— Понаставим там подслушивающих устройств, — предложил Купер, — чтобы быть в курсе замышляемых злодейств.
— Это всегда полезно, — заметил Штирлиц. — В мое время такие устройства называли «жучками».
— В мое тоже.
— Видишь, как все просто! — сказал русский разведчик. — А ты боялся!
— Так за дело!
— Ясный пень! — вспомнил Штирлиц свою любимую поговорку.
Они встали из-за стола и двинулись на выход. Штирлиц кинул официанту крупную купюру, что того очень удивило, так как господин штандартенфюрер никогда раньше не платил, а просьбы об оплате встречал ударом кастета. Откуда глупому официанту было знать, что Купер при помощи синтезатора нашлепал килограмм дойч-марок!
Выйдя из кабачка, они чуть было не столкнулись нос к носу с настоящим Штирлицем, который шел в «Три поросенка». Настоящий Штирлиц Штирлица из будущего не признал, тем более, что тот был в штатском. Штандартенфюрер вошел в кабачок, был встречен всеобщим удивлением, но не обратил на это никакого внимания, а сел за столик и, как всегда, заказал пива и тушенки.
Вскоре из кабачка послышались выстрелы из маузера и хорошо узнаваемые крики Штирлица:
— Развели тут! Бардак!
ГЛАВА 6. СЕКРЕТНЫЙ СЕЙФ МЮЛЛЕРА
Купив в магазине форму штандартенфюрера, без которой Штирлиц чувствовал себя в Рейхе неуютно, русский разведчик переоделся и в новом с иголочки мундире отправился в Рейх. Там все было по-старому. Стуча каблуками, Штирлиц шагал по знакомым коридорам, часовые с глупыми бараньими лицами отдавали ему честь. Штирлиц прошел мимо своего кабинета. Не зашел, хотя велико было искушение краем глаза взглянуть, как он жил в сорок третьем. Наконец, штандартенфюрер остановился перед дверью в кабинет Мюллера. Из-за двери слышалось стрекотанье пишущей машинки, видимо секретарша шефа гестапо перепечатывала какое-нибудь дело.
Штирлиц заглянул.
— Мюллер у себя? — спросил он у длинноногой красавицы.
— Нет, господин штандартенфюрер, — любезно улыбнулась секретарша. — Он на совещании у Фюрера.
— Странно, — сказал Штирлиц. — У Фюрера совещание, а Бормана там нет. Представляешь, ходит по кабинетам и грязно пристает к секретаршам, пугая их до смерти искусственным членом, конфискованным пару дней назад у французского шпиона.
— Ой! — испугалась секретарша. — Господин штандартенфюрер, я, пожалуй, пойду пообедаю!
— Иди, иди, — разрешил Штирлиц, и секретарша Мюллера торопливо убежала. Склонность Бормана к секретаршам была давно всем известна, а секретарши Мюллера он домогался уже года два.
Штирлиц вошел в кабинет шефа гестапо.
Сейф с документами стоял в углу. Для профессионального разведчика не составило труда вскрыть его за полминуты. Штирлиц торопливо начал перебирать папки и, наконец, откопал дело Кальтенбруннера. Русский разведчик начал быстро копировать, шурша листами. Закончив, он сунул папку назад в сейф и аккуратно закрыл все, как было.
Вдруг зашуршал ключ в двери, Штирлиц спрятался за шторой. В кабинет вошел Мюллер. Обергруппенфюрер не любил долго засиживаться на совещаниях в бункере Гитлера и сегодня ушел пораньше. Насвистывая арию Мефистофеля из «Фауста», шеф гестапо открыл сейф и, достав дело Бормана, присел к камину.
За его спиной Штирлиц выскользнул из-за шторы и на цыпочках бесшумно покинул кабинет. Выйдя в коридор, русский разведчик осмотрелся по сторонам и направился в мужской туалет, где, по своему обыкновению, просмотрел добычу.
Дело было не очень толстым, так как Кальтенбруннер в Рейхе являлся фигурой загадочной и крайне неприятной. Если спросить кого из офицеров, с кем он предпочел бы иметь дело — с Борманом или Кальтенбруннером, любой, ни секунды не задумываясь, выбрал бы Бормана, хотя всем было известно, какой он пакостный человек. Имя Кальтенбруннера вызвало у всех дрожь в коленках. Очень редко его лошадиная физиономия с гнилыми зубами появлялась на совещаниях у Фюрера, но каждое такое появление сопровождалось зловещими событиями после этого.
Даже звание и должность Кальтенбруннера были неизвестны сотрудникам Рейха. Но у Кальтенбруннера имелся свой штат агентов, шпионов, диверсантов и информаторов, которых в Рейхе называли обычно просто «людьми Кальтенбруннера». Людей Кальтенбруннера, как и их хозяина, все, кроме Штирлица, боялись.
В деле было главное, что искал Штирлиц, — адрес Кальтенбруннера. Русский разведчик уже хотел закрыть дело, но вдруг на последнем листе обнаружил важную информацию. Черным по белому на этом листе сообщалось, что Кальтенбруннер считает Штирлица русским шпионом, евреем, гомосексуалистом, а также колдуном-чернокнижником, способным с помощью ядовитых капель, изготовленных из мексиканских кактусов, сделать импотентом любого человека. По мнению Кальтенбруннера, Гитлера Штирлиц уже угостил подобными каплями. А теперь на очереди он, Кальтенбруннер. Не хотелось Кальтенбруннеру становиться импотентом, посему он задумал убрать Штирлица и даже поставил этот вопрос на совещании в бункере Гитлера.
«Странно! — подумал Штирлиц. — С чего они взяли, что я чернокнижник? У меня дома все книжки с красными обложками. И что самое главное, эти сволочи все знали, но хоть бы один гад предупредил! Теперь понятно, почему они постоянно твердили «Что скажет по этому поводу Кальтенбруннер»! Скоты поганые! Фашисты!»
Как следовало из дела, первое покушение назначено на сегодня и должно произойти в ресторане, куда Штирлица заманит женщина — агент Кальтенбруннера, притворившаяся шлюхой.
В соседней кабинке, откуда вот уже минут пять слышались странные звуки, как будто некто вырезал ножом на двери неприличные слова, кто-то громко хрюкнул и спустил воду. Штирлиц выглянул в щель и увидел, как и предполагал, толстую спину Бормана. Вымыв руки с мылом, Борман украл кусок мыла, завернув его в бумажку и сунув в карман. Затем партайгеноссе весело пукнул и вышел из туалета.
— Свинья! — сказал Штирлиц вслед и тоже покинул туалет. На улице его ждал агент Купер. Шел дождь, и Купер, промокнув до последней нитки, хлюпал носом.
— Ну как? — встретил он Штирлица.
— Дело в шляпе! — сказал русский разведчик и достал из фуражки добытое дело Кальтенбруннера.
ГЛАВА 7. ШТИРЛИЦ В РЕСТОРАНЕ
Штирлиц и агент Купер подошли к ресторану в самый разгар подготовки покушения. Около ресторана была нездоровая суета, постоянно подъезжали похожие на жуков черные машины, туда-сюда сновали люди с какими-то свертками.
— Штирлиц, — заметил агент Купер, — а не сменить ли вам свою внешность? Ведь люди Кальтенбруннера могут случайно прихлопнуть и вас.
— Ты думаешь, я этого так боюсь? — насупил брови Штирлиц.
— Нет, но у вас такое известное в этих краях лицо!
— Логично, — сказал русский разведчик. — Но как мне изменить мое известное в этих краях лицо? Фингал поставить под глаз?
— Это легко, — Купер достал из небольшого чемоданчика, с которым не расставался, крем в тюбике. — Намажьте щеки, господин штандартенфюрер!
Штирлиц намазался кремом, и тут же на его лице выросла окладистая бородка и усики.
— Забавно, — Штирлиц ощупал лицо. Купер протянул ему зеркало. — С бородой я стал похож на еврея. Но, Купер, в Рейхе военные не ходят с бородами!
— А вы наденьте еще темные очки, — посоветовал Купер. — Будете похожи на слепого штандартенфюрера, который не может бриться.
— А ты будешь моей собакой-поводырем? — съязвил Штирлиц. — У тебя есть такой крем, чтобы стать собакой? Сбривай бороду на фиг!
Купер вздохнул и достал еще один тюбик. Штирлиц намазался, и волосы на щеках и подбородке опали.
— Может, хоть налысо побреете голову? — с надеждой спросил Купер. — Узнают ведь…
— Купер! Лысым я буду похож на Бормана, а это еще хуже, чем на еврея! Пошли в ресторан. Приготовь свой распылитель!
Они прошли мимо швейцара, который, увидев Штирлица, сделал вид, что его не заметил.
В вестибюле толпились люди Кальтенбруннера. Шел жаркий спор.
— А я говорю, что надо установить пулемет в оркестровой яме! — надрывался один. — Штирлиц войдет, сядет за столик, а мы по нему из крупнокалиберного!
— Дурак! — азартно возражал другой. — Надо усадить снайпера на люстру. Он тщательно прицелится и попадет Штирлицу в глаз!
— Вы оба дураки! — кричал третий. — Гранатой надо, гранатой! Причем, советской! Лимонкой!
Снайперы сидели у вешалки. Опираясь на свои длинноствольные ружья с оптическими прицелами, они обсуждали, какой орден дадут тому, кто уберет Штирлица.
Когда Штирлиц вошел в дверь, шум в вестибюле резко стих.
— Что, ребята? — доброжелательно прищурился русский разведчик. — Ждем кого-нибудь?
— Ж-ждем, господин штандартенфюрер, — запинаясь произнес один из людей Кальтенбруннера.