— Тогда ты поведай мне о судьбе мира, богиня, — попросила Кайлана. — Скажи мне, в своем всеведении, что ты видишь в будущем.
Мейла была возмущена.
— Такое знание — не для смертных!
— Говори мне правду, как говорю тебе правду я. Можешь ли ты увидеть, что произойдет через месяц?
У Мейлы стал почти обиженный вид, но от ее голоса Кайлана невольно содрогнулась.
— Людям была дарована свобода воли, и даже сейчас смертный способен воздействовать на творение. Например, Герои… А когда будущее зависит от свободной воли… результат неизвестен.
— Свобода воли, вот как? — сказала Кайлана. — Но свобода воли предполагает и возможность творить зло. Как же ты и другие боги, всемогущие светлые создания, мирятся с этой возможностью?
— Этим занимаются добрые волшебники. Они устраняют желание совершать злые поступки, не лишая людей свободы воли…
— Что же, в таком случае, от нее остается? — перебила Кайлана. — Если лишить человека желания творить зло, какую ценность будет иметь творимое им добро? Если правила игры составлены так, что проиграть невозможно, разве выигрыш может хоть чего-нибудь стоить?
— Испытание проходишь ты, а не я, — упрекнула ее богиня. — А твоя безумная и слепая вера? Какой смысл имеет она? В одну минуту ты готова исцелять, а в следующую — убивать… Как ты можешь жить, зная, что твоя вера причинит людям страдания и даже, возможно, смерть? Только представь, насколько отвратительнее станет мир, когда ты добьешься своего?
— Такова природа вещей, — повторила Кайлана. — Мир основан на равновесии и противоборстве. В этом состоит моя вера.
Высоко на краю кратера Робин и Валери тоже заметили приближение рассвета.
— Сумасшедшие! — прошипела Валери. — Нам не удастся уйти днем! Верхом или нет, нас поймают, не пройдет и пяти минут! О чем они думают?
Внезапно Робин услышал какой-то странный звук. Поначалу ему показалось, что это отдаленный гром, но на предрассветном небе не было ни облачка. Да и для грома звук был слишком ровный… Робин повертел головой, определяя направление. Восток. Он посмотрел в ту сторону, но было еще слишком темно. Робин пожал плечами, а звук нарастал…
Кайлана тяжело оперлась на посох, физически ощущая волны божественного гнева.
— Ты ослеплена невежеством и не желаешь внять голосу разума! Ты не в состоянии увидеть истину и понять, как глупа и бесполезна твоя вера… Я надеялась, что ты хотя бы прислушаешься к моим словам, — но нет! Тебе незнакомы даже элементарные основы нормального мышления, ты погибнешь в своем бессмысленном походе, и, несмотря на свою принадлежность к Свету, я не могу не считать, что мир станет лучше без твоего черствого и слепого сердца! Бери Часть и уходи… Меня утомило твое упрямство, и я нужна моим верующим.
Кайлана вдруг начала тонуть в ледяной синей воде… Она забилась, задыхаясь, и…
И обнаружила, что лежит на берегу озера, а в руке у нее зажат кристалл, сине-голубой, словно воды озера и небо над ним.
Друидка медленно встала. Голова у нее раскалывалась, беседа с божеством стремительно стиралась из памяти. Она не могла припомнить уже многих деталей… Впрочем, это было не важно — существовали вопросы, которые требовалось решить. Они проговорили несколько часов — а созванные ею животные…
Кайлана резко вскинула голову и замерла, прислушиваясь. А потом, зажав в одной руке кристалл, а в другой — посох, бросилась бежать.
Срезающий Траву, старший табунщик клана, с нескрываемой яростью рассматривал разрезанные стены загона. Его сын и подмастерье, Пыльный Ветер, стоял рядом, держа в руках сумку с инструментами для ремонта.
— Нам придется выслеживать тантелоп, отец? — спросил он.
Срезающий Траву вздохнул:
— Может быть, нам повезет, сын мой, и тантелопы вернутся сами… Они знают, что здесь хорошая вода и много еды. Они привыкли считать загон своим домом. Я молю благосклонную Мейлу о том, чтобы мы вскоре услышали топот копыт, возвещающий об их возвращении.
— Отец! По-моему, я уже его слышу! — воскликнул парнишка. Срезающий Траву прислушался, а потом, бросив слово, которого Пыльный Ветер никогда еще не слышал от отца, схватил сына за руку и побежал.
Злодеи услышали низкий раскатистый звук примерно в тот момент, когда в становище началась паника. Варвары поспешно выводили из шатров детей и вытаскивали нехитрый скарб. Одни бежали на запад, другие спешили к храму, надеясь укрыться за каменными стенами, третьи, потеряв голову, беспорядочно метались. Мимо Черной Метки пробежал Арси, увлекаемый толпой. Рыцарь схватил его за шкирку и поднял. Несколько секунд бариганец по инерции перебирал коротенькими ножками, а потом, немного опомнившись, крикнул:
— Эй, бронированный дурень! Отпусти меня! Животные бегут!
Сэм, стоящий за два шатра от них, услышал знакомый голос, но слов не разобрал. Он побежал на него и чуть не налетел на Кайлану, которая с трудом протолкалась через толпу варваров, пытавшихся найти убежище в храме.
— Кайлана! Где… — начал он, счастливый уже оттого, что, видит ее, но она перебила его, даже не взглянув в его сторону:
— Найди остальных! Надо срочно подниматься к Робину и Валери!
Они побежали к южному краю становища, причем Черная Метка для скорости сунул Арси себе под мышку. Быстро светало. Рокочущий звук с каждым мгновением становился все громче.
Навстречу им уже бежали Робин и Валери. Кентавр кричал на бегу:
— Животные в панике! Сюда несется настоящая лавина!
— Сделай что-нибудь, друидка! — рявкнула Валери. — Животные ведь по твоей специальности, не так ли?
Чернец с тревожным карканьем кружил у нее над головой. Валери остановилась, но Робин понесся дальше, к шатрам, на бегу крича им, чтобы они спасались. Через несколько секунд он уже скрылся из виду.
— Действительно, это я позвала животных, — ответила Кайлана и ненадолго задумалась. — Мы должны встать в круг лицом внутрь…
— И что толку? — спросил Сэм, покорно, впрочем, становясь рядом с Черной Меткой.
— Да нас в лепешку растопчут! — вскричал Арси. От топота уже сотрясалась земля. — Какая разница, какой узор оставят на песке наши трупы?
— Молчать! — приказала Кайлана и, заняв в круге свое место, стиснула посох и закрыла глаза. Земля дрожала так сильно, что они с трудом удерживались на ногах.
Обернувшись, Сэм увидел в рассветных лучах стену пыли, неумолимо надвигающуюся на них. Мычание и вой заглушили топот копыт, в пыли уже можно было различить опущенные рога и бешено мелькающие копыта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});