лыжный курорт, а по выходным играют в гольф. Я люблю возиться в саду. Я люблю после работы пропустить пинту-другую эля в пабе Белый Лев. Люблю заходить в каждую деревенскую лавку и здороваться там с каждым встречным.
Я люблю жить здесь, в Хайбери.
Мать какое-то время глядела на нее во все глаза, а потом сказала: — Я за тебя волнуюсь.
— Знаю, что волнуешься, но мне надо, чтоб ты прекратила считать все, что я делаю, ошибкой только из-за того, что я не выбрала ту жизнь, о которой ты мечтала для меня.
— У тебя трудная жизнь, а так не должно было случиться. Твой отец и я так боролись за это до твоего рождения, — сказала мать.
— У меня хорошая жизнь, мам. Жизнь, которую я выбрала. Она просто не похожа на ту, которую выбрала для меня ты. Может, у меня вообще никогда не будет работы в городе и дома в квартале с исторической застройкой и мне необходимо, чтобы ты относилась к этому окейно. И больше не сливай информацию про меня людям, которые, как ты думаешь, могли бы помочь моей карьере. Даже если у них имеется сад, требующий перепроектирования, я слышать не желаю об этом, — сказала Эмма, — Итак, мы О’Кей?
Мать кивнула, практически незаметно, но соглашаясь: — Ладно. Хорошо. Да, я понимаю. Постараюсь больше не пытаться помогать тебе в твоей карьере.
Это было не совсем то, что Эмма пыталась донести до нее, но это было некоей отправной точкой.
— Что еще? — спросила Эмма.
— Я перестану так сильно переживать.
— Хорошо. А еще бы ты могла хоть чуточку больше меня поддерживать, — сказала она.
Мать призадумалась: — Чего ты от меня хочешь?
— Спроси у меня, как идут дела в Turning Back Thyme. Спроси про Чарли, Джессу, Зака и Вишала. Они про тебя всегда спрашивают.
— Это я могу.
Эмма обняла рукой свою маму за плечи и тесно прижала ее к себе:
— Я люблю тебя, мам. А теперь, если ты попросишь Сидни, я уверена, она покажет тебе, как устроен особняк. Она очень гордится всей той работой, которую они здесь проделали.
Ее мама кивнула, соглашаясь, и затем поцеловала дочку в щеку.
Во вторник после того, как накануне ее родители нанесли визит, Эмма зашла в Боу Коттедж, запнувшись о порог, поскольку ей пришлось изловчиться, чтоб не наступить на каталог семян и какое-то письмо, оставленные почтальоном на коврике перед входной дверью. Она совершенно вымоталась. Одна из труб, по которой подавалась вода в Водный сад, лопнула, а чтоб обнаружить течь и устранить, потребовалось перелопатить весь этот сад, сведя на нет все результаты их тяжкого труда. Следующие два дня они заново сажали там все растения, и это выбило их из графика. Снова. Также это означало, что у нее останется меньше времени на работу над Зимним садом.
Эмма уже начала отмечать там вешками те участки, которые будет засаживать новыми растениями, отталкиваясь от рисунков, выполненных бабушкой Генри в военные годы. Чарли целиком и полностью уступил этот проект ей, и это ей было окейно. Каждый раз, перелезая через стену в Зимний сад, она сразу как-то вся успокаивалась, словно это место принадлежало ей.
Да, и сейчас она хотела поскорее вернуться туда, но сначала ей нужно было сытно пообедать, потом долго позамокать в ванной и отоспаться часов этак 15.
Она сбросила с плеча свою рабочую сумку, бухнув ее на кухонный стол, вытащила из нее свой смартфон, чтобы поставить на зарядку — гаджет сдох еще в середине дня. Она только собралась позвонить на городской телефон, который был в особняке, чтобы спросить или Сидни или Эндрю, можно ли ей будет зарядить смартфон у них, если у них отыщется подходящее зарядное устрпойство, но отвлеклась, поскольку пришлось срочно приводить в порядок Водный сад.
Эмма подошла к холодильнику, вынула оттуда контейнер-ванночку с хумусом, надорвала пленку и выдавила хумус в кармашек питы, которая лежала на кухонном разделочном столе. Торчком запихнула питу в тостер, а сама принялась рыться в поисках сыра, чоризо и каких-нибудь фруктов или овощей, хотя они в окружении подобной еды были, так сказать, лишь вежливым поклоном в знак уважения к здоровому питанию. Слишком жарко, лень готовить, но она уже уяснила, что если продолжит так же часто заказывать доставку готовой еды из той китайской забегаловки The Golden Swan в Хайбери, то ее заказы доставщики так и будут приносить с ненужными комментариями насчет того, как же часто они ее видят.
Она резала дольками яблоко, когда вдруг вспомнила про сегодняшнюю почту, по которой прошлась. Положив нож, она вернулась на крыльцо и занесла почту в дом. Она ошиблась — это были два каталога семян, вложенные один в другой, — и какое-то письмо, на конверте которого был надписан от руки ее адрес, а обратного адреса не было. Подсунув палец под клапан, она оторвала его, открыла конверт и вытащила лист плотной хлопковой бумаги.
Ее лицо расплылось в широкой улыбке. Профессор Уэйланд написал это письмо.
20 августа 2021
Моя дорогая мисс Лоуэлл,
Полагаю, вы в порядке. Я был чрезвычайно рад получить Ваше письмо. Мне действительно очень нравятся те маленькие загадки, что вы мне присылаете, а также Ваш жадный интерес к прошлому. Если бы больше представителей Вашего поколения имели бы подобное благоговение перед садами наших великих предшественников.
Меня повергает в трепет то, что вы решили доверить мне эту маленькую загадку касаемо нашей возлюбленной Винсенты Смит. Она была куда как непроста. (Как это чрезвычайно умно с Вашей стороны!) Я не мог припомнить, чтобы с Винсентой когда-либо ассоциировалась некая Целеста, но затем подумал, что забыл об этой великой женщине-садоводе больше, несли большинство людей когда-либо узнают. Когда же я удостоверился, что ни одно из моих изысканий среди книг дома не принесло плодов, то прервал мое счастливое уединение и на пароме прибыл в Университет Хайлендса и островов, где были настолько добры, что позволили