Читать интересную книгу Стихотворения - Николай Языков

7

                        Был вечер: на уснувший дол                        Лился луны дрожащий свет.                        И бор туманами одет,                        И сном окован был поток,                        Я шел печален, одинок                        К жилищу девицы моей.                        Уж сердце билося быстрей,                        Уж сладострастная мечта                        Была надеждой занята,                        Уж через низенький забор                        Я перелез — любовный вор —                        И быстро по двору бежал…                        Как вдруг!.. Я весь затрепетал!..                        Из дома вылетел дьячок!                        (Убей его Илья-пророк!)                        Я от него, а он за мной,                        И тяжкой, жилистой рукой                        Как громом бедного разил!                        Я плакал, я его молил;                        Но тщетен был мой жалкий стон;                        Дьячок прибил и выгнал вон                        Меня, злосчастного в любви!..

8

                        И после этого — живи!..                        Нет, возвратившися домой,                        Угрюмый, бледный и немой,                        Отчаяньем терзался я                        И жил — почти без бытия!                        Весь мир казался мне чужим,                        Недвижным, диким и пустым!                        То был какой-то страшный свет,                        То был хаос без дней и лет,                        Без тяжести, без тел и мест,                        Без солнца, месяца и звезд,                        Без господа и без людей,                        Без подсудимых и судей,                        Без властелинов и рабов,                        Без атеистов и попов,                        Без цели действий и причин,                        Без жен, девиц и без мужчин,                        Без глупости и без ума!..                        Ни день, ни ночь, ни свет, ни тьма!

9

                        И я теперь — как бы убит!                        Любви телесной аппетит                        Везде, всегда — как тень со мной.                        С неисцелимою тоской                        И без надежд, и без отрад —                        Брожу куда глаза глядят…                        Любовь! любовь! ты мне дала                        И жар на смелые дела,                        И жажду славы и честей,                        И ты уж в юности моей                        Меня лишила благ мирских:                        Ты в членах протекла моих,                        Как ветр губительной зимы,                        Как ангел брани иль чумы!..

1824[17]

Сержант Сурмин

Быль

                     Был у меня приятель, мой сосед,                     Старик почти семидесяти лет,                     Старик, каких весьма немного ныне,                     Здоровый; он давно уж заплатил                     Свой долг отчизне: в гвардии служил                     Еще при матушке Екатерине;                     При Павле он с Суворовым ходил                     Противу галлов. Мой сосед любил                     Поговорить, и говорил прекрасно,                     О прошлом веке, жарко, даже страстно!                     Ко мне в деревню по воскресным дням                     Он приезжал, не скучно было нам!                     Я вообще выслушиваю жадно                     Изустные преданья, в них у нас                     Для будущей истории запас,                     И мой сосед рассказывал так складно,                     Что хоть куда! Один его рассказ                     Я повторю стихами, как сумею,                     Употребляя в нем прозопопею.                     "Вот то-то же! Вы спорите всегда!                     В наш век ничуть не хуже люди были!                     И что бы вы об нем ни говорили,                     А жить нетрудно было нам тогда!                     Согласен я, что чересчур любили                     Роскошничать и денег не щадили                     Тогдашние большие господа!                     Зато они гораздо проще были,                     Они добрее, мягче были к нам,                     Неименитым, маленьким чинам;                     В наш век вельможа важный и почтенный                     Был неприступен, крут между вельмож,                     А с прочими был тих обыкновенно                     И миловал полезно молодежь,                     Уча ее не ради разглашенья                     Ее грехов, а ради исправленья!                     У нас в полку служил сержантом сын                     Какого-то степного дворянина,                     Саратовской губернии, Сурмин.                     Я знал его, собой он был картина:                     Высок и статен, боек и умен,                     И не буян, и всем хорош был он;                     Лишь та беда, что молодец дружился                     Со всякой дрянью, неразборчив был                     По этой части; только и ходил                     Что на картеж, и к банку пристрастился                     Он всей душой и службу позабыл!                     И день и ночь, бывало, с игроками,                     Как бы прирос к зеленому столу,                     Растрепан, безобразен, весь в мелу,                     Угрюмый, сонный, с красными глазами!                     Мы думали, погибнет наш Сурмин!                     А каково отцу, когда он знает,                     Как сын живет и время убивает!                     Еще гвардеец! Он срамит свой чин!                     Однажды он, поутру, занимался                     Игрою в банк, вдруг стук шагов раздался,                     И шасть курьер; "Кто здесь сержант Сурмин?"                     Он боек был, однако же смешался:                     "Меня… я…" — "Вы? К светлейшему сейчас                     Пожалуйте! Со мною же! Есть дело!"                     К Потемкину? Не сон ли? Вот-те раз!                     Что ж, так и быть! Сурмин поехал смело                     К светлейшему. Роскошных комнат ряд                     Сержант проходит; мраморные залы,                     Как царские, убранствами блестят,                     Полны гостей: вельможи, генералы,                     В звездах и лентах, в красных, голубых,                     Стоят и ждут! Сержанта мимо их                     Ведет лакей учтивый и проворный,                     И в кабинет: "Сюда-с, прошу покорно,                     Светлейший здесь, сюда!" Сурмин вошел                     И видит: сам Потемкин на кровати                     Сидит в пунцовом бархатном халате,                     Пьет кофе; возле приготовлен стол                     И карты. Князь было взглянул сурово,                     Но вдруг сказал: "Ах, это ты! Здорово,                     Сурмин! Ты в банк играешь?" — "Точно так,                     Играю, ваша светлость, почему же                     И не играть? — ответствовал смельчак. —                     Мне от того на свете жить не хуже!"                    — "Садись! играй со мной, да не робей!"                     Потемкин стал метать. Они играли                     И горячо и долго; перестали,                     И выиграл сержант пятьсот рублей.                     Князь отдал деньги. На другой день тоже                     Сурмин был позван к первому вельможе,                     Играл с ним в банк, и выиграл опять,                     Так и потом история тянулась;                     Он рад ее хоть вечно продолжать:                     Ему Фортуна сладко улыбнулась!                     Ему житье! — Еще и то сказать:                     Когда Сурмин по комнатам проходит                     Из кабинета князя, как герой,                     Сановники кругом его толпой:                     Тот руку жмет ему, другой заводит                     С ним разговор, и стал Сурмин знаком                     Со знатью, стал на балы, маскерады                     Он ездить; там ему все рады,                     И все его ласкают, он в большом                     Ходу в кругу высоком; раздружился                     Со сволочью, стал книги покупать                     И об чинах, о будущем мечтать,                     Процвел душой, совсем переменился!                     Стал ездить он в один семейный дом,                     Понравился красавице, влюбился                     И, верно, скоро будет женихом —                     Она согласна!.. Целый город знает,                     Что сватовство на лад уже пошло,                     А между тем Потемкин продолжает                     Играть с ним в банк. Однажды повезло                     Светлейшему, и стал он бить жестоко                     За картой карту, бить, и бить, и бить;                     Тому бы перестать, перегодить                     Хоть до другого утра, нет, далеко!                     Что будет, будет! Пан или пропал!                     Сержант еще играет — проиграл                     Еще, и много, денег недостало;                     Он проиграл часы и перстень — мало!                     Еще играет, очередь дошла                     До платья, до камзола и мундира,                     До прочего, и вот беднее Ира                     Сурмин, увы! Спустил все догола!                     Тут князь сказал: "Я больше не играю!                     А ты разденься, мне отдай свой долг,                     Да и ступай домой". Сурмин примолк,                     Глаза потупил. Я воображаю                     Его досаду, страх и стыд! Хорош                     Он вылетит теперь из кабинета                     Потемкина, как раз в толпу вельмож!                     И что об нем молва большого света                     И там, и там — везде заговорит?                     Он счастье знал и вдруг неосторожно                     Все потерял! Оно, как призрак ложный,                     Исчезло, сам он навсегда убит                     И для чинов, и для невесты милой,                     И для всего, чем сердце полно было.                     Беда, беда и только! Князь сердит,                     И пристает, и требует ужасно:                     Сурмин чуть жив, так и дрожит несчастный!                     Весь побледнел, и слезы в два ручья!                     "Ах, ваша светлость! Ах, не будьте строги!                     Помилуйте! Приходит смерть моя!                     Помилуйте!" И повалился в ноги                     Светлейшему. "Ну, полно же, вставай! —                     Сказал Потемкин. — Я твой долг забуду                     Прощу тебе, ты мне лишь слово дай                     Не браться век за карты!" — "Век не буду,                     Клянусь вам, ваша светлость, никогда                     Играть не буду в карты!" Побожился,                     И с той поры он бросил навсегда                     Картежные беседы, он женился                     Превыгодно и службу продолжал;                     Украшенный чинами, орденами,                     В отставку вышел. Тут он рассказал,                     Уж бригадир, какими он судьбами                     Исправился и человеком стал:                     Он молод был, связался с подлецами,                     И в шайке их он вовсе бы пропал…                     Отец услышал про его несчастье,                     И написал письмо чрез одного                     Старинного знакомца своего                     К светлейшему, прося принять участье                     В житье-бытье заблудшего сынка, —                     И князь исполнил просьбу старика!"

1839