и медленно сползла по стенке на пол. Бездумно нащупала теплый бок вязаного шарфа и, уложив на колени, погладила, словно живое существо. Кирилл сел рядом и обнял Соню за плечи.
– Больно, – слово повисло меду ними без вопросительной интонации. Он точно знал, что больно.
– Очень. Почему ты меня остановил? Она же моя дочь? Не Надина. Моя.
Кирилл вздохнул.
– Ты бы сейчас за гитару ее ругала, за испорченный праздник, за полицию. Вы бы поссорились еще сильнее.
Соня хотела поспорить, даже рот открыла, но не смогла произнести ни слова. Кирилл знал её слишком хорошо. Когда схлынул страх, пришла злость, и эта злость сейчас раскрашивала полосатый шарф в однотонный лазурный цвет.
– Она выбрала Надю. Не меня.
– А ты выбрала одноклассников, а не ее.
Соня резко развернулась.
– Что? Что за глупость? Я приехала на ее день рождения.
– Только забыла, что утром вы планировали поход за красотой. Педикюры-маникюры.
Соня замерла.
– О Господи. Я действительно забыла. А ты? Ты сам мне сказал ночевать в Анапе.
– Я не знал про ваши планы, Юлька сказала уже в клубе.
Соня закрыла ладонями лицо, сдавила виски.
– Я худшая мать на свете. Я чудовище.
Кирилл притянул к себе Соню.
— Вот не нужно себе присваивать лавры монстров. Юлька чуть остынет, и вы сможете нормально поговорить. Она тебя любит, просто забыла об этом.
Соня покачала головой. Сейчас ей в это абсолютно не верилось. Синего цвета стало в ее жизни слишком много, своей интенсивностью он перекрыл бордовый и абсолютно закрасил янтарный.
Встреча с Марком потускнела и отодвинулась на задворки памяти, будто это было в другой жизни, а может, даже и не с ней. Образ Марка утонул в синих волнах злости.
***
– У вас к моему роялю какие-то счеты, достопочтимый Феодосий Аристархович?
— Нет, что вы, к роялю претензий нет.
Ольга Станиславовна приподняла руки над клавиатурой.
– Тогда извольте не стучать по клавишам, словно вы пытаетесь сделать из них отбивные.
Феодосий Аристархович тряхнул головой.
– Не могли бы вы не терзать педали так яростно, будто давите таракана?
– Я полагала, что давлю на вашу ногу. С педалями я обращаюсь нежнее.
Соня наблюдала эту беседу, стоя у дверей гостиной, ждала, когда возникнет пауза, и она сможет вмешаться. Бабушка и ее гость музицировали почти час. Сначала даже не ссорились, действительно играли в четыре руки. Соня не слишком хорошо разбиралась в классической музыке, но «К Элизе» Бетховена, естественно, узнала. Заслушалась и застыла. Надо же, как красиво лилась музыка, рожденная двумя парами рук. Бабушка частенько играла эту пьесу среди ночи, но сейчас она звучала объемнее и ярче. Может, потому что Соня не прятала голову под подушкой, чтобы заглушить полуночный концерт.
Препирательства начались с небольшой отсрочкой. Музыка обрывалась. Рояль то и дело замолкал, Ольга Станиславовна и сосед обменивались колкими репликами, спорили, кому переворачивать ноты и кому давить на педали.
Соня устало закатила глаза. Вошла в гостиную и поздоровалась:
– Добрый день.
Феодосий Аристархович отвлекся от клавиатуры.
– Доброго дня, барышня.
– Ольга Станиславовна, мне нужно идти, а сантехник так и не пришел, мама просила его дождаться.
– И какой реакции на эту новость ты от меня ждешь? – бабушка вздернула одну бровь, выражая одновременно презрение и досаду.
– Да никакой. Просто предупреждаю, что ухожу. Кому-то нужно быть дома.
– Я тут, если ты меня не заметила. И куда ты опять уходишь? Ты же дома практически не бываешь.
– На тренировку. Ладно, мне пора. Просто предупредила.
Соня развернулась, услышала шепот, коснувшийся ее затылка, словно сквозняк.
– Симпатичная барышня.
– Не дворянка. Абсолютно плебейская натура. Даже не знаю, что с этим можно сделать, разве что новую внучку завести… Продолжим, теперь я владею педалями.
Соня хмыкнула, так и хотелось всё высказать бабушке о «плебейской натуре», но она действительно торопилась на тренировку.
Как только установилась теплая погода, а лужи подсохли, Валентина Гертрудовна частично перенесла тренировки на улицу. Теперь раз в неделю их группа занималась кроссовой подготовкой. Соня знала, что на Затоне бывает и Марк, но пока еще ни разу с ним не сталкивалась. Сейчас их тренировки отличались, словно учеба первоклассника от подготовки абитуриента. Он занимался каждый день, приходил раньше и уходил позже. Конвой исчез, но Соня пока еще не поняла, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, она не отвлекалась на группу Палыча и улучшила результаты, с другой – ей не хватало общества Марка. Но признать это было выше ее сил, поэтому она, как обычно, злилась.
После восьмого марта резко потеплело, вдоль тротуаров проклюнулись цветы, небо поднялось выше и прогнулось куполом, исчезло ощущение, что оно вот-вот рухнет на головы. Под окнами флигеля голосили коты, орали так, что на их фоне бабушкины ночные музицирования звучали тихой колыбельной. Когда вопли начинали напоминать вызов дьявола, Соня открывала окно и кидалась в котов прищепками и карандашами.
На тренировку она опоздала. Приехала на Затон, когда все уже убежали на кросс. Еще издалека она увидела высокое дерево, завешенное цветными куртками и рюкзаками, словно экзотическими плодами, сегодня их было в два раза больше, чем обычно. На солнечном пятачке ее ждало тренерское возмездие. Двойная порция. Рядом с Валентиной Гертрудовной на складном стульчике расположился Палыч. Они громко переговаривались, делились впечатлениями о своих подопечных. Соня была почти уверена, что они обсуждали Марка. Недавно на тренировке в прыжках в высоту он показал результат кандидата в мастера спорта. Тренер на три минуты потерял дар речи, а потом отругал Абросимова, что тот неважно оттолкнулся, мог бы и до мастера допрыгнуть.
Соня стянула куртку, повесила рюкзак на свободную ветку.
– Извините, я опоздала.
– Да уж. Давай беги. Ребята по второму кругу пошли, – Валентина Гертрудовна достала тетрадку и ручку, приготовилась записывать время старта, – у вас сегодня пять кругов, потом специально беговые в подъем и прыжковая на песке. Хоп!
Соня побежала. Уже на ходу натянула наушники, но музыку включила едва слышно. На первом круге обогнала нескольких человек, ее тоже обгоняли, в основном мальчишки из группы Палыча. Она кивала в качестве приветствия, но не отвлекалась на разговоры, хотя дважды ее одергивали и даже делали комплименты. Соня указывала на наушники и бежала дальше. Марк всё не показывался. Пробегая мимо тренеров, она послушала время своего первого круга и включила на часах таймер, чтобы все последующие получились в этом же темпе. Кросс никогда не был ее сильной стороной. Слишком длительное мучение, лучше бегать спринт или хотя бы прыгать, а в идеале вообще танцевать. Неужели кто-то реально получает удовольствие