для кафе, магазинов и ресторанов на российской земле.
Вскоре на столе появились салат «под шубой» из подкопченной семги, жареная форель, начиненная фаршем из креветок и хорошее пиво – а это куда лучше, чем заседание писателей…
Потом Алик много гулял по Москве и, выйдя на Тверскую, посетил китайский ресторанчик, где блюда подавались на досточке и маленьких сковородочках.
Он гулял, дышал, глазел и ел, и испытал в командировке лишь одно огорчение – от разговора с Пальчинковой.
– Вера, как прошло сообщение о Гориловой? – спросил Алик по телефону.
– Вечером вышло нормально, но потом начались звонки из администрации и пришлось снять все повторы, – со вздохом хозяйки, у которой не получилось тесто, произнесла Пальчинкова. – Звонил Сипов, ты же знаешь – Хамовский сейчас в отпуске.
– Жаль, но этого стоило ждать, – завершил разговор Алик.
«Вера испугалась», – расценил он, но быстро забыл о случившемся, поскольку работал над новым рассказом.
ЛИШНИЕ ГЛАЗА
«Разум нужен в большей степени для того, чтобы предвидеть, а не затем, чтобы претерпевать то, чего можно избежать».
В одной трехкомнатной квартире, какой мало и одной-то семье конторского служащего или среднего бизнесмена, жили: две пары начинающих супругов, только-только награжденных первенцами, и дед с бабкой, видевшие время правления последнего российского царя. Каждая семья занимала одну комнату, и никто сильно не роптал, хотя каждое утро встречались.
Со стариками уходит память о нас, как о детях, вместе с детьми приходит память о нас, как о стариках. И память о стариках в этой квартире сложилась особенная. В комнате пенсионеров располагались два источника удовольствия: редкостный по тем временам малоэкранный телевизор и неиссякающая кладезь алкоголя, который гнала бабка Мария.
Бражка получалась мутная, болезненная для головы, но по создаваемому настроению опережала любую водку, а вишневка из сибирской вишни с добавлением рыночного чернослива претендовала на истинный деликатес.
Все алкогольные изделия бабка Мария сливала в десятилитровые бутыли и тайно хранила под высокой пружинной кроватью, прикрывая их широким покрывалом, приспущенным почти до пола…
Но как-то воскресным утром две тряпочные занавесочки, заменявшие бабке Марии двери, слегка задрожали и разошлись в стороны, выпустив наружу, словно бы куклу в кукольном театре красную и отечную со вчерашнего перепоя голову Кольки Южакова…
***
Колька был одним из проживавших в той квартире молодых отцов – среднего роста крепкий мужчина чем-то похожий на актера Леонова. Он уже с пятницы вместе со своей мамой, приехавшей погостить, отмечал выходные снарядами: крупными бутылками портвейна, которые, попадая на стол, валили с ног. Вот и свалили.
***
Инстинкт звал Кольку налево – под кровать, а бабка Мария лишь испуганно наблюдала за его хищным продвижением, боясь произнести слово.
Контуженный портвейном Колька медленно и страшно тянул в комнату свою раздетую тушу, истребляя сомнения относительно своих целей. Но внезапно его лицо приняло осмысленное выражение, он замер, свел руки вместе, сцепил пальцы, уткнулся в них лбом, словно крепко молящийся грешник, и прохрипел:
– Мария Федоровна, дева Мария, спасите, ради Бога, спасите!
– Бражки у меня нету, – неуверенно произнесла бабка Мария.
– Ну… вино-то… есть? – едва выговорил Колька, оставляя между словами наполненные тишиной дыры, так что вопрос походил на редкозубый рот.
Бабка Мария пристально посмотрела на Кольку, раздумывая, что ответить.
– Ну, я знаю же, что есть, – более связно сказал Колька.
Он молящее взглянул на бабку Марию.
– Есть, – смягчилась бабка, – но только под кроватью. Дед обычно достает, но деда нет…
Дед Алексей пенсионно скучал в четырех стенах и с удовольствием постораживал в одной из организаций.
– …У меня сил не хватит, – пояснила бабка Мария.
– Я достану, – с искренним смирением вымолвил Колька. – Я достану.
Чужих к тайным запасам бабка Мария не допускала. Лишний глаз – он как дыра в мешке.
– Ты, Коля, не знаешь, какую бутылку брать, – ласково ответила она.
– Какую скажете, – Колька сказал так угодливо, что бабка Мария рассмеялась. А где смех – там и облегчение.
– Принеси лучше ковшик с кухни, – попросила бабка Мария.
– Ецки пецки по-немецки, – весело вскрикнул Колька, обретя силы, встал на ноги и, едва не запутавшись в занавесках, двинулся на кухню, а пока он ходил, бабка Мария сама залезла под кровать и вытащила бутыль вина. Зачем нужны лишние глаза?
***
Возвращение Алика в телерадиокомпанию маленького нефтяного города было кратким: его ждал отпуск. Он вызвал Пальчинкову, чтобы дать последние указания.
– Одной информации по делу Гориловой, выпущенной в эфир, недостаточно, – Алик пресек стоны заместителя о сложностях работы в его отсутствие. – Надо узнать, кто из чиновников администрации получал премии.
– Будут такие фамилии, что закачаешься, – со вздохом отмахнулась Пальчинкова. – Сам понимаешь: Хамовский – среди первых.
– Предполагать можно все, – успокоил Пальчинкову Алик. – Надо знать точно. Пошлем информационный запрос.
– Так уж они и ответят!? – засомневалась Пальчинкова.
– Тут не все просто, Вера, – опять успокоил заместителя Алик. – Дело заведено на Горилову, но возьмет ли она на себя вину за премии чиновников? Она вынуждена защищаться. Есть вероятность, что она всех сдаст. И будет права.
– Может и получится, – согласилась Пальчинкова.
– Сегодня направляем информационный запрос, а ты, пока меня не будет, лови ответ, – попросил Алик…
ПОПУТНЫЕ МЫСЛИ
«Хорошая мысль, как редкая птица: стоит промедлить…, как она улетела».
Только уезжая из дома, узнаешь, что принадлежишь миру.
***
Где вы видели щепку, сопротивляющуюся велению волн? – только человек способен на подобное. Волны судьбы не властны над тем, кто не жалеет усилий, чтобы добраться до намеченного берега. Но большое благо, если волны судьбы несут в избранном направлении, тогда результаты усилий умножаются. Но многие ли из нас чувствуют эти волны судьбы, их направление, а сколькие из нас вовсе не стремятся войти в море?
***
Стремление к управлению, отличает человека от природы. Самое главное, что создал человек – это не колесо, а выключатель и регулятор. Петля на шею и пульт телевизора – звенья одной цепи управления. Если бы солнце создал человек, то на нем непременно был бы выключатель и регулятор.
***
Что значит жить достойно? Достоинство – это оценка, субъективный взгляд, а значит – иллюзия. Жизнь полна иллюзий и состоит только из них, а значит – любая реальность сказочна, и нет единой оценки достойной жизни, а значит – главное – личное ощущение. Но так можно оправдать все…
***
Обожествляя, частично слепнешь, так как, чтобы создать Бога, нужно смотреть в одну сторону. Глядя в разные стороны, можно потерять направление. Человек, желающий продвинуться вперед, должен поклоняться Богу, хотя бы временному.
***
В