- Да вот поедет или не поедет...
- Так не о нас, о нем...
- А разве это не одно и то же?..
- К сожалению, не совсем... Потому-то у меня и тяжело на душе.
- Приходите все равно. Приходите тем более! Жду, жду обязательно.
Колеблюсь. Идти или нет?.. Ведь та, которая хочет отнять у меня мужа, - ее крестница, крестница Юдиной! Даю себе клятву, что, если увижу Юдину ни за что не скажу ей, кто та женщина. Немыслимо нанести человеку, да еще тяжелобольному, такой удар!
И вот я переступаю порог ее новой квартиры. (Она сменила свою квартиру на меньшую, чтобы расплатиться с долгами, которые делала для других, а сама попросту нищенствовала.)
Как всегда, ясная. Пышные седые волосы - словно нимб вокруг головы...
Расцеловались.
- Что же у вас такое?..
- Долой старых жен, да здравствуют молодые! - горько воскликнула я, вспомнив когда-то слышанную в цирке остроту клоуна: "Долой старую женщину! Да здравствует... молодая! (вместо ожидаемой "новой"!).
- Он так сказал?..
- Он так сделал.
- Он больше не переступит моего порога! Кто эта...?
- Не знаю. Знаю только, что годится ему в дочери...
- Специальность?..
- Не знаю.
Она все продолжала меня выспрашивать, но тщетно. Я все только повторяла:
- Пожалуйста, ни слова... никому.
- Сколько раз вы можете мне это повторять?..
Я невольно стала сетовать, как нелегка была моя жизнь с Александром Исаевичем, в чем только не приходилось уступать, себе отказывать... И вот, оказывается, это все было... зря!
Напомнила Марии Вениаминовне, как когда-то в ответ на мои слова об одиночестве на даче - нет детей и никого не могу позвать, чтоб не помешать ему работать, - она остановила меня: "Не смейте жаловаться! Любая бы с вами поменялась!"
- Зачем же я послушно терпела все это? А вот теперь у него ребенок...
- Как... Ребенок?..
Было уже поздно исправлять. Сказанного не воротишь. А я ведь совсем не хотела в это ее посвящать... Нервы сдали...
- Мария Вениаминовна, ради Бога, никому...
- Опять?
Но услышанное дало ей почувствовать всю глубину моего несчастья. Мы плакали вместе...
Провожая, Юдина благословила меня. В последний раз.
3 ноября я перевезла маму к Наде. Только одной маме я созналась, что никуда не уеду на праздники. Буду в Москве. Буду работать. Хочу просто какое-то время ни с кем не видеться...
Повидалась еще только с Николаем Ивановичем. Николай Иванович сказал мне, что свою "Молитву", которую я дала ему прочесть, я написала на слишком высоком уровне, что мне не избежать огорчений, но что я должна жить с нею, со своей "Молитвой". Недавно у него был Александр Исаевич. Делился с Николаем Ивановичем, что хотел, предприняв со мною поездку, хорошего дня, а я сорвала его. Он не может выносить моего "кишкомотательства". Не собирается со мной терять контактов. Николай Иванович внушает мне, что я должна понять: сейчас ребенок- его горячая точка! Я должна это учитывать, на что-то набраться терпения... В общем, Александр Исаевич, по его словам, расположен ко мне доброжелательно.
С 5 ноября я засела в своей большой комнате-зале с модернистскими картинами, виденными Светловой, и стала трудиться над папками... Это единственно верное, что у меня осталось. Я поняла, что музыка на ноги меня сейчас не поставит, только работа. Работа, к которой я шла, шла, пришла и которую, оставшись жить, уже никогда не покину.
10. Он не простит себе!
Однако от папок меня перетянули к себе Санины письма: сначала нынешние, а потом и прошлые... И я уже была не в силах от них оторваться... Ни в тот день. Ни в другой. Ни во все последующие дни ноябрьских праздников...
По мере того как я читала их, меня все больше и больше охватывало чувство непостижимо-сти происходящего... Я стала делать выписки из них, а в промежутках обращалась к Сане, напоминала ему, будила его память... Но прежде писем как лейтмотив звучали слова его тоста: "До гроба вместе!" тоста, произнесенного в день нашего 25-летия, 27 апреля этого года.
Потом шли выдержки из июльских писем его мне в Прибалтику - таких ласковых, таких сердечных...
После этого - письмо конца августа, когда он решился написать мне о ребенке. Но тут же: "...ты все будешь решать сама". И в открытке, посланной следом мне до востребования, снова: "Ты сама, сама все будешь решать".
И еще из того же письма привожу я фразу: "...я сам не подозревал какое это серьезное явление - ребенок (да вся область отцовства-материнства от меня закрыта была)".
Но передо мной лежало мое стихотворение "Перед тобой я не была святою", написанное мной в феврале 1962 года. На нем - пометки, сделанные Саниной рукой. И... в строке - "Я чувство матери изведала сполна" - под словом "матери" Саня поставил знак вопроса. Он, от которого "была закрыта вся область отцовства-материнства", не поверил в мои чувства! А ведь именно чувством материнства пренебрегла я в свое время ради вновь вспыхнувшей любви к нему!
"Ты же писал маме, - обращаюсь я к мужу: "...хотя все мы этому сопротивлялись, в том числе и Наташа, - оказалось, что это сильнее нас, и, значит, иначе быть не могло.
Наташа внесла в мою жизнь огромное счастье и вообще все то, чего в ней не хватало эти годы"1.
А вот что ты писал Зубовым: "...я завидую сам себе, что мне выпало это пережить!"2
Меня заново потрясли письма периода нашего воссоединения. Я делала длинные выписки из них, я снова ощущала ту могучую силу любви, которая тогда влекла нас друг к другу:
"... прежняя любовь захватила с такой силой, что я почувствовал себя ничтожным в ней... "3
"...с моей Наташкой у меня так быстро и на основе, кажется, еще более прочной, чем раньше, восстановилась та супружеская гармония, которая создает ощущение всей полноты жизни!" 4
"Мы с Наташей души друг в друге не чаем, - кажется, никогда прежде так не любили друг друга, как сейчас... "5
"... Умри я в 53-м году - я не узнал бы настоящей любви"6.
"Любовь моя, моя единственная! До чего же потрясла меня ты и эти трое суток с тобой... Вчера и сегодня все пело во мне, жизнь воспринималась как сплошной праздник, я не мог вместить всего счастья, оно выплескивалось из меня, я готов был раздавать его людям целыми охапками... До сих пор свою болезнь я воспринимал совершенно спокойно. А сейчас - Боже мой! как стало хотеться жить! - для тебя и с тобой!"7
1 Солженицын А - Решетовской М. К., 04.12.56.
2 Солженицын А - Зубовым Н. И. и Е. А., 02-03.11.56.
3 Солженицын А - Зубовым Н. И. и Е. А., 11.11.56.
4 Солженицын А - Зубовым Н. И. и Е. А., 07.12.56.
5 Солженицын А.- Зубовым Н. И. и Е. А., 19.02.57.
6 Солженицын А.- Зубовым Н. И. и Е. А., 16.04.57.
7 Солженицын А.- Решетовской Н., 25.10.56.
"Я умоляю тебя, девочка моя, будь тверда до конца и без единого компромисса!"1
"Все-таки это поразительно: если встреча превзошла и твои, и мои ожидания, - значит, была какая-то могучая сила, действовавшая помимо нас и поверх нас. Это была - наша любовь. Мы должны радоваться и гордиться, что она допустила нас на такие вершины! Иные не побывают там и за всю жизнь. Люблю-люблю-люблю тебя, единственная моя, жизнь моя!..2
"Я обещаю тебе, что я тверд в своем слове: я все тебе простил, люблю тебя вновь и готов соединить наши жизни навсегда"3.
"...Хочется всегда доставлять тебе радость, и чтобы радость эта никогда не исчерпывалась"4.
"Все меня поздравляют с твоим возвращением - и я чувствую себя действительно переродившимся и безмерно богатым оттого, что у меня есть такое сокровище"5.
"Гордость моя! - вот как впервые в жизни захотелось тебя назвать. ...Дал бы только Бог, чтобы болезнь не вырвала меня из этой прекрасной занимающейся зари. Может быть, всю жизнь мы жили и все пути прошли - для этих самых лет? ...Я люблю тебя ПРЕДАННО и БЕЗ ОСТАТКА - этого не бывало никогда прежде"6.
А вот письмо, в котором он сам дает оценку своим нынешним действиям: "...религии и нравственности всего мира запрещают женитьбу на жене живого мужа"7.
...А, значит, для христианина - при живой жене?! Если тот - настоящий, он не простит этому, сегодняшнему! Какие муки совести ждут его! Зачем обрекать его на них?.. Зачем позволять ему совершить то, что исправить будет уже невозможно?.. Зачем становиться соучастницей его безумия?..
Позже, уже живя в Рязани, Саня писал Зубовым:
"Мы с Натусъкой живем совершенно неразливно и тем больше значим друг для друга, что нет у нас детей и что с нашей смертью окончимся и мы. Но оба мы сейчас совершенно не жалеем, что нет детей: вырастает существо большей частью тебе чужое и неблагодарное, вижу это повсеместно"8.
"Минутами кажется, что 38 лет я только добирался до настоящей жизни и вот сейчас она наступила"9.
1 Солженицын А. - Решетовской Н., 27.10.56.
2 Там же.
3 Солженицын А. - Решетовский Н., 30.10.56.
4 Солженицын А. - Решетовской Н., 05.11.56.
5 Солженицын А. - Решетовской Н., 11.11.56.
6 Солженицын А. - Решетовской Н., 12.11.56.
7 Солженицын А. - Решетовской Н., 16.11.56.
8 Солженицын А. - Зубовым Н. И. и Е. А., 20.11.57.
9 Солженицын А. - Зубовым Н. И. и Е. А., 19.01.58.