Джон ждал ее в саду под апельсиновым деревом со стаканом минеральной воды, в котором звенели кубики льда.
Ровена налила грейпфрутового сока и вышла к нему. После грязного холодного Манхэттена теплый ароматный воздух казался особенно приятным.
Да, она будет скучать без этого, подумала Ровена с уколом сожаления.
— Я была на ленче с Джошем Оберманом, и он предложил мне место президента «Мьюзика уорлдвайд», с полной властью над компанией. И он думает, что «Меншн индастриз» намерена поглотить «Мьюзика».
Меткалф уставился на нее, и Ровена почувствовала, как сердце екнуло. Его красивое лицо перекосилось от гнева.
— Можешь не продолжать. Ты согласилась.
— Да, я согласилась, — ответила она как можно увереннее. — Это именно то, чего я всегда хотела, Джон. Я не могу упустить подобную возможность.
— Почему? — строго спросил он. — Значит, ты будешь президентом, при котором все перейдет к «Меншн»? Ты разве не читаешь «Уолл-стрит джорнэл» или «Экономик мансли»? Боже мой! Коннор Майлз не остановится, если захочет владеть «Мьюзика», он купит ее в двадцать раз дороже, чем она стоит! И кроме всего прочего, ты готова пожертвовать нашими отношениями ради пустого титула и корпорации, давшей тебе в свое время пинка под зад?
— Нет, наши отношения, дорогой, я не приношу в жертву! — взмолилась Ровена, наклоняясь к нему и мягко касаясь его руки. — Всего несколько месяцев, и я открою офис в Лос-Анджелесе… и потом… я буду прилетать на выходные.
— Выходные! Боже мой! — воскликнул Джон, оттолкнув ее. Голубые глаза заледенели от ярости. — Я не игрушка, с которой ты можешь обращаться, как тебе заблагорассудится!
— Все не так, Джон.
— Разве? Вспомни, какая ты была после того как они выкинули тебя! Или память короткая? — строго спросил он, коснувшись подбородка и приподняв ее лицо. — Ровена, ты же превратилась в отшельницу, я переехал к тебе, чтобы вытащить, вернуть тебя к жизни, шел на риск ради тебя. Я был президентом «Метрополиса», а ты — в центре скандала с наркотиками…
— …Я благодарна тебе, — перебила она. — Но это ничего не меняет! Попытайся понять.
— О, я понимаю! — яростно сказал он. — Так же, как должен был понимать, когда ты день и ночь работала, создавая «Каухайд», и никак не могла найти для меня время. Боже мой, я просто идиот. Я думал, если ты согласишься выйти за меня замуж, все будет по-другому.
Он погладил ее по щеке, но это был скорее жест отчаяния.
— Твое сердце — неприступная крепость, Ровена, ты сама знаешь. Я люблю тебя, и что еще, черт побери, нужно, чтобы взять эту крепость?
— Я тебя тоже люблю, — сказала она, схватив его за руку и прижав к себе. — И только поэтому согласилась выйти за тебя замуж.
— Разве? — спросил он. — Или это часть задуманного плана?
— Джон!
— Делай, что должна делать, — прорычал он. — Но не забудь записать в своем проклятом дневнике дату нашей свадьбы. — И он убежал в дом.
Секунду она смотрела ему вслед, потом поставила сок и побежала за ним.
— Эй, эй! — говорила она, обнимая Джона. — Дорогой мой, пожалуйста, извини. Конечно, сперва я должна была поговорить с тобой. И клянусь, всего несколько месяцев — и мы откроем офис в Лос-Анджелесе.
Меткалф пытался оттолкнуть ее. Но она так настойчиво прижималась к нему, ее голос, запах ее волос заставили его расслабиться.
— Ладно, хорошо, — сказал он, — все о'кей, дорогая, — и обнял ее. Потом, как куклу, поднял на руки и понес в спальню, позволяя ей покрывать свою грудь легкими поцелуями, похожими на прикосновения крылышек бабочки. Гнев испарился, вытесненный желанием.
Он положил ее на простыни, стянул с нее пиджак, расстегнул шелковую блузку, пальцы действовали неловко от возбуждения, но сумели справиться и с кружевным лифчиком. Джон едва мог дышать, увидев розовые соски, его левая рука сама скользнула по ее гладкому бедру, он коснулся шелковистой ткани трусиков, и новая волна страсти омыла его.
— Я не могу долго без тебя, — пробормотал он, а когда ее оголенная рука обхватила его за шею, а другая потянулась к «молнии» на брюках, то, что он собирался сказать, потонуло в жарком поцелуе. Одежда скомкалась, а гладкие тела сплелись.
— Оберман? Это Ровена, — сказала она.
Слава Богу, они купили это пристанище в Манхэттене, подумала она, оглядывая аккуратную квартиру, выбранную вместе с Джоном в последнее Рождество. Светлая, просторная, на Мерсер-стрит в Сохо, с огромным окном, которое очень нравилось Ровене, с полированным деревянным полом. Джон и она нечасто пользовались ею, чемоданы так и стояли в полупустой спальне, а в шкафу висело по одной смене одежды для каждого. Несколько папок с бумагами — ее предложения по фирме «Каухайд» и документ, составленный юристами — железобетонный контракт с «Мьюзика», — валялись на кровати.
— Хорошо, я рад, что застал тебя, — закряхтел тот в трубку. — Я только что говорил с Барбарой Линкольн, у нее какие-то идеи насчет контракта с «Атомик масс», там пункт есть, касающийся тебя, понимаешь, о чем речь?
— Рада слышать ваш голос, — ответила Ровена, посмеиваясь. — Конечно, знаю. Если я оставлю компанию по той или иной причине, их контракт уже не будет иметь законной силы. Они могут выйти из «Мьюзика» и наняться на «Полиграм». Клайв Дэвид и Уитни Хьюстон — то же самое…
— Точно. И это первый шаг в попытке убедить «Меншн» не беспокоиться, — перебил ее председатель. — Так что будь умницей и лети в Испанию. Они играют в Барселоне.
— Но я только что прилетела в Нью-Йорк. Сегодня утром.
— Значит, прими душ, — резко сказал Оберман. — Можешь заняться новым офисом завтра.
— Да, сэр, хорошо, — сказала Ровена, улыбаясь и кладя трубку.
Она открыла гардероб. «Слава Богу, у меня есть хоть одна разумная привычка».
Она всегда держала наготове упакованный чемодан с вещами, чтобы сняться с места в любую минуту. Джинсы, белая рубашка «Найк», две пары брюк, лифчик, ночная рубашка, туалетные принадлежности и паспорт. Рядом с этим чемоданом два поменьше — каждый соответственно климату. Свитеры — для Москвы, летние вещи — для Карибского бассейна. Она взяла «теплый» чемодан и пошла звонить в «Континентал эйрлайнз» — заказать билет на «Меридиан». «Атомик масс» завтра выступает на стадионе «Олимпик», два вечера подряд, а потом в Париже.
Ну и отлично, она наконец увидит ребят в деле. Последний раз она была на их концерте в Медоу-лендс в Нью-Джерси, но это было так давно… Ну и шторм они тогда устроили!
Ровена послала Джону записку по факсу, предупреждая, что вернется через пару дней, и начала переодеваться, решив надеть костюм от Перри Эллис цвета морской волны, простого покроя, очень свободный, он не сковывал движений — прекрасный вариант для полета. Она скинула красивые, но совершенно неудобные туфли на высоких каблуках и выбрала очень хорошую пару под цвет костюма, без каблуков. И никаких украшений, только немного подкраситься.