На такси втроем проехали совсем немного. Около метро "Октябрьская" Александр Исаевич вышел.
- Если билеты окажутся, возьму все же на завтра, - говорит он.
Едем дальше вдвоем с Вероникой, едем на Чапаевский.
Мама удивлена. Для нее моя выписка совершенно неожиданна. К тому же я вовсе не кашляю. Так быстро выздоровела от воспаления легких?..
Вскоре позвонил Саня: билеты куплены; просит быть ровно в 8 часов утра в таком-то поезде, таком-то вагоне; хорошо бы, чтоб захватила с собой подлинник брачного свидетельства.
Я на все согласна. Подлинник брачного свидетельства нашего я держала у Нины Викторовны, в своей московской комнате. Значит, надо ехать ночевать туда!
После обеда села за рояль и долго-долго, не отрываясь, играла одну вещь за другой.
Когда я встала, Лилечка, которая умела высидеть за роялем не более 15 минут, сказала:
- Ну и терпение же у вас, тетя Наташа...
Она не угадала. То было не терпение. Уж слишком была переполнена моя душа. Это она хотела выразить себя в музыке.
Силы мои на исходе, но надо ехать.
Хозяйки моей дома не оказалось. Ночевала в пустой квартире...
27 октября, без четверти восемь, я уже на Казанском вокзале. Почтово-товарный ташкентский (опять ташкентский! - как в 1964 году, когда происходила наша первая личная драма...) поезд. В вагоне сразу увидела Саню, который делал мне знаки. Он занял боковые места у окошка. Снова друг против друга.
...Как давно мы не ездили вместе в дальнем поезде! Всего этого вообще могло уже не быть... И потому все чувствуется как-то предельно глубоко, до краев переполняет меня...
После московских окраин замелькали дачные места. Поцеловала оконное стекло.
- Что ты делаешь? Ведь грязное...
- Я - не стекло, а природу целую; ведь могла никогда не видеть ее больше.
Конечно, муж предусмотрел и занятие на время поездки. Читает - правит главы "Августа четырнадцатого". Несколько рукописных листов дает мне.
- На, прочти! Это главы, где я использовал твои данные по Ростову. Хорошо собрала! Даже с избытком! Не все использовал...
Его слова ласкают меня: оценил сделанное...
- Как я люблю, когда у нас с тобой общие дела! - радуюсь я. - Вот и сегодня: хоть разводные, но общие...
- У нас еще столько будет общих дел!.. - многообещающе говорит муж.
Я показала Сане свою "Молитву". Он умилен. Жмет мне руку. Попросил ее у меня. Отдала. А Саня, в свою очередь, дал мне свое письмо ко мне, написанное 22 октября. Надо же! И то и другое - и его письмо, и моя "Молитва" - написаны в один и тот же день, в наш день, в один из дней нашего воссоединения!..1 И вот еще раз как бы воссоединились наши души!..
1 Имеется в виду октябрь 1956 года.
"...Так и давай: друг другу простим, а каждый себе - не простим. И будем годами заглаживать, и будем друг к другу добры, отзывчивы, дружественны". (Саня - мне, 22 октября.)
"...Боже мой! Сохрани мне это прекрасное чувство, в меня вселившееся! Дай мне во всем хорошем видеть только незаслуженные дары Твои! Только дары!" (Я - Богу, 22 октября).
Когда обменивались написанным, дала мужу ещё и конверт с запиской "Почему я это сделала..." Он схватил его, как мне показалось, с жадностью...
Снова стал говорить, что у нас будут такие отношения, каких еще никогда не было...
Еще произошел между нами и такой разговор. Саня виновато спросил меня:
- Тебе будет обидно, если я буду получать премию с ней, если это будет здесь?..
- А какое она имеет отношение к этой премии? С ней ты будешь получать вторую...
- Нобелевской премии второй раз не дают...
Даже этот разговор не испортил моего настроения. Ощущение полноты жизни, счастья, несмотря ни на что!.. Хотелось, чтобы поезд шел, шел, чтоб никогда не дошел до Рязани...
Увы, поезд движется вдоль платформы станции Рязань-II.
Нам пришлось поторопиться. Можем попасть в перерыв. Едем в загс на такси.
Загс нашего Октябрьского района. Входим. На дверях таблички. Такой, на которой было бы написано: "Расторжение брака", - нет. Входим в комнату, где производится запись рождений и смерти.
- Скажите, а где можно оформить развод? - спрашивает Александр Исаевич.
- Ваша фамилия?..
Муж фамилии не называет, а подает два паспорта. Посмотрев их, сотрудница говорит:
- Вы знаете, мы не разводим. Развод оформляется в городском загсе, на улице Ленина.
- А мы успеем туда до перерыва?
- Я сейчас позвоню.
Набрав номер, спрашивает, успеют ли желающие развестись к ним до перерыва. В крайнем случае просит задержаться. Потом раздельно произносит в трубку: "Солженицын".
...Уж не предупреждены ли здесь? Не узнали ли по наружности?..
Снова берем такси. Я даже сама бегу к нему, растрогав мужа.
В городском загсе - одна общая комната.
- Кто из вас примет у нас заявление о разводе?..
- Вообще должна принимать я, - отвечает та, что сидит прямо против двери. - Но у нас временно прием таких заявлений прекращен.
- Но как же так?
- Сейчас происходит реорганизация, выделяют районные загсы.
- А когда же будут принимать?
- После ноябрьских праздников.
Муж вынимает из кармана "Гражданский кодекс". (...И это Солженицын?..)
- Но позвольте, такие вещи здесь не предусмотрены! Мы не живем в Рязани. Специально приехали. Жена к тому же нездорова.
Какие-то аргументы в поддержку мужа привожу и я, и тоже с возмущением...
- Перерывов в принятии заявлений быть не может, - негодует муж. Жизнь идет. У меня будет ребенок от другой женщины...
Но перед нами... стена.
Александр Исаевич спрашивает, как ему увидеть заведующую загсом.
- Ее нет. Она в горисполкоме. Занята открытием Дворца бракосочетаний.
- А ее телефон там?
- У нее нет телефона.
Под натиском мужа сотрудница выходит из комнаты, чтобы позвонить какому-то инструктору. Возвратившись, повторяет отказ.
Александр Исаевич очень недоволен. Как быть? Идти в горисполком разыскивать заведующую?
Я предлагаю ехать домой и оттуда пробовать звонить.
Тети крайне удивлены нашим неожиданным появлением. Вручаю им полуфабрикатный бефстроганов, купленный на Казанском вокзале, и прошу приготовить обед.
Когда я вошла в комнату, Саня уже успел сделать несколько телефонных звонков. С заведующей загсом - безнадежно. А вот он на всякий случай позвонил в Октябрьский суд. Там как раз по средам (был вторник!) принимают заявления о разводе.
- Может... согласишься?
Я заплакала.
Он присел со мною рядом на диване.
- Скажи честно. Ты что... надеешься, что этого не произойдет?..
- Нет. Но я не хочу так скоро. Ведь суд разведет через месяц, а загс через три...
Саня немного сбит с толку. Понял ли он, что у меня была затаенная мысль - не быть разведенной с ним до его возможной поездки?.. .Возможно, это заставит его отказаться от поездки. Чтобы я рассталась с ним навсегда это в моем мозгу, в моем сердце не помещалось...
Муж все же решил съездить в горисполком.
Тем временем я позвонила в Октябрьский суд.
- У вас есть несовершеннолетние дети? - спросила судья.
- Нет.
- А споры по разделу имущества?
- Нет.
- Тогда обращайтесь в загс, - заключила она.
...Напрасно, значит, я сорвалась. У него бы все равно заявления не приняли. Я разъяснила Сане это, когда он вернулся после безрезультатных хождений.
В тот же день, дома в Рязани, он написал письмо председателю горисполкома Чумаковой, в котором жаловался на городской загс. Подписали письмо мы оба.
В тот же вечер поездом вернулись в Москву. Я - все с тем же ощущением счастья. Александр Исаевич - раздосадованный...
Договорились с ним через три дня съездить в Борзовку, чтоб стереть в памяти обоих предыдущую тяжелую поездку туда...
На следующий день - я у отца Всеволода. Поведала ему обо всем, что произошло, начиная с 14 октября. Всеволод Дмитриевич хотел знать, кто она. Фамилия знакома. Да ее знает Нина Викторовна! И он предлагает мне расспросить ее..
Мне и в самом деле удалось в разговоре с Ниной Викторовной коснуться невзначай Светловых (кажется, в связи с продажей Борзовки).
Я поняла из слов Нины Викторовны, что обстановка в доме Светловых была типично "самиздатская", в чем-то схожая с обстановкой в квартире у Туркиных. ...Но ведь ему совсем не это нужно в повседневности! И, по словам Нины Викторовны, Светлова-младшая - властная. Так, значит, как она решит со мной - так и будет?.. Червячок сомнения вполз в меня...
Нина Викторовна говорит, что Светлову-младшую, уже в сознательном возрасте, крестила Мария Вениаминовна Юдина. И еще оказалось, что обе Светловы были однажды здесь, рассматривали те самые абстрактные картины, что висят в моей нынешней комнате, на которые смотрю я!.. Какой-то заколдованный круг!
29 октября я должна быть у Ундины Михайловны, а еще раньше - заехать в больницу, к своему врачу, как обещала.
Валерия Михайловна, видевшая меня в самом худшем из всех моих возможных видов, увидев меня в хорошем пальто, в модной шляпке, оживленную, поразилась;