«Свердловск» почему-то на самом деле именовался Екатеринбургом. Только после того, как новый знакомый крепкий парень в камуфляже, звали которого, кстати говоря, Виктором, убедил его, что Свердловск и Екатеринбург суть одно и то же, Айхен отважился покинуть поезд. С его-то знанием языка и национальной специфики еще бы и заблудиться!
Виктор пересел в электричку до своего Каменск-Уральского, а Айхен отправился смотреть город.
Вокзальные часы показывали два часа дня. Его поезд на Москву должен был отправляться в восемь вечера, сидеть на перроне — с тоски умрешь.
По сравнению с Нарьян-Маром и иными селеньями, мимо которых шел поезд, Свердловск или, как выяснилось — Екатеринбург (язык сломаешь), показался огромным и многолюдным.
Айхен вышел из вокзала, огляделся по сторонам и тут же попал в поле зрения к пресловутым «ментам», тем самым, которых Серега наказывал беречься, как огня.
Герой галактической войны здорово струхнул, когда облаченный в форму представитель местной власти вальяжно подошел к нему и небрежно вскинув руку к козырьку пробормотал что-то невразумительное себе под нос.
Айхен вдруг напрочь забыл русский язык и почему-то поинтересовался на межгалактическом:
— Простите, что вы сказали?
Представитель власти как будто прекрасно понимал межгалактический, грозно рявкнул:
— Документы предъяви, оглох что ли?
Документы… О это страшное слово — документы!
Как будто все свою жизнь Айхен только и делал, что разъезжал по России-матушке без документов, он сделал профессионально жалобное лицо и принялся рыться по карманам.
— Я… тут… — забормотал он, пытаясь припомнить что в подобных обстоятельствах велел ему врать Серега, — Я от группы отстал… Паспорт у экскурсовода… Вот у меня билет есть на поезд…
Мент повертел в руках билет, прочитал внимательно.
— Мистер Ларсен? — вопросил он с сомнением разглядывая абсолютно скандинавскую физиономию принца вельзаельского, основательно потрепанную зимовкой в тундре и все-таки не бомжовую, и Господи упаси, не чеченскую!
— Так точно! — улыбнулся Айхен, гордясь своим чудовищным акцентом.
— А где группа?
— В городе.
— Та-ак… Будем ждать… А экскурсовод ваш получит… взыскание… Не имеет он право паспорта при себе держать.
Представитель власти старался быть вежливым — перед иностранным гостем, и все-таки некоторые сомнения терзали его бдительный ум.
Рожа у задержанного, слегка помятая после поезда, джинсы — что потертые, так это вроде как модно там у них, но как будто с чужого… ну не плеча, а чего там? Ноги? Кроссовки опять-таки весьма видавшие виды, и — опять-таки — парню явно велики… А самое главное — ну на хрена буржуинам путешествовать поездом в этакую даль?!
Единственное, что смущает — рожа не нашинская! Ну не нашинская и все, хоть убейте!
— Пройдемте! — нахмурившись велел представитель власти.
— Куда?! — ужаснулся Айхен.
И получил исчерпывающий ответ:
— Куда следует!
«А если загребут, так не ерепеньяся, а то отметелят так, что будешь потом всю жизнь на лекарства работать» — прозвучал в голове наставительный голос Сереги, и Айхен счел за благо поплестись вслед за «ментом», к тому же у того остался его билет на поезд.
— Это что еще за хиппи? — ухмыльнулся более молодой мент, бродивший у двери в отделение.
— Утверждает, что швед.
— Швед?! Ага, если этот — швед, то я пришелец из космоса.
— Без документов шлялся. Вот его билет. Подержим пока у себя. а ближе к восьми дадим объявление по радио. Может явится кто за ним.
— Ага, как же, — снова ухмыльнулся молодой и легонько пихнув Айхена в плечо, скомандовал:
— Давай топай!
Столь фамильярное и грубое обращение с особой королевской крови, а так же тот факт, что в глубине окрашенного в мрачный зеленый цвет помещения призывно распахивала дверь некая КЛЕТКА, подвигли Айхена на сопротивление.
Что будет, если в этой клетке его запрут? И откажутся выпускать? Зубами решетки не перегрызть, оружия при себе нет никакого, и в восемь вечера — и уж ему это известно лучше, чем кому бы то ни было — никто за ним не придет и не выручит!
Айхен приготовился к бою, но вывести из строя молодого мента оказалось неожиданно просто. У парнишки оказалась настолько плохая реакция, что он потерял сознание даже не успев понять, что произошло, стукнулся затылком о стенку и сполз на пол. К тому времени старший товарищ уже успел отойти на достаточное расстояние. Айхен, выглянув за дверь отделения, увидел, как тот неспеша шествовал к перрону.
Ну и куда теперь? В город? Устроят облаву… Билета нет… Да и нельзя теперь дожидаться того поезда…
Сколько у него времени? Минут пятнадцать-двадцать, пока юнец не придет в себя и не забьет тревогу. Как бы там ни было, а из города надо убираться, как можно быстрее, и как можно дальше. И на данном этапе — все равно в какую сторону. Какой-то поезд с сидячими местами, казалось, готов был тронуться с минуты на минуту и Айхен не спеша вошел в него и уселся на свободное место близко к проходу.
Ну давай же, отчаливай!
Поезд послушался, сомкнул двери и поехал неведомо куда.
На конечной станции, называвшейся Нижний Тагил, Айхен зашел в привокзальный магазин и купил новую рубашку и кепку с большим козырьком. Не абы что, но хоть какая-то перемена внешности.
В то время, как он бродил по пыльным улицам, любовался гордо выставленными на показ устрашающими машинами для добычи полезных ископаемых и заволокшими полнеба красно-бурыми дымами, испускаемыми неким заводом, поезд Свердловск-Москва благополучно отбыл по назначению.
Купив в круглосуточной магазине булку и пакет кефира, принц расположился на лавочке в парке — так, чтобы с дорожки его не было видно — и принялся считать мелочь, прикидывая сколько булок и кефира сможет купить, прежде чем оная мелочь иссякнет. Печально, очень печально — не сгорел, не утонул, не замерз, не был заперт в клетку, так помрет с голоду.
На той же самой скамейке, взгромоздившись на нее с ногами и усевшись на спинку, располагалось существо неясного пола, одетое почти так же, как Айхен — в просторные джинсы, просторную рубашку и потрепанные кроссовки, даже кепка на голове существа была точно такая же. Существо потягивало пиво и с любопытством взирало на айхеновы мятые десятки.
— Больше никаких спасенных планет! — с вызовом сказал существу принц, — Провались они все! И гори они!..
— Ты что — иностранец что ли? — удивилось существо по-видимому, все-таки женским голосом, — Такой акцент дурацкий…
— Нет, я пришелец из космоса.
— А-а…
Существо спрыгнуло с лавочки, неспешно подошло и внимательно осмотрело принца с ног до головы.
— Вписаться негде? Можешь ко мне.
Ее звали Юля, она жила с родителями неподалеку от парка, училась в богословском колледже и два раза в неделю посещала школу каскадеров в Екатеринбурге.
Все это Айхен узнал по дороге от парка до ее дома.
Когда поднимались на лифте на последний этаж башни, Юля сообщила, что маму зовут Лидия Михайловна, папу — Дмитрий Алексеевич, сестру — Таней, а кота Фомой. Сразу запоминать не обязательно — можно в процессе.
Айхен хотел спросить, не будет ли против почтенное семейство его появления у их очага — но не спросил. В конце концов Юля должна знать, что делает, а ему куда приятнее будет ночевать под крышей и возможно даже на кровати, чем на лавочке в парке.
Когда они вошли почтенное семейство пребывало на кухне за ужином.
Появление Юли с приятелем сомнительного социального положения не вызвало у них абсолютно никаких эмоций.
Лидия Михайловна, молодая еще женщина в роскошном парчовом халате, ответила Айхену улыбкой на улыбку, освободила место на угловом диване (спихнув с него толстого кота) и поставила на стол дополнительную тарелку с жареной картошкой и сосисками.
— Вам сколько? Две или три?
— Две, — на всякий случай сказал Айхен, а сосиски оказались удивительно вкусными, таких можно было слопать штук пять, а то и больше.
У него спросили только имя — Айхен, так Айхен — и автоматически включили в состав семьи.
На кухне под потолком негромко работал телевизор, в котором вычурно одетые мужчины сражались странным, видимо, старинным оружием.
— Обожаю «Три мушкетера»! А ты? — шепотом спросила Юля.
Айхен жевал сосиску и ничего не ответил. Так вот скажешь — что не знаешь никаких «мушкетеров», обидится еще…
Мушкетеры на экране запели, и Юля вместе с Таней радостно подхватили песню, точно повторяя за актерами не только слова, но и все интонации.
После ужина Юля утащила гостя в свою комнату и плотно прикрыла дверь. В комнате стояла широкая продавленная кровать, письменный стол, заваленный книгами и платяной шкаф.