказал: «Наводите. Единственная просьба — позаботьтесь о жене и матери». Жена в это время ребенка ждала. А дальше уже было не до лирики.

Двое коллег, находящихся на боевом дежурстве, уже попытались выйти на перехват на своих «СУ-9», но один набрал лишь 15 с «хвостиком» километров», а другой — на километр больше. Завалились и ушли. На высоту 20 километров сумел подняться только Игорь Ментюков. Еще, летая на «МИГ-19», стремился к «потолку». 17 километров 300 метров несколько раз набирал. А американские разведчики всегда ходили на высоте 19 тысяч метров. Что тут сделаешь?! Стрелять бесполезно. Правда, помню, один раз наш летчик, Филюшкин, не выдержал и пальнул из всех трех пушек — естественно, без толку, от отчаяния: движки встали, поехал вниз. А чтобы набрать «потолок», нужно держать максимальную скорость или около нее. А у «СУ-9» скоростные возможности по тем временам были невиданные, да и налегке шла машина — без ракет. К тому же температурный режим оказался подходящим, поэтому и поднялся на 20 километров. Самолеты стали сближаться. «У-2» пошел в разворот, зачем — никто не понял. В это время в наушниках прозвучало: «Цель — в правом развороте». Но летчик ничего не видит. Сближение идет со скоростью ни много ни мало — 550 метров в секунду! «СУ-9» проскочил чуть выше «У-2». Что же случилось? Сам Пауэрс в ходе следствия и на суде говорил, что услышал хлопок и впереди него полетело оранжевое пламя. Хлопок, какой бывает при полетах сверхзвуковых самолетов. Когда стекла в окнах домов дрожат. А пламя — это он выхлопное сопло двигателя увидел. Одним словом, самолет Пауэрса попал в реактивную струю «СУ-9». В ней потоки воздуха стегают со скоростью до 180 метров в секунду, плюс крутящий момент — вот американца и стало крутить, крылья обломились. И «У-2» начал падать. Конечно, это счастливая случайность. Зато пошел доклад Хрущеву, будто Пауэрс сбит ракетой. Если бы в его «У-2» и впрямь попала ракета, на землю одни бы щепки рухнули. И летчик погиб бы вместе с самолетом. На суде Пауэрс никак толком не мог объяснить, что же все-таки стряслось с его самолетом. Взрыва не было — только все скрежетало, когда распадался на части его «У-2».

Много лет считалось, что Пауэрса сбили доблестные ракетчики, потому что ситуация очень удачно укладывалась в хрущевскую завиральную идею: мол, при наличии ракет авиация не нужна или нужна только для парадов и почетных эскортов. Поэтому сам факт, что Пауэрс приземлился в зоне действия дивизиона капитана Н. Воронова, истолковали в пользу теории Никиты Сергеевича. А тогда сам Воронов не знал, как доложить. Колхозники приняли Пауэрса за космонавта, привезли его к ракетчикам, а те-то знали, что не сбивали. Полчаса держал Воронов «паузу», это известный факт, и только спустя время доложил. Когда же специалисты поняли, что ракетчики тут ни при чем, никто, естественно, не осмелился доложить об этом Хрущеву. Так родилась легенда о Пауэрсе, сбитом ракетой, а поскольку Воронов полчаса не докладывал о «космонавте», все это время считалось, что цель не уничтожена, и по самолету Ментюкова, как по чужому, активно «работали» с земли. В суматохе забыли сменить код, поэтому наши самолеты принимались за чужие, реальные цели. Вот почему дивизионы капитана Воронова и майора Шелудько активно обстреливали «СУ-9» в своих зонах. Приходилось маневрировать, уходить от ракет. Их по «СУ-9» выпустили сразу несколько, еще три — по летчикам Айвазяну и Софронову, которые на самолетах «МИГ-19» летели сбивать неприятеля, в том числе и самолет Ментюкова, так как он со старым кодом был для земли чужим. Двое других пилотов, кстати, тоже оказались чужими! И Сергея Софронова в итоге сбили… Ментюков видел этот момент, видел позже и остатки его машины — щепки! Представляете, что было бы с самолетом Пауэрса, уничтожь его ракета? А он упал «большими кусочками»: крылышки, фюзеляж…

Но, к счастью, операция закончена, и летчик на земле. Ментюкову сказали, что завтра за ним придет машина, будешь разговаривать с Савицким, который, конечно же, знал, что не ракетчики сбили Пауэрса. Все все понимали: ведь были же профессионалами, просто сделка с совестью. Савицкий поинтересовался здоровьем: пилот-то летал на высоту в два десятка километров чуть ли не в чем мать родила — без гермошлема, без высотно-компенсирующего костюма. Но хоть и ломили косточки, ответил, что все хорошо. И тут Савицкий произнес фразу, которая показывает, что он все понимал. А он сказал следующее: «Спасибо. Без тебя бы он ушел».

Потом Ментюкова отправили в Белоруссию. Был разговор с Москвой, после которого он ждал вызова на допрос. Пауэрса как раз в это время допрашивали. Но следствию летчик не понадобился — чтобы не опорочить наши ракетные войска. Ждал вызова в суд — не дождался. Получил в награду наручные часы «Сатурн» и приказ помалкивать. И только тридцать лет спустя появились публикации, где речь шла о летчике Ментюкове. В его дальнейшей судьбе нет ничего необычного: служил хорошо. По закону парности случаев, будучи комэской на «СУ-11», оказался личным инструктором маршала Евгения Яковлевича Савицкого. Того самого, чей приказ обрекал Ментюкова, в сущности, на верную гибель, если бы не случай. Службу закончил подполковником, штурманом полка. А был и замом, и начбоем дивизии…

В сорок пять лет стал пенсионером, и до шестидесяти с лишним работал диспетчером в Жулянах — аэропорту под Киевом. А потом — обвал безработицы, хватит, говорят, дед, натрудился. И Игорь Андреевич Ментюков уехал на родину, на Тамбовщину.

За доблестную службу Родине И. Ментюков награжден двумя орденами «Красной Звезды» за освоение боевой техники — «СУ-9» и «СУ-15» — и медалями. Но среди них нет той, что досталась когда-то другому, нет всесоюзной, как раньше говорили, известности. Впрочем, дело не в известности, не в славе, а в элементарной справедливости. В истине. Слава Богу, время подарило возможность восстановить ее.

НЕДОКАЗАННОЕ УБИЙСТВО

ПОБЕГ

Тридцать первое октября 1979 года, Варшава.

Майор КГБ Виктор Шеймов в 16 часов вышел в город за покупками вместе с офицером безопасности — по инструкции выходить одному из здания посольства шифровальщикам запрещалось.

В магазине Виктор купил берет и длинный шарф, получил в аптеке новые темные очки, заказанные якобы для отца. В кармане у него уже лежали плоскогубцы и напильник.

Он заметил своему сопровождающему, что намерен сходить в кино. К его ужасу, офицер безопасности высказал такое же желание.

Это усложняло операцию, тем более что страж советской колонии был большим спецом по невозвращенцам: однажды в Женеве какой-то доверчивый профессор, сидевший с ним в машине, вежливо попрощался и заявил о намерении попросить политическое убежище. Наивный бедняга, конечно, не подозревал, что его духовник тут же даст ему по голове гаечным ключом, затем скрутит его, окровавленного, притаранит в посольство и вместе с коллегами запихнет в самолет, отлетающий на любимую Родину. Правда, швейцарцы этого не перенесли, и бдительного героя пришлось отправить подальше от скандала в дружественную Польшу, где только сумасшедшие просили политического убежища…