Читать интересную книгу Аналогичный мир - 4 (СИ) - Татьяна Зубачева

С отъездом — Мирабеллы в монастырский пансион, а Маргарет в колледж — в доме стало совсем тихо. Но Спенсер Рей Говард всегда ценил именно тишину и порядок. А с девчонками было заметно больше хлопот. И расходов. Особенно с Маргарет. Вот уж действительно — помесь! Взяла худшее от родителей. Зла и похотлива, как Изабелла, и глупа, как Кренстон. Вырожденка! И Шермана с его отродьем, чтобы привели стерву в пригодное для использования состояние, нет. Конечно, колледж Крейгера — весьма недешёвое заведение, как и монастырский пансион, но — положение обязывает. Ты можешь разоряться, но этого никто не должен замечать. А, значит, девчонки должны учиться на положенном уровне. Говарды выше общедоступных и бесплатных. Раньше удавалось проводить оплаты через Джонатана из его конторы — раз уж ты бездетен, то трать на племянниц то, что должен был бы тратить на своих детей. Но этим занималась Изабелла. Похотливая сука! Надо же было так сглупить и нарваться…

Старый Говард отложил просмотренный лист биржевых новостей и взял следующий, уже со сведениями из Лондона. Так… опять ненавистные Страус и Майнер. Задохнувшись от ярости, он несколько минут сидел неподвижно, чтобы не скомкать и не порвать страницу. И дело не в том, что эти два негодяя сумели улизнуть, да ещё кое-что вывезти, были и другие, и вывозили даже более ценное. И даже не в том, что они сумели развернуться в Европе. Но само их существование, даже нет, их компаний неоспоримо доказывало его ошибки. Особенно Майнер. Кинокомпания, киноиндустрия, киностудии и кинотеатры… Всё это могло быть, должно было быть его, принадлежать ему. Признавать, что он сам упустил тогда свой шанс, недоучёл, не увидел перспективы, было и сейчас нестерпимо обидно. Вернее, именно сейчас. Раньше он мог утешать себя тем, что и без этой чепухи — подумаешь, штаны для ковбоев и зрелища для неудачников — богат, влиятелен, да что там, властен, а сейчас… Самому себе нельзя врать. Самообман хуже любого предательства — учил когда-то дед. Да, предают тебя, предаёшь и ты, здесь главное, успеть первым, а самообман…

Говард прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Всё? Да, всё, успокоился. А теперь перечитаем и подумаем, что и как тут можно сделать. Разумеется, ни к Страусу, ни к Майнеру влезть не получится, но и не будем. Нас — он усмехнулся — это не интересует. Вот так! Поищем, кого и с кем стравить, потому что в открывшуюся в результате щель… Да, и подальше от русских. Кто бы мог ожидать от них такой прыти, ведь мастерски перекрыли, никаких официальных запретов, а всё теперь через них, под их контролем, а, следовательно, и регламентацией. И эти чёртовы банковские крысёныши, наверняка, наверняка… Вот где упущение Джонатана, там надо было работать… жалкий неудачник. Даже самоликвидацию толком не провёл. Ведь то и дело всплывают уцелевшие, и каждый норовит повести свою игру. А попав к русским, разевают пасть и сдают всё и всех. А русские слушают и копают, копают, копают. И тупое стадо послушно топает в указанном новыми пастухами направлении. Да, с детьми не повезло. Ни Джонатан, ни Изабелла, ни, тем более, Хэмфри… что-то… нет, он делал всё правильно, он не ошибался, ни разу, ни в чём! И хватит об этом думать! Это всё в прошлом, этого нет, нет, нет!

Он сидел, глядя прямо перед собой остекленевшими глазами, плотно сжав побелевшие губы и не замечая, как его руки комкают и рвут газетные листы. Стоявшие за дверью Глория и Джейкоб — ранее экономка и дворецкий, а теперь прислуга за всё — переглянулись. Джейкоб кивнул Глории, чтобы она приготовила успокаивающее питьё для хозяина и ушёл отпустить Стенли, сегодня хозяин уже никуда не поедет, шофёр не нужен, и нечего парню впустую болтаться в гараже.

Успокоившись, Говард сбросил измятые газеты в мусорную корзину и подошёл к дивану, где на маленьком столике с инкрустацией его уже ожидали на серебряном подносе кувшин с питьём и стакан. Чуть сладковатый, но отнюдь не приторный напиток приятно охладил рот и горло. Когда Глория вошла и поставила поднос на столик, он искренне не заметил. Он вообще не замечал прислуги, когда не обращался к ней впрямую. Осушив стакан маленькими глотками, он — нет, не прилёг, ни в коем случае, лежать днём в кабинете — это демонстрация слабости, это недопустимо — сел на диван, откинулся на спинку в свободной, но приличной возрасту позе и, полуприкрыв глаза, задумался.

Что он может сделать в сложившейся ситуации? Нет, что он должен сделать? Разумеется, отомстить. Но для этого надо восстановить состояние до хотя бы доимперского уровня. Да, Империя была неплохо задумана и прилично осуществлена, и до какого-то момента всё шло по плану и даже и с избытком. (посмотреть общую хронологию!), а потом… дед, любивший острое словцо, говорил: «Суп с дерьмом». Не будем в этом вареве копаться. Пока не будем. Что есть — известно. Что будет — возможны варианты. Что Маргарет возьмётся за ум и станет реальной помощницей… нет, этого уже не будет, максимум возможного — минимальный вред, ни цента сверх положенного содержания, пусть решает свои проблемы сама, без ущерба для семьи. Мирабелла… монастырь… да, эту структуру можно… задействовать. Надо налаживать связи. Придётся потратиться, но… Говард усмехнулся — всё покупается, что продаётся. И наоборот. А неподкупных, как и бескорыстных не существует, существуют ошибочные цены, как завышенные, так и заниженные. Тогда… через месяц навестить внучку, поинтересоваться её успехами, дескать, не тратит ли выданные ей карманные деньги неразумно, поговорить с настоятельницей… Сказать Джейкобу, чтобы подобрал материал, высокого места без компромата не бывает, честные всегда внизу. Вон даже чистоплюй Айртон ухитрился заполучить отсидку у русских, всего, правда, на трое суток, но пятнышко осталось. И не за то, почему сел, а за то, почему так быстро вышел. Вот на этом… нет, играть рано, но позаботиться, чтобы не забывали надо. И Атланта остаётся столицей. Деньги в Колумбии, власть — в Атланте. Не самый плохой вариант, фактически… да, тот самый доимперский. Тогда он и постарался подчинить Атланту и получилось. Почти. Ну, внешние побрякушки пришлось отдать недоумкам, себе взять фактическую власть, получится ли сейчас… Надо думать.

Он уже не выглядел ни больным, ни раздражённым. Прикидывая варианты: с кем, о чём и как поговорить. Найти союзников… Вздор! Союзники, партнёры… ещё скажите: друзья. Друг — то тот, кто предаёт тебя первым. Потому что лучше других знает тебя и точно определит момент наибольшей выгоды предательства. А уж семья… тем более. Достаточно вспомнить, как удалось справиться с Бредли, подчистую убрали. Бить надо в спину, чтобы не успел обернуться и увидеть, чтобы так и не понял. Да, сейчас на такую масштабную и долголетнюю комбинацию нет сил: ни бескорыстных исполнителей, ни денег для найма, чёртов Джимми Найф завалил всё в самом начале, хорошо, что сам подох, не оставив следов, но нет и врагов, достойных такого усердия и тщательности в уничтожении. Хотя… но это связано с Сопротивлением и русскими, туда сейчас лезть очень опасно. И всё же… Говарды ничего не забывают. Так что, таинственный Крот, который — были намёки — и пошуршал в банках, правда, тут же сглупил и отдал всё Комитету, вот тоже очень странная… организация, «Комитет защиты бывших узников и жертв Империи», наглецы и оголтелые идеалисты, они, видите ли бескорыстны, но основная их часть в России и, нет, их пока оставим, а вот с Кротом можно будет и поиграть, вряд ли он так уж любит тех, кто воспользовался его добычей, но найти его… СБ так и не нашла, не успела, пришлось заняться самоликвидацией, так что… кое-какую информацию кое-кому удалось подкинуть и заинтересовать, пусть они, из своей Европы, как нейтралы, никак не участвовавшие в войне и потому не считающиеся русскими опасными поищут, да хотя бы через тот же Комитет. И всё-таки Крот должен быть здесь, не мог он отдать такие деньги и остаться ни с чем. А если у него отобрали как… как хотя бы плату за жизнь, дескать мы о тебе забудем, а ты не будешь возникать и напоминать о себе, вполне, кстати, реальная и даже неплохая, почти равноценная сделка, то… а вот здесь может помочь монастырь, вернее, не сам, а путь через него в ту структуру. Оттуда его никто не ждёт, и, значит, удар будет неожиданным.

Получившийся каламбур вызвал на бледных губах улыбку. Говард встал и вернулся к столу. Надо закончить просмотр газет и под шелест страниц наметить уже более конкретный план.

Вечерний Царьград сверкал и переливался разноцветными огнями, и Бурлаков, стоя у вагонного окна, жадно, как впервые, разглядывал свой город. Он так давно не видел его таким, сияющим и нарядным, не празднично иллюминированным, а обычным вечерним. Столица снова стала столицей. В прошлом бомбёжки и страшные угрозы десантов, вся война в прошлом, стремительно проваливается туда, в яму истории, к давним набегам и смутам. А он сам… он помнит Царьград и военным, и довоенным. Неужели он настолько стар? Ведь целое поколение выросло во время войны, и для них что начало войны, что революция, что росские князья — всё одно, древняя история. А он… доисторическое ископаемое, вроде динозавра.