Читать интересную книгу Стихотворения - Николай Языков

15

                        Уж догорел прекрасный день                        За потемневшими горами;                        Уж стелется ночная тень                        Над благовонными брегами,                        Над чистым зеркалом зыбей                        И над шумящими толпами                        Развеселившихся друзей;                        Светило кроткое ночей                        То прячется, то выбегает                        Из тонкой сети облачка                        И светом трепетным слегка                        Леса и долы осребряет.

16

                        А праздник радости кипит,                        Не утомясь, не умолкая;                        Туманный берег озаряя,                        Костер сверкает и трещит.                        И в тишине красноречивой                        Не побежденная вином                        Толпа стоит перед огнем;                        Огонь растет и блещет живо                        Над разгоревшимся костром,                        И вот багряными струями                        Восстал высоко, зашумел;                        И дым сгустился, почернел,                        Слился огромными клубами                        И по дубраве полетел!

17

                        При громе буйных восклицаний                        Студенты скачут чрез огонь, —                        Так прыгает ученый конь,                        Так прыгают младые лани                        Через пучину, через ров;                        Одежда гнется, загораясь,                        И с треском локоны власов,                        То развиваясь, то свиваясь,                        Во мраке дымчатых столбов                        Блестят, как огненное знамя,                        На беззаботных головах.                        Один промчался через пламя,                        Другой запнулся в головнях —                        Готов упасть — он упадает,                        Но встал и вышел из огней —                        И хохот радостных друзей                        С улыбкой гордою внимает.

18

                        И вот иная красота!                        Дары забавы благородной!                        Рукой отважной и свободной                        С плеча нетвердого снята,                        Чернея в зареве багровом,                        Одежда легкая летит —                        Падет, и сумрачным покровом                        Костер удержан и покрыт,                        Огонь редеет, утихает,                        И вдруг сильней, ожесточен,                        Ее обхватывает он,                        Ее вертит и разрывает.

19

                        Но полночи угрюмой сон                        Лежит по стихнувшим долинам;                        Конец студенческим картинам.                        Питомец вольности живой,                        Питомец радости высокой                        Спешит задумчиво домой                        И на кровати одинокой                        Вкушает сладостный покой.

* * *

Суета сует и всяческая суета!

Соломон.

9 мая 1824

Дерпт

Липы

И вымыслы нравятся, но для

полного удовольствия должно

обманывать себя и думать, что

они истина.

Карамзин

1

                     На пурпуре ленивки драгоценной                     Красноречиво, пышно развалясь,                     Князь Петр Ильич Хрулев уединенно                     Курил гаванскую сигару. Князь                     Глядел сурово, думал беспокойно:                     Табачный дым небрежно и нестройно                     Из-под усов на воздух он бросал;                     Обыкновенно ж он его пускал                     Отчетисто, красивыми кружками.                     Что ж занимало голову его?                     На поприще служенья своего                     Блистает он чинами и звездами,                     Он и богат, и знатен, и силен,                     Чего ж ему, о чем же думал он?                     Быть может, он воспоминал тоскливо                     Прекрасные, былые дни свои                     И молодость, когда он цвел счастливо                     Избытком сил, для жизни и любви;                     Когда он бойко, славно рисовался                     Перед полком; иль негой упивался                     В шуму высоких, царственных потех,                     Где он имел решительный успех                     У первых лиц, где был он несравненно                     Умен, и мил, и ловок, и остер,                     И привлекал к себе огнистый взор                     И сладку речь красавицы надменной.                     Быть может, он воспоминал те дни                     И думал: "Ах, зачем прошли они!"

                     Они прошли как сон пустой; а ныне                     Куда судьба его перенесла!                     Он здесь один, и словно как в пустыне,                     И кучами кругом его дела                     Прескучные; он толку в них не видит                     И знает, что добра из них не выдет;                     Тoска ему, невыносимо дик                     Его большой бузанский пашалык:                     Сама его столица как могила.                     Здесь он завял и сердцем и умом                     В глуши. Да нет, он думал не о том.                     Забота в нем кипела и бродила                     Важнейшая: он преисполнен был                     Дум глубочайших. Вот он позвонил.

                     И перед ним, нагнувшись и блистая,                     Лакей как тут. "Крумахера ко мне!"                     Лакей ушел. Забота вот какая                     Смущала князя: в этом Бузане,                     Где все еще и пошло и уныло,                     Полезно бы, прекрасно б даже было,                     Притом же и не слишком мудрено,                     Бульвар устроить! Так и решено.                     Покончена работа черновая,                     Лишь осенью деревья насадить;                     Но вдруг приказ: бульваром поспешить!                     И чтобы он к шестнадцатому мая                     И непременно весь отделан был.                     Об этом князь бумагу получил                     За чаем; он задумался над нею:                     "Срок очень мал! Всего-то восемь дней!                     Так как мне быть, когда же я успею?                     Где я возьму такую тьму людей?                     Бульвар велик; нет, это слишком скоро!                     Стоят жары, теперь садить неспоро,                     Деревья будет нужно поливать                     Весь день, — да где их столько и набрать?                     Лес за семь верст! И лес какой же? Хвойный!                     А липы редки в этой стороне,                     А нужны липы; что же делать мне?                     Ну как тут быть?" Князь думал беспокойно,                     И мысли в нем, одна другой черней,                     Как волны вод, когда ревет Борей.

                     Вошел Крумахер. Чинно поклонился.                     Князь объяснил ему и прочитал                     Бумагу. Тот ничуть не удивился                     Разумному приказу и сказал:                     "Так надобно, не мешкая, за дело,                     И чтоб оно без устали кипело, —                     Прикажете, я завтра же начну                     Распоряжаться, мигом поверну                     Работу к спеху: множество народу                     Cобьем из подгородных деревень;                     Велим ему работать целый день                     Вплоть до ночи, возить к деревьям воду,                     И для поливки буду высылать                     Моих пожарных". — "Трудно лип достать,                     Их сотни с две потребно для бульвара", —                     Заметил князь. — "И это ничего:                     Нас липы не задержат; сад у Кнара                     Весь липовый; достанем у него.                     И липы все, как на подбор, прямые                     И чистые; ну, именно какие                     Нам надобно. Я сам к нему зайду,                     И завтра же; есть липы и в саду                     Жернова, их мы тоже пересадим                     На наш бульвар, и будет он как раз                     У нас готов. Могу уверить вас,                     Не беспокойтесь: славно дело сладим!"                     И князь сказал: "Поди же торопись,                     Любезнейший, и всем распорядись".

                     Ушел Крумахер. Князь легко и плотно                     Поужинал, потом на ложе сна                     Лег и заснул, как отрок беззаботный.

                     Какая ночь: весенняя луна                     То, ясная и яркая, сияет                     В лазурном небе; то она мелькает                     В летучих и струистых облаках,                     Как белый лебедь, спящий на волнах.                     Какая ночь! Река то вдруг заблещет,                     И лунный свет в стекле ее живом                     Рассыплется огнем и серебром;                     То вдруг она померкнет и трепещет,                     Задернута налетным облачком.                     Земля уснула будто райским сном.

                     Вот лунный свет прекрасной вешней ночи                     И в спальне князя весело блестит,                     Его целуя и в уста и в очи;                     Сон видит князь: с министром он сидит                     И объясняет складно и подробно,                     Как было трудно, вовсе неудобно,                     В такую пору, только в восемь дней,                     Бульвар устроить: и согнать людей,                     И лип найти, и подвозить к ним воду,                     Песок возить, укатывать катком;                     Но он таки поставил на своем                     И, так сказать, преодолел природу.                     Бульвар готов, а прежде тут была                     Пустая площадь и трава росла!

                     И видит князь, как он министра водит                     По дивному созданью своему:                     Министр доволен, весело он ходит,                     Все хорошо, все нравится ему,                     Все сделано отлично, превосходно,                     Как надобно, и князя всенародно                     Он тут же и не раз благодарит,                     И князь в восторге. Он едва стоит;                     Он очарован ласковым воззреньем                     Вельможных глаз на слабый, малый плод                     Его трудов, усилий и хлопот;                     Он поражен приливом и волненьем                     Сладчайших чувств; он ими поглощен

2