Читать интересную книгу Военные разведчики XX века - Михаил Толочко

Председатель суда, ознакомив подсудимого с его правами, сказал, что Пауэрс может давать свои показания суду на английском языке, задавать вопросы свидетелям и экспертам, делать замечания к протоколу и показаниям, предлагать суду новые доказательства и иметь своего представителя в судебном процессе.

Шел допрос. Генеральный прокурор Руденко, задавая вопросы, выяснил, каковы были цели шпионского полета. Пауэрс рассказал, что в последние дни апреля на специальном транспортном самолете он и еще приблизительно 20 человек во главе с полковником Шелтоном, начальником отдела 10–10, перелетели с турецкого аэродрома в Адане на аэродром Пешавар в Пакистане. За два часа до старта он получил от полковника Шелтона необходимые указания, а затем прошел специальную подготовку, в том числе поддувание кислородом. Самолет «У-2» перегонял на Пешаварский аэродром другой пилот. В ответ на вопрос генерального прокурора Пауэрс заявил, что «не знает, принадлежал ли самолет какому-либо военному подразделению. Отдел 10–10 в то время находился под военным командованием, но в нем имелось много и гражданских». Далее он сказал, что не видел на самолете опознавательных знаков, хотя на машинах, находящихся на Аданском аэродроме, он такие знаки видел. Пауэрс заявил: командир части заверил его, что на высоте 68 тыс. футов он может лететь в полной безопасности, так как советская противовоздушная оборона не достанет его.

Летя по определенному маршруту, он должен был включать наблюдательное оборудование самолета в пунктах, заранее обозначенных на карте. Затем Пауэрс подробно показал свой маршрут на карте, фигурировавшей в качестве вещественного доказательства. Он рассказал, что во время полета и сам делал на карте пометки. Вслед за этим он зачитал указания, сделанные в бортовом журнале: в том случае, если с машиной что-то произойдет и она не сможет достигнуть аэродрома Бодже (Норвегия), где его ожидали люди из отдела 10–10, он должен немедленно покинуть территорию СССР. Полковник Шелтон сказал, что для посадки подходит любой аэродром, находящийся за пределами Советского Союза.

Далее пилот рассказал: он пролетел около 1200–1300 миль над территорией СССР, вначале на высоте около 60 тыс. футов, а затем постепенно набрал высоту 68 тыс. футов.

— Как вы себя чувствовали во время полета на высоте? — спросил его прокурор.

— Физически хорошо, но нервничал, боялся.

— Чего? — задал вопрос Руденко.

— Того, что нахожусь над территорией Советского Союз, — отвечал обвиняемый.

«Такое бывает не каждый день в жизни человека», — продолжал Пауэрс, а затем подтвердил, что старался решить поставленные перед ним задачи наилучшим образом, в соответствии со своими способностями.

Отвечая на дальнейшие вопросы прокурора, он сказал, что во время полета вел и визуальное наблюдение, когда облачность была не слишком густой.

На карте он отметил три объекта: аэродром, склад горючего и большой населенный пункт.

Когда прокурор спросил его, почему он пометил на карте эти объекты, Пауэрс сказал: «Обыкновенная пилотская привычка наносить на карту вновь увиденные объекты. То же самое я сделал бы, если бы летел над Соединенными Штатами…»

На это генеральный прокурор возразил: «Но вы же летели над территорией Советского Союза, и это проникновение на чужую территорию было предпринято в целях шпионажа».

— Да, это было так, — отвечал Пауэрс.

Когда прокурор Руденко спросил его, знает ли он, что нарушение воздушного пространства является преступлением, Пауэрс ответил отрицательно. Однако признался, что его полет служил шпионским целям. Пауэрс утверждал, будто, не представляя, как действует то или иное оборудование, просто включал и выключал определенные кнопки.

— Получается, что вы с таким же успехом могли сбросить и атомную бомбу, ведь и для этого тоже нужно было только повернуть выключатель, — констатировал прокурор.

— Действительно, можно было бы и это сделать, но «У-2» не транспортирует атомные бомбы. На самолетах-бомбардировщиках имеется специальное подвешивающее устройство, — ответил Пауэрс.

— Но ваш самолет проник в пространство над Советским Союзом на высоте около 20 тыс. метров. На такой высоте снизу не определишь, что он несет: атомную бомбу или что-то еще, — возразил ему Руденко.

В ходе допроса Пауэрс подробно рассказал о том, как сбили его машину. Затем он признал, что имел указание в случае катастрофы немедленно уничтожить самолет и тайным путем добираться до ближайшей границы.

Он утверждал, что найденная у него советская и иностранная валюта была частью его «снаряжения на случай несчастья». Золотом и рублями было предписано подкупать советских людей.

— Почему у вас был при себе пистолет и большое количество боеприпасов? — спросил прокурор Руденко.

— Чтобы я мог охотиться, — пояснил Пауэрс.

— Для этого вам нужно было 250 патронов? Почему же вы на этот случай не захватили с собой ружье? — продолжал Руденко.

— Потому что ружье трудно перевозить в самолете.

— Особенно на шпионском самолете, — заметил прокурор.

Пауэрс рассказал, что отравленную иглу он получил от полковника Шелтона, чтобы в случае задержания покончить с собой, если он не выдержит пыток.

— Решить вопрос, использовать иглу или нет, предоставили мне самому, — добавил он.

— Вам сказали, что в случае ареста в Советском Союзе вас будут пытать? — спросил Руденко.

— Не помню, сказали ли именно так, но я ожидал этого.

— И что же было? Вас пытали?

— Нет.

— Как обращались с вами следственные органы?

— Очень хорошо.

Пауэрс подробно рассказал, как попал в свое время в отдел 10–10. Представители ЦРУ предложили очень выгодные материальные условия, поэтому он согласился на эту работу.

«Хотя я не очень хорошо знал, что происходило после 1 мая, но мне известно, что из-за этого полета не состоялась встреча на высшем уровне глав правительств США и СССР, а также поездка президента Эйзенхауэра в Советский Союз, и вообще усилилась напряженность международной обстановки. Я очень сожалею, что был участником этих событий», — сказал он в своем последнем слове.

На третий день процесса был объявлен приговор: десять лет лишения свободы, из которых первые три Пауэрс должен отбыть в тюрьме. (Обвинение предлагало 15 лет лишения свободы.) Однако через полтора года Пауэрс получил помилование, и 10 февраля 1962 года в Берлине его обменяли на полковника Абеля. Пауэрсу не дали выступить перед общественностью. На острове Веллопс (штат Вирджиния) в ЦРУ его несколько недель подряд допрашивали тщательнейшим образом. Отдельные руководители разведуправления предлагали возбудить против него уголовное дело за то, что он не применил ядовитую иглу и на суде «слишком много говорил». Но в итоге дело против него возбуждать не стали. Пауэрс возвратился к своей жене, которая тем временем за 250 тыс. долларов продала свои мемуары одному американскому издательству. Спустя 10 месяцев он развелся с женой, которая отказалась разделить с ним полученный гонорар, и женился на Клавдии Повни, психологе из ЦРУ.

ТРИДЦАТИЛЕТНЕЕ МОЛЧАНИЕ

После суда над Фрэнсисом Гарри Пауэрсом, бывшим пилотом ВВС США и наемным летчиком ЦРУ, в одной из советских газет появилась любопытная заметка, в которой сообщалось, что, вернувшись в США, отец Пауэрса повторил журналистам слова, произнесенные сыном: «Не верь, отец, что меня сбила ракета. Меня сбил самолет, я видел его своими глазами…» В комментарии редакции говорилось, что отец летчика сделал это заявление, вероятно, под нажимом американских спецслужб.

А летчик самолета, которого Пауэрс «видел своими глазами», ждал вызова в суд. Но суд не состоялся — в угоду политической конъюнктуре, потому что Н. С. Хрущеву было доложено, что сбит американский самолет-шпион «У-2» первой же ракетой.

Верный данному слову, летчик Игорь Андреевич Мен-тюков, сбивший «У-2», молчал более тридцати лет…

Он не давал подписки о неразглашении, а просто обещал молчать. Слову офицера верили. Теперь молчать о событиях 1 мая 1960 года уже нет необходимости.

Игорь Ментюков родился в 1932 году в Новознаменке, что на Тамбовщине. В 1946 году переехал в Тамбов, окончил железнодорожный техникум, затем поступил в Черниговскую «летку», был переведен во Фрунзе и после окончания Фрунзенского училища в 1954 году попал в Савостлейку Горьковской области. Служил хорошо, правда, в академию не пустили, а так — все благополучно.

Так что же все-таки произошло в небе под Свердловском? В публикациях того времени говорилось о единичных пролетах над территорией СССР американских самолетов-разведчиков. Это не так. Увы, воздушное пространство над страной было в 1960 году как дырявый кафтан, и летали американцы как хотели — вдоль и поперек. Например, знаменитый самолет-разведчик «У-2» 9 апреля совершенно безнаказанно прошелся над нашей территорией от Норвегии до Ирана. Отснял Капустин Яр, Байконур, еще один ракетный полигон. Сколько наших ракет бесполезно пустили в ясное небо — тайна сия великая есть. После этого Хрущев неистовствовал: «Всех разгоню, головы поотрываю! Не дай Бог, если это повторится!»