Читать интересную книгу Укради у мертвого смерть - Валериан Скворцов

—   Сумеют поставить корпус из Саттахипа?

—   Там тоже есть соотечественники...

Если насчет катера Палавек положился на советы Длин­ного Боксера и рекомендации фирмы, устройство «Братства» обдумывал сам. Его отталкивали приемы Кхоя, навязывав­шего свою волю в качестве незыблемого закона для всех, кто с ним шел. Остальные просто становились врагами. Будь, конечно, возможным, Палавек предпочел бы действовать в одиночку. Но катеру требовалась команда, будущему делу — исполнители. Самое малое — шесть человек. В «Шахтерский клуб» заглядывали разные люди. И вели разные разговоры. Захоти Палавек, с ним ушло бы вдесятеро больше. Для «Братства морских удальцов» отобрал самых надежных. Предварительный список уменьшался до нужного числа с двух десятков. Трое прошли службу в армии, в Борай их загнала безработица. Двое — основные — штурман Длинный Боксер и радист Йот считались опытными мореходами. Ше­стой работал до старательства механиком на дизельной ус­тановке.

В супной у северо-западной заставы Борая они сошлись утром. Дымка стлалась по улочкам. Она сползала с холмов, предвещая редкий для этих мест сухой солнечный день.

—    Братья, — рассуждал Палавек, — задача наша состоит в отмщении за унижение, причиняемое нашему достоинству. Земля, лес, море должны быть превращены в общественную собственность, которой каждый пользуется в меру сил. Не будет наследств, чтобы опять не возникало несправедливо­сти во взаимоотношениях людей. Мирное и светлое наслаж­дение жизнью. Искать не исключительного положения и богатства, а подлинной чести и счастья... Не знаю, кто станет править на земле и море — король, президент, парламент или можно обойтись без правительства. Лишь бы вернулось благородство и уважение к нравственности... Начнем мы. Может быть, все провалится. Может быть, нас ждет суровая участь. Но это будет наш путь, собственный. Путь только наш, нашего братства... Мы не навязываемся. Пусть осталь­ные живут, как могут. Пожалуйста. Но — без нас...

—     И никаких дел с иностранцами, — высказался меха­ник. Его сына искалечила полутонная бомба, когда оборвал­ся трос, на котором ее подтягивали к люку самолета на аме­риканской базе в Удоне.

Последние два года механик считался профсоюзным ак­тивистом на текстильном комбинате «Таи Мелон» в Рангсите, пригороде Бангкока. Пятьдесят тысяч рабочих на комби­нате и с соседних предприятий, принадлежащих компаниям «Файрстоун», «Гудир», «Таи-Америкэн», «Таи-Айрис», сгова­ривались потребовать прибавки в семьсот батов к месячной зарплате. Профсоюзного организатора на «Таи-Америкэн» убили возле дома грузовиком. Представитель «Таи-Айрис» исчез. Тридцать тысяч батов обещали за голову механика с «Таи-Мелон». Цену назначил текстильный магнат индус Шукри. Механику стало известно об этом от начальника фабричной охраны, не сдержавшего язык под горячую руку в словесной перепалке с механиком. Вчерашние крестьяне из северо-восточных провинций трепетали перед авторитетом хозяина. Возможно, полицейский просто припугнул? Мо­жет, и так. Однако механик-то хорошо знал, что Шукри не шутил, поскольку никогда не допускал шуток в отношении собственных денег.

—     Мы будем разорять тех иностранцев, которые высту­пят против нас. Мы не нарушим справедливости, не тронем невинных... Но надо различать и таких, кто, не беря в руки оружия, награбил и продолжает грабить в нашей стране...

—   Я предлагаю, — сказал Длинный Боксер, — для тех, кто выдаст тайну братства и наши имена, имена наших родст­венников, а также нарушителей дисциплины, каким бы ма­лым ни казался проступок, одно наказание — смерть. Мы казним и семью отступника и предателя. У него не должно оставаться потомства. Мы поставим предателя на колени, и члены братства три дня будут справлять на него нужду. А потом — связанным в море!

—    Общую договоренность и круговую поруку вы скрепи­те контрактом со мной, — сказал Палавек. — Вы получите из имущества, которое достанется нам, все действительно необ­ходимое и лучшего качества. Не более. Остальное будем раз­давать нуждающимся, у которых достояние похищено с по­мощью несправедливых или плохих законов. Мы обменяемся именами... Я стану, скажем, Йотом. Йот, ты будешь Палавеком...

—    Только Длинный Боксер останется Длинным Боксе­ром! — сказал один бывший солдат. Он подскочил с табурет­ки, сделал замах ногой, имитируя удар «коготь кошки». Длинный Боксер, переломившись пополам, поднырнул под удар, и все рассмеялись.

Последний сухопутный суп съели быстро и в молчании.

21 марта 1979 года в фиолетовых сумерках с сухогруза «Океанская слава» на траверзе острова Семилан лебедки по­ложили на серебрившуюся зыбь стального оттенка катер без регистрационных обозначений и бортовых надписей. Шесть человек перешли на него с сампана, в днище которого элек­трической пилой, подключенной к аккумуляторам катера, Длинный Боксер выпилил пробоину. Старые шлепанцы, об­рывки пластиковой упаковки, консервные банки, промас­ленные концы и пустые бутылки крутились в воронке, в которую ушел, скользнув вниз кормой, парусник.

Сампан с помпой выходил накануне в море, имея на борту сто оранжевых канистр, которые прибойной волной должно было вынести дня через три на берег. Утопленников в таких случаях не искали — океан слишком велик.

—    И ни одной крысы, — сказал радист Йот. Старый удав терся головой об его шевелюру, подтаскивая лоснившееся тело, расцветкой напоминавшее куртку, которую носил Па­лавек в рейнджерах. Удав жил на сампане у прежнего вла­дельца, купившего змею на архипелаге Маргуи, где их де­ржали как кошек от крыс.

Тактика «морских удальцов» сводилась к немногим пра­вилам, на выполнении которых Палавек, как командир, на­стаивал беспощадно. Прежде всего, обеспечивались надеж­ные, если в Южных морях что-либо могло быть надежным, кроме человеческой жадности, отлаженные каналы снабже­ния. Две лодки мокенов оборудовали снятыми с бензозап­равщиков полостями. Горючее перекачивалось в них с на­ливного судна, по радиосигналу, менявшемуся еженедельно, выходившего из порта Фукет в направлении островов Пипи. Боеприпасы для автоматов« Томпсон», гранатометов, писто­летов, снайперских винтовок обеспечивались с сампанов, занимавшихся переброской оружия в южные провинции Та­иланда и северные районы Малайзии, охваченные повстан­ческими движениями. Отправители «товара», связанные с черным предпринимательством, грозили перевозчикам расправой за отпуск на сторону части «фрахта», но доллары делали «воров» смелее, да и неустойки покрывались незамед­лительно.

Координаты засады определялись максимально прибли­женно к рубежу атаки. План имел несколько вариантов дей­ствий, чтобы в случае изменения обстановки согласован­ность не нарушалась. Первостепенное значение придавалось выдержке, спокойствию, дисциплине и профессионализ­му — владению абордажной техникой, оружием, радио, сиг­нализацией. Позже Палавек, именовавшийся теперь для всех Йотом, внес поправку в тактику, которая не учитывала поначалу уязвимость сложной техники — локаторов, газо­вых гранат, начиненного электроникой катерного двигателя и радиопередатчиков. Часть приходилось дублировать.

После нападения на огромный панамский сухогруз — третье судно по счету, предыдущие два пришлись на танке­ры, из капитанских сейфов которых выбрали более двухсот тысяч долларов, — Палавек одного бойца оставлял в резерве. Десант, замешкавшийся перед растянутой на корме, видимо специально, колючей проволокой, смыли с палубы пожар­ными брандспойтами. Матросов, орудовавших шлангами, сравнительно легко можно было бы устранить, найдись под рукой кто-либо на катере. Палавек-Йог на атакуемые суда не поднимался, компанию при абордажах ему составлял удав, облюбовавший под пристанище тиковый гроб, принадле­жавший механику. Дорогая домовина досталась тому от бра­та, утонувшего где-то среди островов Маргуи, а покойный брат получил ее в подарок от друзей в день женитьбы.

Развитие операции, в особенности начало атаки и отход, Палавек-Йот разрабатывал, никого не привлекая в советчи­ки. Он стоял и у штурвала «Револьвера», как назвали катер, на полных оборотах двух двигателей развивавший ход до сорока узлов. Горючее рассчитывал таким образом, чтобы на завершающей стадии боя оставался его двойной запас для покрытия расстояния до намеченного укрытия. Работа вы­полнялась в нарастающем темпе, отдыха людям перед напа­дением не давалось. Тренировки проводились каждый день, и случалось так, что они переходили непосредственно в опе­рацию. Экипаж появлялся на рубеже атаки «разогретым». Как-то весной 1981-го Палавек-Йот продержал в напряже­нии час и команду «Револьвера», и вахтенных филиппинско­го транспортника «Звезды и полосы», кружа вокруг него. Шестеро тогда так устали, что после этого преследование дольше, чем на полчаса, Палавек-Йот не затягивал.