и может проводить самостоятельную игру! Что ж, нельзя не заметить — этот мальчик крепко усвоил сказанное однажды Сталиным: «У офицеров НКВД есть два пути — на повышение или в камеру». После чисток тридцать седьмого Абакумов пошел на повышение — поймал удачу за хвост, и с тех пор ее не отпускал. Ну, посмотрим, посмотрим…
Нарком не особо беспокоился об этой идее с отдельной компартией для РСФСР — хорошо зная Сталина, он полагал, что тот медлит, выжидая, пока все заинтересованные в такой реформе не проявят себя. И тогда можно будет взять всех разом и обвинить, допустим, во вражеско-подрывной работе, шпионаже в пользу Японии… в общем, найдется, в чем обвинить. А пока Берия регулярно готовил материалы для Сталина о том, какие разговоры ведутся в кабинетах Жданова и Кузнецова. Эти инициативные товарищи сами шаг за шагом писали себе будущий приговор.
Но все изменилось с открытием параллельного мира. Теперь игра в отдельную партию приобрела совершенно иной смысл, и Берия быстро ее раскусил — «ленинградцы» оставили идею о партии для России, и теперь готовились стать «сталинским тараном» в борьбе с троцкизмом в параллельном СССР. Нарком уже видел перед мысленном взором заголовки в «Правде», превозносящие героев этой борьбы. Да, ход безошибочный, учитывая, что Троцкий — это незаживающая мозоль вождя… Сможет ли он — да и захочет ли? — отбросить личную ненависть к самому принципиальному сопернику во имя интересов страны?
Нарком тяжело вздохнул. Наиболее вероятный ответ на этот вопрос ничего хорошего не обещал.
Если группа «ленинградцев» добьется успехов в параллельном СССР, то их позиции сильно укрепятся — настолько, что наверняка поиск замаскировавшихся троцкистов начнется и здесь, причем в высших эшелонах. И у Берии не было сомнений в том, кого признают «замаскировавшимся» одним из первых. Начнется новый тридцать седьмой год, на пост руководителя НКВД назначат кого-то молодого и энергичного — да того же Абакумова! — а Берию обвинят в преступной халатности, проявленной во время непримиримой борьбы с врагами социализма.
Да, скорее всего так все и будет. И единственный шанс избежать этого — помочь генералу Говорову. Если битва за Москву будет выиграна с помощью партизан, руководимых Центральным штабом в Челябинске, то, возможно, Сталин притормозит тех, кто ратует за беспощадную борьбу с троцкизмом. Да, шанс есть, еще раз прикинул нарком. В конце концов, вождь тоже не хочет чрезмерного усиления одной из группировок. Только вот есть момент, который генерал не понимает. Или делает вид, что не понимает. Установить действенную связь с Центральным штабом в Челябинске можно только с ведома того, в чьи руках политическая власть на той стороне. А это значит — необходим контакт с Троцким…
Приняв решение, Берия решил действовать без промедления. Сняв трубку черного телефона, стоящего на столе, он набрал номер и отдал короткий приказ:
— Вызовите ко мне Судоплатова… да, прямо сейчас, на дачу в Сокольниках.
Выслушав ответ и положив трубку, нарком взглянул на часы. Павел будут здесь примерно через час. Этого времени должно хватить, чтобы обдумать, какие именно указания дать разведчику.
Полковник Сазонов за долгие годы службы привык к самым неожиданным приказам, зачастую отменявшим данные буквально час назад — что поделать, ситуация на фронте могла меняться очень быстро. Поэтому вызов в кабинет к Судоплатову и то, что он там услышал, не застало полковника врасплох. Как и ожидалось, генерала интересовала подготовка операции по устранению Троцкого — причем вопрос о требовании письменного приказа, озвученный Сазоновым в прошлую встречу, не поднимался. По мере развития разговора у полковника начало складываться впечатление, что Судоплатова интересует не конечная фаза операции — самая важная и опасная! — а промежуточные этапы. Генерал интересовался, насколько хорошо группа Сазонова успела ознакомиться с Челябинском в параллельном мире, знают ли они, как передвигаться по городу, где находятся органы государственной власти. После того, как Сазонов ответил на все вопросы, Судоплатов некоторое время помолчал, глядя в окно и что-то обдумывая, а затем сказал:
— Планы меняются, товарищ полковник. Операция по устранению «старика» откладывается.
— Есть, товарищ генерал, — ответил Сазонов, привычно удержавшись от лишних вопросов.
— Это не все, — продолжил Судоплатов — вам и вашей группе предстоит выполнить другое задание.
— Какое?
— Вы должны установить постоянно действующий канал связи с Центральным штабом партизанского движения в Челябинске.
А вот это было настолько неожиданно, что даже Сазонов не смог скрыть удивленное выражение лица. Заметив это, Судоплатов хмыкнул.
— Я понимаю, товарищ полковник, это не совсем ваш профиль, — сказал он, — но других людей у нас нет, а дело срочное. Ваша группа, как я убедился, успела неплохо изучить Челябинск, а это сейчас самое главное. Вам нужно будет выйти на руководителя Центрального штаба и передать ему послание от товарища Берии Лаврентия Павловича.
Судоплатов достал из сейфа закрытый конверт с печатью наркома и показал его Сазонову.
— Официальная часть послания здесь, — сказал он, — конверт пока будет у меня в сейфе, вы его получите непосредственно перед началом операции.
— Ясно, товарищ генерал.
— Но есть еще одна часть послания, устная. И она, товарищ полковник, гораздо важнее того, что лежит в конверте. Эту часть вы должны будете заучить наизусть и передать лично. Никаких записей быть не должно. Вам понятно?
— Кому передать, товарищ генерал?
— Об этом вы узнаете в свое время. Устное послание короткое, я сообщу вам его содержание также непосредственно перед операцией.
Судоплатов встал из-за стола и прошелся по кабинету. Затем остановился возле кресла, в котором сидел Сазонов.
— Вас выбрали для этого задания не только потому, что вы успели изучить Челябинск. Решающую роль сыграла ваша репутация. Вы честный и прямой человек, никогда и никого не предававший. Именно поэтому я вам доверяю. И не только я, но и товарищ нарком.
— Служу трудовому народу, — ответил полковник, не зная, что еще на это сказать.
Лев Троцкий просматривал справку, приготовленную особым отделом ГПУ, занимавшимся сбором сведений о сталинском СССР — именно такое название утвердилось после обсуждений в узком кругу и теперь стало официальным. «Убит ударом в затылок альпинистским ледорубом Жаком Морнаром, одним из его сторонником, разочаровавшимся в политике Троцкого. Свои мотивы он объяснял в письме, утверждая, будто бы Троцкий вступил в преступный сговор с представителями ряда европейских стран с целью организации покушения на руководителей Советского Союза, и в первую очередь — Сталина…»
Троцкий отложил справку. Он ни на минуту не сомневался, кто на самом деле стоит за этим убийством. Какие чувства испытал Коба, узнав, что его враг жив в другом мире? Что он предпримет —