от бега? Для Сони это был просто утомительный путь к возможности постоять на пьедестале, а тренировки – необходимое зло, плата за медаль и восхищение толпы.
Где-то там, среди деревьев, бежал Марк, по идее, он должен был уже ее догнать. Соня повернула на петляющую дорожку и окинула взглядом парк, впереди промелькнули и снова затерялись цветные олимпийки бегунов. Она хотела обернуться, но не успела. Спиной почувствовала знакомый тяжелый взгляд, услышала шелест ветровки и дыхание. Шаги становились громче и приближались. С каждой секундой волнение нарастало. Адреналин запустил реакцию «бей или беги», Соня невольно ускорилась, ее накрыло тревожно-удушающей волной паники, будто за ней действительно гнался маньяк.
Когда волнение достигло своего пика, Марк поравнялся с Соней и, дёрнув за руку, резко развернул. Без приветствия и объяснений, обхватил пальцами за шею и поцеловал. Оба задыхались от бега, раскраснелись и вспотели, пульс колотился в висках и расходился волнами по всему телу, словно вибрации от взрыва глубинной бомбы. Поцелуй получился рваным и суматошным, будто они тонули и из последних сил обменивались воздухом.
Соня хотела оттолкнуть Марка, но он отстранился раньше и снова вернулся на протоптанную дорожку. Сделав пару шагов, оглянулся.
– Бедро поднимай выше, голень захлёстывай меньше и вытягивай шаг, – выдав инструкцию, убежал, на ходу надевая наушники.
Соня несколько секунд стояла неподвижно, ощущая, как горят губы, а вместе с ними всё лицо, словно пылающая огненная головешка. Бросив взгляд на часы, она встряхнулась и снова побежала. Что это, блин, такое было?
В школе они не общались. Не только Соня игнорировала Марка, но и он ее избегал. После истории с «корнишоном» репутация Абросимова сильно пошатнулась, он лишился доступа в элиту школы, но девчонки из младших классов продолжали на него заинтригованно поглядывать. Кристина следила за каждым его движением и явно на что-то надеялась. Больше Монашки Соню раздражала только симпатия Нади. Рядом с ней Марк сбрасывал крапивную рубашку, улыбался и делался дружелюбным. С Соней он никогда таким не был.
На переменах Марк все чаще беседовал с Бубликом. Недавно Соня случайно подслушала их разговор.
– Давай с тренером поговорю, он тебя сразу же возьмет, еще на кроссе обратил на тебя внимание, сказал, шаг у тебя хороший, как у Болтаcontentnotes0.html#note_13, нужно мясо нарастить и технику.
Бублик запахнул куцую курточку, слишком легкую даже для марта, и покачал головой.
– Не могу, после школы я работаю.
– А где?
Бублик недоверчиво сощурился:
– Тебе деньги, что ли, нужны?
– Кому они не нужны?
– Шабашу в студенческой бригаде. Всякая фигня типа вскопать, разгрузить, перенести. Если что, говори, и тебя устрою.
Соня не стала дальше слушать, на горизонте показался Сергей. Накануне утром Соня в который раз убедилась, что быть его девушкой не только приятно, но и удобно. Когда она шла по тротуару, за ней пристроилась толпа мальчишек не самого культурного вида. Сначала они свистели и закидывали ее комплиментами, но, не получив реакции, перешли к пошлым шуточкам. Соня рассердилась, бросила на них уничижающий злой взгляд и ускорилась.
В толпе преследователей случилось замешательство.
– Ты дебил? Это Серёгина девушка!
– Кайла?
– Блин, он нам яйца открутит, если узнает.
Продолжения Соня не узнала, они отстали, а она перешла на быстрый шаг. Соня слышала от Олеси, что Сергей не просто так слывет хулиганом, силен не только в легкой атлетике, но и в боксе, точнее, в уличных драках. Пару раз Соня видела на нем синяки, замечала и сбитые костяшки, но эта сторона его жизни была скрытой, Соня и не расспрашивала, подозревала, что он отшутится и все равно не расскажет. У Сергея существовало четкое разделение на женское и мужское. А эти знания точно не предназначались для девушек.
Про утренних незадачливых преследователей он заговорил сам.
– Если эти придурки еще раз откроют рты, дай мне знать, котик. Обидели?
Соня покачала головой.
– Да нет. Даже комплиментами закидали.
– Догадываюсь. Сзади вид шикарный.
Соня шлепнула Сергея по ладони, спускающейся к ягодице.
– Мы в школе, вообще-то.
Он чмокнул Соню в губы.
– Идем сегодня в кино? На последний сеанс и последний ряд.
Соня нахмурилась.
– Завтра рано вставать. Ты ведь тоже едешь в Шапсугу?
– Еду. Больше тебя одну не отпущу, а то Абросимов рядом ошивается, – злость и ревность в его голосе цеплялись, как колючки репейника.
– У меня ничего с ним нет, – оправдалась Соня с досадой, заметив, что голос дрогнул.
– Это у тебя с ним ничего нет. А у него с тобой точно есть. Извини, котик, но для куртизанки ты маловато знаешь о мужской похоти.
Соня вспыхнула. Сергей был прав. Марк ее пугал.
– Только я завтра не на автобусе. Мой папа поедет.
– А-а-а. Сочувствую.
Соня не могла не согласиться, она сама себе сочувствовала, с того момента как папа вызвался быть в числе взрослых, собравшихся в Шапсугу. В этот раз Маруська Игоревна подстраховалась компанией родителей и еще двумя педагогами. В станице Шапсугской их ждала база отдыха с пейнтболом, канатной тарзанкой, прокатом лошадей и просто красивыми видами. Родители организовали все в рекордные сроки, собрали деньги, разделили обязанности и запаслись алкоголем. Они тоже планировали как следует отдохнуть.
Николай Николаевич заверил, что готовит лучший в мире шашлык, разжигает костер с одной спички и вообще веселый парень. Этого Соня и боялась. На первой стадии знакомства папа всегда стремился со всеми подружиться, вываливал на новичков все свои умения, знания и обожал хорошенько прихвастнуть. Соня не горела желанием видеть этот позор. Уж лучше брюзжащий отец, чем развесёлый и молодящийся.
Накануне поездки Соня долго не могла уснуть, а когда это получилось, проснулись коты, получили свою порцию прищепок и перенесли концерт под другое окно. После котов в комнату ворвалась бабушка.
Распахнув двери, застыла на пороге гневной богиней возмездия.
– Где умывальный кувшин и тазик?
– Кто?
– Фаянсовая пара с бледными розами. Они были тут, – она ткнула пальцем в пустоту, которую раньше занимал умывальный столик с кронштейном для полотенца. С тех пор как в усадьбе появился водопровод, столик переехал в одну из закрытых комнат. Ольга Станиславовна об этом, естественно, забыла.
Соня натянула одеяло до подбородка и замотала головой.
– Понятия не имею.
– Ты их продала?
– Я их в глаза не видела.
Бабушка вскинула подбородок.
– Лучше бы я тебя в глаза не видела, – приподняв подол длинной плотной сорочки, развернулась и хлопнула дверью.
Соня прислушалась к шуршаще-стонущей тишине. Дом не спал. Как и бабушка, предпочитал бодрствовать ночами, вскоре включил радио и заскрипел половицами. Соня накрыла подушкой голову и попыталась уснуть. В голову снова просочились мысли о