— Я вообще не пью, — возразил Олег сердито. — Просто... настроение поганое. Мысли всякие...
— Это не причина, — непреклонно ответил старик. — Никому и никогда не может быть настолько плохо, чтоб заливать горе хмелем. Да и не удалось это никому, как ни старались. А твоё горе и горем не назовёшь.
— Откуда ты знаешь, что со мной случилось? — подобрался Олег.
— Да то же, что и с сотнями до тебя, — безразлично отозвался старик. — Все молодые одинаково слепы, они думают, что до них не было на земле ни счастья, ни горя, что их беда и радость — первые в Мире. А это не так. Я знаю, что говорю. Когда пришла Беда, я уже был немолод. А в твои годы сидел князем в городе, данванское имя которого не хочу произно-сить, а нашего сейчас никто не помнит. И мне тоже казалось, что до меня ничего не было. Даже солнце засветили для меня... А если приходила беда — я удивлялся, почему весь свет не плачет со мной.
— Сколько же тебе лет? — спросил Олпег. Старик поднял и опустил широкие костлявые плечи. — Ты вправду был князем? — седая голова склонилась. — А сейчас, если не секрет, ты чем зарабатываешь себе на жизнь? Или ты живёшь у родни?
— Я не дряхлая развалина, чтобы меня кормила родня, — Олегу показалось, что старик усмехнулся. — Я рисую.
— Ты художник? — удивился Олег. — Разве тут это может прокормить?
— Знаешь слово «художник«»? — в свою очередь удивился старик. — Ты с юга?
— Я горожанин, — уклончиво ответил Олег. И ему показалось, что старик не поверил. — Так ты живёшь продажей рисунков?
— Ты не понял, — покачал головой старик. — Мои рисунки не повесишь на стену. Ты видел, конечно, наколки на коже воинов? Многие из них сделал я — к какому бы племени воин не принадлежал.
— Татуировки? — Олег поморщился, вспомнив, в каких условиях впервые увидел татуированного человека. — Ясно.
Он было собрался отойти и поискать своих. Но задержался. Татуировки славян были искусными и красивыми, но особого восторга не вызывали. Ещё на Земле Олег с пренебрежением относился к пирсингам и «тату», которыми увлекались многие одноклассники и одноклассницы, открыто посмеивался над ними: мол, недалеко ушли от дикарей, ещё консервные банки к ушам подвесьте! Или кость в нос... Здесь, в Мире, татуировки казались вполне уместными, но Олега не привлекали.
А сейчас вдруг он подумал о них совсем по-другому.
— Ты можешь сделать любую наколку? — спросил он старика. Князь-мастер ответил, не поворачиваясь:
— Любую, которую знаю. А если у тебя есть рисунок — сделаю по нему и незнакомую.
Олег помолчал, помялся. Собственная затея казалась ему с одной стороны нелепой — это же на всю жизнь! Да и больно, наверное... Но именно эта мысль — о боли — заставила принять решение. Что он, боли испугался, что ли?!
— Дорого берёшь? — задал он ещё один вопрос.
— Рубль, — ответил старик. Это было дорого: рубль — пятая часть здешней гривны, это Олег уже знал. Часть его всё ещё сопротивлялась, но мальчишка уже знал, что не откажется от затеи, хотя и не понимал, на кой чёрт ему это нужно.
— Сделай мне, — почти приказным тоном сказал он.
Старик вновь поднял голову. Смерил мальчишку с ног до головы непонятным взглядом. И спросил без интереса:
— Зачем?
— Мне так хочется, — не нашёл лучшего объяснения Олег.
— Не стоит, — безразлично, без выражения, сказал старик.
— Я плачу, — настаивал Олег. — Это твоя работа, так ведь? Ты делаешь — я плачу.
— Подумай, — тон старика стал предостерегающим. — А лучше не думай — просто уйди и купи на этот рубль сластей той, с которой поссорился. Это будет умнее.
— Тебе нет дела до моих ссор! — негромко, но резко бросил Олег. — Я ХОЧУ, чтобы ты это сделал.
ОН приготовился продолжать спор, но старик внезапно спросил:
— Какой рисунок и куда?
— Сюда, — Олег коснулся груди слева под ключицей, почувствовав, как засосало под ложечкой от предчувствия неприятных ощущений. Это даже на Земле, говорят, больно — специальной машинкой, под обезболиваньем. А тут? Но он решительно продолжал: — Знаешь Рысь? — старик кивнул. — Я хочу коловрат, — Олег употребил местное название свастики, — а в центре его — Рысь.
— Хорошо, — старик легко поднялся, и Олег невольно шагнул назад: в нём было за два метра росту, широченные ладони походили на лопаты, плечи у стоящего казались ещё шире, чем когда он сидел. Олег понял, что в зрелом возрасте это был богатырь. — Подожди здесь.
С этими словами он скрылся в балагане. Олег нервно огляделся, снова подумав, что делает глупость. Вот про такие случаи говорили на Земле: «Бес под руку толкает.» И знаешь, что не стоит, и...
А может, именно стоит?
Он не успел закончить спор с самим собой — старик появился так же бесшумно, как и исчез. В руке он нёс ковшик с водой, который протянул Олегу, повелително сказав:
— Выпей.
— Обезболивающее? — Олег замотал головой. — Зачем, не надо, я не боюсь...
— ПЕЙ.
Прозрачные глаза заглянули в самую глубину... чего? Души? Внезапно совершенно успокоившись, Олег взял ковшик и выпил одним длинным глотком — там и было-то с полстакана. Вода как вода — холодная и безвкусная.
— Куда идти? — спросил Олег и шагнул следом за стариком в темноту...
...— Очнись, Вольг. Очнись.
Подскочив на скамейке, Олег широко открыл глаза. Сердце бешено застучало, мальчик, разинув рот, жадно схватил воздух.
Старик наклонялся над ним. Шумела ярмарка. Судя по всему, прошло не так уж много времени. Если вообще прошло... «Я что, сознание потерял?» — хотел спросить Олег и подняться, но увидел над собой глаза старика — ноги подломились, мальчишка неловко шлёпнулся на скамейку.
— Что ты видел? — повелительно спросил князь — иначе сейчас его и назвать было нельзя. — Что видел?!
— Я? — голос Олега сорвался. — Я... ничего... — но внезапно дыхание перехватило: он ВСПОМНИЛ, что видел в той темноте, куда шагнул, выпив поданный ковш! ВСПОМНИЛ! — Меч... — сказал он с трудом, словно язык сделался чужим и неповоротливым, а словам приходилось протискиваться через узенькую щель — тяжёлым, выкованным из металла, шипастым. — Да... меч, длинный меч... Его держал... держал в руке человек... г-гигант с огненной бородой. Нет, не человек! — глаза Олега широко распахнулись, он облизнул губы. — Не человек... бог. Бог с огненной бородой и серебряными волосами... Перун. Он протянул меч мне и сказал... сказал: «Возьми!» — Олег стиснул голову ладонями, потёр виски, брови, кривясь от усилий. — И я взял... или нет? Я не помню... я шагнул и взял... не помню! — обиженно и удивлённо выкрикнул он, поднимая глаза на старика. — Я взял этот меч?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});