Вагон был пуст. Вторая его дверь тоже оказалась приоткрытой. Через ее просвет Малиновкин стал осматривать станцию. На асфальтированной платформе, примыкавшей к станционным строениям – трем небольшим стандартным домикам, он увидел сержанта железнодорожной милиции. Чуть подальше шагал по шпалам какой-то железнодорожник с зажженным фонарем в руках.
Сразу же за станцией начиналась степь, голая, пустынная, просматривающаяся на большом пространстве.
С другой стороны вагона, в котором сидел Малиновкин, на третьем станционном пути стоял еще один состав с порожними вагонами и платформами, за ним простиралась такая же степь, поросшая низкорослыми травами да видневшимися кое-где белыми пятнами ковыля.
«В степь этот мерзавец не пойдет, конечно, – твердо решил Малиновкин. – Но что он предпримет?»
Лейтенант попробовал представить себе, что стал бы делать он сам на месте Темирбека. Уйти в степь – опасно, попробовать добраться до той станции, где, может быть, приготовлен для него Жиенбаевым мотоцикл, тоже рискованно. Оставалось только одно – притаиться в каком-нибудь из вагонов и ждать, когда отправят его в Перевальск. Но неизвестно, когда еще это могло произойти, а бегство Темирбека с поезда Шатрова не могло ведь долго оставаться незамеченным. И Темирбек должен был это предвидеть.
Размышляя так, Малиновкин снова стал осматривать станцию и вдруг заметил, что двое железнодорожников устанавливают на рельсы легкую автодрезину. Тотчас же у него возникла мысль: а почему бы Темирбеку не попытаться воспользоваться этой дрезиной? В его положении такое решение было бы, пожалуй, единственным шансом на спасение…
Быстро выбравшись из вагона, Малиновкин расстегнул кобуру пистолета и, переложив оружие в карман брюк, осторожно двинулся к железнодорожникам, держась в тени вагонов. Установив дрезину на рельсы, они заводили мотор. Со станционной платформы кто-то, дежурный или сам начальник станции, подал им сигнал, – очевидно, разрешение на выезд. Малиновкин подошел теперь к дрезине так близко, что мог слышать разговор железнодорожников.
– Ну что, двинемся, пожалуй? – проговорил один из них.
– Двинемся, – ответил другой, голос которого показался Малиновкину знакомым.
Лейтенант вылез из-под вагона, решив подойти еще поближе, но в это мгновение громко и торопливо застрекотал мотор. Через мгновение дрезина дрогнула и покатилась в сторону Большого Кургана. Один из железнодорожников, лица которого Малгшовкин не видел до сих пор, обернулся, чтобы поправить свисавший плащ, и лейтенант тотчас же узнал в нем Темирбека.
– Стой, стой! – Срывающимся голосом закричал Малиновкин и, выхватив пистолет, побежал за дрезиной.
Теперь обернулся и второй железнодорожник. Увидев оружие в руках лейтенанта, он с удивленным видом остановил дрезину. На шум, поднятый Малиновкиным, из станционного здания выглянул сержант железнодорожной милиции. Придерживая рукой шашку, он поспешил к месту происшествия.
Лейтенант подбежал тем временем к дрезине и схватил Темирбека за шиворот.
– Ага, мерзавец, попался! – торжествующе воскликнул он, хотя спокойствие Темирбека его несколько обескуражило.
Хвостовой кондуктор смотрел на Малиновкина недоумевающими глазами и не делал ни малейшей попытки вырваться.
– Ты зачем меня хватаешь? – изумился он. – От поезда я отстал – это верно. Живот, понимаешь, схватило вдруг… А поезд ушел. Догонять теперь надо.
– Ладно, хватит сказки сочинять! – все еще не отпуская Темирбека, проговорил Малиновкин, хотя в голосе его уже не было прежней уверенности.
– Верно говорит человек, – вступился за Темирбека второй железнодорожник. – Я помощник дорожного мастера Рахманов. Темирбека хорошо знаю. Он действительно поездным кондуктором работает. А то, что от поезда отстал, так за это ему и без вас всыпят. Попросился он в Большой Курган подвезти, я и взял его, потому как человек знакомый.
Сержант, подошедший теперь к дрезине, строго спросил Малиновкина:
– А вы сами кто же такой будете?
Малиновкин молча протянул свое удостоверение. Сержант, прочитав документ, козырнул лейтенанту.
– А это действительно помощник дорожного мастера товарищ Рахманов, – кивнул он на железнодорожника, стоявшего рядом с Темирбеком.
Подошел к дрезине и начальник станции.
– В чем тут дело? – спросил он, хмурясь и строго посматривая на сержанта.
– Видите ли, – повернулся к нему Малиновкин, выпустив наконец Темирбека из рук, – этот человек сбежал с поезда при очень подозрительных обстоятельствах.
– Как сбежал?! – закричал Темирбек, возмущенно выпучив глаза. – Что он сочиняет такое, товарищ начальник? Говорю же я – отстал. Пусть меня к главному кондуктору отправят, к товарищу Бейсамбаеву, все ему объясню.
– Ну, хорошо, – решил вдруг Малиновкин. – Садитесь – поедем! Разберемся там во всем. Можем мы поехать сейчас в Большой Курган, товарищ начальник станции?
– Доедете сначала до Абайской, а потом, когда поезд Шатрова прибудет в Большой Курган, вас тоже туда пропустят.
– Включайте мотор, товарищ Рахманов, – кивнул Малиновкин помощнику дорожного мастера и уселся на скамеечку дрезины рядом с Темирбеком.
«Черт его знает, этого Темирбека, – думал он, когда дрезина выкатилась за пределы станции, – может быть, этот остолоп и в самом деле по нерасторопности своей отстал от поезда?…»
Темирбек между тем совершенно успокоился и даже начал подремывать.
А дрезина довольно быстро развила такую скорость, что не уступила бы, пожалуй, и пассажирскому поезду. Она шла по крутой насыпи, у подножия которой рос густой, сизоватый кустарник.
Малиновкин, то и дело поглядывавший в сторону Темирбека, заметил вскоре, что он не только блаженно закрыл глаза, но и начал похрапывать, ритмично подергивая носом, – шум моторчика автодрезины, видимо, действовал на него усыпляюще.
И вдруг легкая, малоустойчивая дрезина неожиданно подпрыгнула на неровности пути в месте стыка рельсов, и заснувший Темирбек свалился с нее сначала на обочину, а затем кубарем покатился вниз по крутому откосу насыпи. Не раздумывая ни секунды, Малиновкин прыгнул за ним следом.
Рахманов тотчас же выключил мотор, но разогнавшаяся дрезина по инерции прокатилась вперед. Темирбек и Малиновкин тем временем скатились к основанию откоса, и их не было видно среди густо разросшегося кустарника.
Осторожно спускаясь с крутой насыпи, Рахманов увидел вскоре длинные ноги Малиновкина, неуклюже торчащие из ближайших кустов. Встревоженный неподвижностью этих ног, он не стал искать Темирбека, а поспешил к Малиновкину. Раздвинув пыльный, цепкий кустарник, он увидел навзничь лежащего лейтенанта. Лицо его было бледно, левый висок в крови, глаза закрыты.
– Ах ты, беда какая! – растерянно проговорил Рахманов, торопливо доставая из кармана платок.
Приложив его к виску Малиновкина, он осторожно стал вытирать кровь, выступавшую теперь и на содранной щеке.
Лейтенант негромко застонал и с усилием открыл глаза.
– Рахманов… – чуть слышно произнес он и сделал попытку приподняться, но снова со стоном опустился на землю.
– Что с вами?… Обо что вы так ударились? – спросил Рахманов, не зная, чем помочь Малиновкину.
– Об камень какой-то. Страшная боль в голове… – снова закрыв глаза и прижав руку ко лбу, ответил лейтенант. – Но вы оставьте меня пока тут. Я полежу немного… Может быть, пройдет. А Темирбека вы не видели? Поищите его хорошенько…
Рахманов торопливо стал обшаривать кусты, но Темирбека нигде не оказалось.
– Прямо как сквозь землю провалился! – растерянно проговорил помощник дорожного мастера.
– Ладно, не ищите больше, – остановил его Малиновкин. – Сбежал, значит, мерзавец!… Дрезина у вас в порядке? Ну, тогда поспешите на станцию. Этот Темирбек натворил что-то… Ухитрился, наверное, мину подложить. Зачем ему было скрываться от меня, если он ни в чем не виновен? Скажите начальнику станции, чтобы он в Большой Курган немедленно сообщил от моего имени, что к ним идет заминированный поезд. А я лейтенант государственной безопасности Малиновкин.