У второго шатра он быстро отыскал в тени Арси, который прикуривал от тлеющей стены свою трубку.
— А что было здесь? — с любопытством спросил Сэм, протягивая Арси «утреннюю звезду».
Бариганец осклабился. — Гарем вождя, — ответил он. — Ох! Какие женщины…
— Потом, Арси. Пошли, надо найти Кайлану.
Кайлана прошла сквозь последнюю арку — она была украшена богаче других; здесь в узоры из лазурита были вкраплены топазы и аквамарины. Впрочем, для Кайланы сейчас существовало одно лишь озеро, светящееся, словно луна. Она подошла к краю и остановилась. Вокруг не было ни души, а перед ней, за гладью зеркально-спокойной воды, возвышалось изваяние богини, освещенное голубым сиянием, исходившим от озера.
Кайлана неуверенно подняла голову и заглянула в глаза статуи. Это были два идеальной огранки сапфира, и звездочки, искрящиеся внутри этих камней, казались настоящими. Их голубой свет отразился в зеленых глазах друидки, снова вернулся к ним — и вновь отразился, и опять, и еще раз, пока между ней и озером не соткалась аквамариновая ткань. А сияние озера все усиливалось и усиливалось, превращаясь в пульсирующее сапфировое солнце…
На гребне кратера Валери увидела внизу яркий свет и, судорожно стиснув Робину руку, указала туда.
— Смотри! — прошипела она. — Что еще задумала эта древесная дура? Увидев этот голубой свет, варвары свихнутся от злости!
— Голубой? — переспросил Робин, глядя вниз. — По-моему, он на цветок не похож… Просто яркий белый свет…
Кайлана сделала шаг вперед и вошла в воду… Ни плеска, ни звука. Но сияние стало слабее, а Кайлана исчезла. Наверху Валери и Робин изумленно переглянулись.
А Кайлана плыла в голубом сне. Она ощущала рядом мощную силу Света, и от этого ей было тревожно. Он был словно дурман — неуправляемый, сильный. Почти смертоносный. У Кайланы отчаянно забилось сердце, запульсировал каждый нерв. Каждый, даже самый легкий, вдох опьянял… Внезапно она поняла, что именно таким станет конец мира: ослепительный необратимый переход, когда реальность исчезнет, слившись с безупречностью Света. Все границы растворятся в нем, смертная плоть и порывы разума сменятся чистой энергией света, который ворвется в мир и поглотит его, увеличив собственную бесконечность на еще одну малую часть.
А если, кроме этого, существуют и другие миры — например, тот, куда удалились эльфы? Другие — но также связанные со Светом и Тьмой? Когда Свет поглотит этот мир, то и они начнут испытывать непропорциональное давление… А ведь достаточно крошечного, совсем крошечного перевеса, чтобы равновесие нарушилось и там…
С внезапным ужасом Кайлана осознала, что результат их похода может получить совершенно непредсказуемый резонанс в тех местах, о которых они даже не имеют представления. Не исключено, что опасность грозит всему творению…
— Бедное заблуждающееся дитя, — вдруг произнес нежный голос у нее в голове. Он был глубоким и прозрачным, словно горное озеро, и так же успокаивал мысли и тело, хотя и бередил душу. Кайлана сразу поняла, кому принадлежал этот голос, поняла еще до того, как свет обрел форму.
Перед ней возникла фигура той, которая могла быть только богиней Мейлой: женщина неземной красоты, ростом выше, чем Черная Метка, но стройная и белокурая, словно легендарные эльфийские красавицы; в ее длинных волосах искрился радужный туман, а одежда была из чистейшей воды, прозрачной, как слеза, и слегка голубоватой. Глаза ее были похожи на звездчатые сапфиры, но Кайлана не смогла заставить себя смотреть прямо в них. Богиня улыбнулась — словно рассветный луч коснулся речной воды.
Богиня возлежала на лазурной волне и спокойно рассматривала маленькую фигурку друидки в простом тускло-коричневом оборванном одеянии с несоразмерно большим посохом. В голубом сиянии волосы Кайланы приобрели отвратительный грязно-серый оттенок. Но глаза ее по-прежнему оставались зелеными и горели ярко.
— Ты ищешь то, что способно замутить чистоту Света, ради которой мы приложили столько усилий, — строго проговорила богиня. — Поэтому я призвала тебя, как велят мне мои обязанности.
— Обязанности? — откликнулась Кайлана. — Ты хочешь сказать, что это — Испытание?
— Да, ты можешь назвать это именно так, — был ответ — Ккаарта знала, как испытать истинность веры, и возложила на меня эту задачу.
— Но даже если я выдержу Испытание, — сказала Кайлана, — то ты, служа Свету, никогда не дашь мне то, что я ищу.
— Служить Свету — значит служить Истине, — с упреком заметила богиня. — И я связана законами Испытания и Победы. Если ты сумеешь убедить меня в искренности твоей ошибочной и невежественной веры, я передам тебе Часть, которую ты ищешь. Так гласят условия Испытания.
— А если не сумею — умру?
Богиня засмеялась, и смех ее был похож на стук дождевых капель.
— Конечно, нет! Ведь я все-таки принадлежу Свету и воплощаю целительство и бесконечное милосердие чистой воды… Если ты не выдержишь Испытания, тебе будет дарована новая жизнь и новая вера. Твои спутники тоже будут вырваны из объятий Тьмы. Вы вернетесь к Свету и получите благословение.
Кайлана расправила плечи и постаралась успокоиться. Теплое дерево посоха в руке действовало на нее ободряюще.
— Тогда пусть Испытание начнется.
Сэм перебегал от тени к тени, умело не попадаясь на глаза степнякам. Очаги огня уже были потушены, но ночной воздух еще был наполнен дымом и запахом горелой кожи. Варвары выносили раненых, а жрецы, облаченные в синее и голубое, облегчали их страдания.
— Великолепно, — произнесла богиня, и в голосе ее прозвучали насмешливые нотки. — Насколько я понимаю, ты — друидка… Последовательница давно умершей веры?
— Пока жив хоть один из нас, эта вера не умерла, — спокойно ответила Кайлана. — Да, я принадлежу к тем, кого называли друидами.
— Но, дитя, как же ты можешь сомневаться в том, что твоя вера мертва? Это противоречит твоим же собственным принципам.
— Я не понимаю, — невольно сказала Кайлана.
— Буду счастлива тебе объяснить. Слушай внимательно. Твоя вера, помимо всего прочего, утверждает, что равновесие в природе является самым важным. Сильные выживают, а слабые гибнут, чтобы послужить пищей другим… Я права?
— Да, — осторожно согласилась Кайлана.
— Твои единоверцы погибли в битвах, а силы Света, оказавшись сильнее, одержали Победу и теперь властвуют. Разве это, с твоей точки зрения, не естественный результат слабости вашей веры, которая отошла в прошлое, уступив место тому, что сильнее и жизнеспособнее?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});