— На четыре миллиона меньше за год, — процедил Йерикка. — Дальше будет расти ещё быстрее...
— Быстрее, — подтвердил Чужой. — И ещё, кстати. Появились заразные болезни.
— Как?! — изумился Йерикка. — Но их уже лет сто пятьдесят как нет!
— Теперь есть, — покачал головой Чужой. — В школах от них делают прививки — массово. Мы добыли образцы вакцин.
— Отрава? — быстро спросил Йерикка. Чужой странно улыбнулся:
— Нет, почему... Действительно лекарство, только... с небольшими побочными эффектами. Конкретную болезнь лечит, а человека в целом — ослабляет.
— Та же история, что десять лет назад с пищевыми добавками?
— Та же, — согласился Чужой. — Только тогда фабрику добавок взорвали. А сейчас всё умнее — вакцину привозят с Невзгляда. Мы вымираем, Йерикка. Через век весь материк будет заселён хангарами и полукровками.
— Сновид занят этим? — догадался Йерикка.
— Да. Ликвидирует наиболее активных проводников новой задумки.
Они довольно долго шли молча. Потом Йерикка тоскливо сказал:
— Ярослав, я бы всё отдал за то, чтобы отец был жив... Так тяжело тащить на себе этот груз...
— Расскажи всё Гоймиру и бойрам, — напомнил Чужой.
— Бойрам... — устало повторил Йерикка. — Они давно уже не живут, а доживают... С зимы, когда погибло ополчение пяти племён... А Гоймиру расскажу обязательно.
— У вас есть одна небольшая надежда, — неожиданно вскинулся Чужой. — Если вы сумеете задержать их до зимы и нанести большие потери — они отступят. Почти наверняка! Данваны не любят больших потерь, ты же знаешь.
— Они могут стереть нас с лица земли фрегатами, — возразил Йерикка, но Чужой поспешно замотал головой:
— Нет, нет! Это слишком дорого. Они всё меряют с этих позиций! Если вы продержитесь до снега на перевалах — они оставят вас в покое. Может быть — ещё на годы.
— Я иногда думаю — зачем? — зло спросил Йерикка. — Год, два, десять... Дожить до старости, до дня, когда не сможешь поднять меч, беспомощно смотреть, как погань будет жечь и рушить твой дом?! Может, лучше СЕЙЧАС, СЕГОДНЯ — меч и камас в руки и на врага! Быстро, без тоски и сожалений...
— Это отчаянье, — тихо сказал Чужой, останавливаясь и опуская ладонь на плечо Йерикки. — Это отчаянье, друг. Боги завещали нам надеяться до последнего мига жизни. И это ведь твой отец сказал когда-то: «Всё кончено. Идём дальше.»
— Откуда знаешь? — невольно улыбнулся Йерикка.
— Сновид рассказывал... Ещё, друг. Прежде, чем мы пойдём к вам... — Чужой помедлил, посмотрел вокруг рассеянно и сообщил негромко: — На ярмарке человек данванов. Работает под прикрытием — прикрытие наглое, чтобы вас отвлечь.
— Знаешь его? — напружинился Йерикка.
— Знаю обоих, — кивнул Чужой. — Они от нас не уйдут... но пока мне надо хоть немного поспать. Я ждал Сновида всю ночь.
* * *
Олега не будили, и он заспался — без снов, глубоко и устало, зато хорошо выспался. Может быть, поэтому проснулся в относительно спокойном настроении и мог посмотреть на проблему философски.
«Поссорились — и хорошо, — уговаривал он себя, сидя на одном из возов и держа на колене миску каши с мясом — остывшей, но вкусной — которую щедро навалила ему повариха. — Неизвестно, что могло случиться!»
Но он как раз хорошо понимал, ЧТО могло случиться (и почти случилось!), помимо воли представил это — всё внутри свело от было отхлынувшего, а сейчас вернувшегося неудовлетворённого желания. Олег зажмурился, пытаясь заставить себя переключиться, но память подло подсовывала ему тёмные губы Бранки, запах волос, запах кожи, глаза...
— Ч-чёрт, — помимо воли вырвалось у Олега — просто так, в пространство. — Что ж ты такой деревянный ниже пояса?!.
Есть расхотелось совсем. Он заставил себя прожевать всю кашу и выскреб миску, преодолевая желание запустить ею вместе с ложкой — не в кого-нибудь конкретно, просто запустить подальше и посильнее. Потом так же через силу умылся и, забросив за плечо автомат, подпоясавшись, отправился бродить по ярмарке в препоганом настроении.
Повозок и балаганов стало ещё больше, чем вчера или позавчера. Между ними легко было запутаться, но это не беспокоило Олега. Ко всему прочему добавилась ещё и глупая обида на Йерикку: мог бы и разбудить, а то ушёл шататься где-то в одиночестве — друг называется!
Пробираясь через толпу и не особо обращая внимания на происходящее вокруг, Олег почти натолкнулся на солнечно-рыжий конский бок. Удивлённо посмотрел — и сообразил, что перед ним стоит, потряхивая узкой сухой головой, не славянская лошадка. Рыжий был огромен и могуч, но в то же время непередаваемо красив — широкогрудый, мощный, на высоких крепких ногах, с длинной, расчёсанной на две волны гривой и ровным лбом. Красивее даже чистокровных коней, на которых Олег ездил на Земле.
Хозяин этого чуда возился у заднего правого копыта — стоял на колене, что-то гортанно приговаривал и выскребал из копыта камешки коротким изогнутым ножом. И хозяин тоже не был славянином. С ног до головы этот человек одевался в скрипучую коричневую кожу: кожаная безрукавка со шнуровкой на груди, кожаные штаны, высокие, подбитые металлом настоящие сапоги с затяжкой на верхнем крае... Широкий пояс оттягивали длинный меч — совсем не такой, как у горцев — и прямой длинный нож в мохнатых ножнах из шкуры мехом наружу. Длинные рыжие волосы отводила на виски со лба узкая повязка — просто полоска кожи, сильную шею охватывал золотой пластинчатый обруч. Мускулистую правую руку от запястья до локтя обвивала, словно странный браслет, сплошная цветная татуировка — бык топтал змея.
Олег понял, что видит вблизи анласа.
Конь слегка дёрнулся, подался вперёд. Хозяин, продолжая удерживать копыто, ласково проворчал:
— На-на, арбас, топере, стата ана метти, майс брад... — и поднял голову.
Олег увидел уже немолодое загорелое и обветренное лицо, на котором синие глаза казались необычайно яркими; узкое лицо с орлиным носом и плотно сжатыми губами; суровое лицо с тяжёлым, выдвинутым вперёд четырёхугольным подбородком. Правильное, даже, пожалуй, красивое, если бы не уродливый, похожий на белую кляксу шрам над левым глазом, искалечивший бровь. Без какой-либо неприязни взглянув на мальчика, анлас спросил: — Аас, гирис, пурвас видре прэстоти фари?
— Не понимаю, — улыбнулся в ответ Олег. Анлас кивнул и спросил снова — уже на славянском (Олега так и подмывало сказать «русском»), без акцента, только растягивая слова — немного похоже на то, как это делают прибалты:
— Первый раз увидел настоящего коня, горец? — в его голосе прозвучало некоторое превосходство. Олег, продолжая улыбаться, простодушно спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});