Читать интересную книгу Новый Мир ( № 10 2006) - Новый Мир Новый Мир

Баярд Тейлор. Путешествие в Грецию и Россию, а также поездка на Крит. Главы из книги. Вступление и перевод с английского Галины Лапино. — “Иностранная литература”, 2006, № 6.

Россия 1858 года глазами американского литератора и путешественника Баярда Тейлора (1825 — 1878). “Едва ли где-нибудь в мире найдется дорога лучше, чем та, что ведет на Москву. На всем своем протяжении она вымощена щебнем и содержится в образцовом порядке. Если когда и отклоняется она от прямой, то это почти не заметно. Кроме того, не считая нескольких речных переправ, здесь нет крутых спусков или подъемов, которые могли бы затруднить строительство железной дороги. Достаточно построить шесть-восемь мостов, и можно прокладывать рельсы от Варшавы до Москвы. Через каждую версту стоит столб, указывающий расстояние до этих городов, до Санкт-Петербурга, а также до ближайших почтовых станций в обоих направлениях. Каждая верста, кроме того, поделена на пять отрезков. Все почтовые станции построены из кирпича по единому плану: дом выходит окнами на дорогу, с обеих сторон к нему примыкает высокий кирпичный забор с воротами, за забором — просторный двор с конюшнями и постройками для прислуги. В доме три или четыре чистые, удобные комнаты: здесь путешественники найдут все необходимое, кроме кроватей. Русские возят с собой постельные принадлежности и при желании всегда могут заночевать на широких кожаных диванах. Тот, кто пускается в дорогу не в дилижансе, обязан иметь подорожную или разрешение правительства на получение лошадей на станциях, как в Швеции…”

Андрей Фефелов — Константин Пчельников. Заявка 0001. — “Завтра”, 2006, № 26, 28 июня.

Говорит Константин Пчельников: “В 1952 году я закончил Ленинградскую Академию художеств. Получив диплом художника-архитектора, я принял предложение работать над проектированием Дворца культуры в Варшаве под началом академика архитектуры Руднева. У нас было принято в большие праздники назначать на ночь дежурного в помещении проектного бюро. Дежурный обычно сидел в кабинете у начальника. Так, в ноябрьскую ночь 1952 года я сидел в кресле академика Руднева. На столе лежал документ с грифом секретности, подписанный Сталиным и Георгадзе. Документ представлял собой закрытый проект переделки географических карт. На новых картах нулевой меридиан должен был проходить через Пулково! Гринвич уже ничего не значил. <…> Думаю, что нулевой меридиан будет пролегать все же не через Пулково, а через Москву, через собор Василия Блаженного”.

Леонид Фишман. Смена ориентиров. — “Политический журнал”, 2006, № 20, 5 июня.

“Крушение СССР, утрата статуса великой державы со всеми известными последствиями, вызвали с начала 90-х гг. ХХ в. в отечественной фантастике волну своего рода реваншизма и ревизионизма. Ревизовались навязываемые России культурные ценности. Это были ценности, диктуемые глобализацией: появилась даже целая, по выражению Дмитрия Володихина, „антиглобалистская фантастика”: „антиглобалистов” — как стихийных, так и сознательных — в российской фантастике хватает. Это и Михаил Тырин с романом „Желтая линия”, и „Моя война” Виктора Косенкова, и „Ланселот XXI” Михаила Харитонова, да и мой роман „Убить миротворца”. Это были также ценности и культурные символы „культовых” фэнтезийных миров, например мира Толкиена: „Эльфийский клинок” и „Черное копье” Ника Перумова, „Черная Хроника Арды” Надежды Васильевой, „Последний кольценосец” Кирилла Еськова. Создавались многочисленные альтернативные версии истории и альтернативные миры, в которых Россия (Россия-Евразия) была великой державой: от „Гравилета ‘Цесаревича‘” Вячеслава Рыбакова до „Евразийской симфонии” Хольма Ван Зайчика. Однако „недостаток” идеи альтернативного мира или альтернативной истории в том, что желаемое автором состояние общества в них имеет весьма слабое отношение к нашей с вами реальности, хотя и может нести в себе привлекательную политическую философию, религию или идеологию. Поэтому наибольший интерес представляют произведения 1990-х, в которых фантасты рисовали картину будущего, где Россия выходит из своего нынешнего отвратительного состояния посредством принятия некоей правильной идеологической доктрины или даже новой религии. Вот несколько достаточно показательных примеров…”

Андрей Фоменко. Медиаживопись. — “Искусство кино”, 2006, № 2.

“Возникает впечатление, что при содействии фотографии и производных от нее технологий искусство возвращается к домодернистской эпохе, к времени, которое предшествовало размежеванию между фотографией как сферой чистой репрезентации и живописью как сферой чистого выражения. <…> В действительности все не так просто…”

Марк Цыбульский. “Лошадей двадцать тысяч в машины зажаты...”. — “Toronto Slavic Quarterly”, 2006, № 16 <http://www.utoronto.ca/tsq/index.html>.

О морских песнях Владимира Высоцкого.

Игорь Штокман. Адам и Ева. Любовь, поиски счастья и герои Юрия Казакова. — “Москва”, 2006, № 5 <http://www.moskvam.ru>.

“С его героями случалось лишь то, что могло и должно было случиться, и Казаков никогда, ни единого раза не погрешил против этого сурового, но обязательного для подлинного художника закона”.

Семен Экштут. Дайте ордер на ботинки! — “Искусство кино”, 2006, № 2.

“Первопроходцы интеллектуального пространства продвигаются вперед быстрее, чем происходит освоение открытых ими территорий. Наблюдается неравномерность освоения интеллектуального пространства в течение короткого, с точки зрения большого времени истории, отрезка времени. Интеллектуальный ландшафт возделывается неравномерно и противоречиво, отличается чересполосицей и многоукладностью. Все это дает мне основание смотреть на будущее с известной долей сдержанного оптимизма”.

Михаил Эпштейн. “Человек есть любовь”. Беседу вел Игорь Шевелев. — “Взгляд”, 2006, 30 июня <http://www.vz.ru>.

“В русской поэзии и литературе прослеживается два типа поэтов — сладострастников и развратников. <…> Я не имею в виду их практического поведения, а уж тем более оценки. Это тип психологической личности. У Блока в стихах ощущается структура разврата и состояние скуки как результата его. Ибо перед тем, кому ничего не желанно, простерта пустыня. А сладострастник бережет ауру недозволенности, чтобы еще и еще раз ее переступать. У Пастернака, при том что он не был сладострастником в практическом смысле, эта структура есть: прикасаться и отдергиваться. <…> Есенин — развратник, испытывающий быстро наступающее опустошение”.

Cм. также ту же или почти ту же беседу Игоря Шевелева с Михаилом Эпштейном: “Нет смерти для любви. Американский культуролог Михаил Эпштейн представляет новую отрасль гуманитарного знания — эротологию” — “Московские новости”, 2006, № 24, 30 июня <http://www.mn.ru>.

Составитель Андрей Василевский.

 

“Арион”, “Вопросы истории”, “Вопросы литературы”, “Знамя”, “Фома”

Евгений Абдуллаев. Бревно в пустыне (о стихах Алексея Цветкова). — “Арион”, 2006, № 2 <http://www. arion.ru>.

Отклик (рецензия?) на книгу А. Ц. “Шекспир отдыхает” (СПб., “Пушкинский фонд”, 2006). Чтобы разобраться со своим недоумением, которое возникло при чтении “позднего” Цветкова, Абдуллаев аккумулирует его в три вопроса-темы: о книге, об идее и о стиле. И выводит, что большинство стихотворных текстов — это, скорее всего, “словесный сор, наскоро наживленный на рифму и назойливую звукопись”. “…Писать тем стилем, которым пишет теперь Алексей Цветков, можно много, много и очень много. Переставить местами строки (благо они почти не связаны друг с другом), заменить одни эпитеты на другие, не менее неряшливо-случайные, и — стихи свободно полились”. “Так стиль расслаивается на квази-постмодернистские „словесные вышивки” — и на незатейливые подтекстовки. А в целом — впечатление искусственности, распада поэтического текста, словесной и смысловой ткани...”

Приводится много цитат (как правило, это строфы, вынутые из стихотворения, то есть из контекста, каким бы искусственным он, на взгляд рецензента, ни был). И — вывод:

“Суммируя впечатления и вопросы, попытаемся подвести некоторую черту.

Книга актуализировала один из множества путей современной русской поэзии, одновременно выявив его тупиковость и исчерпанность. Книга показала, насколько живуча в поэзии игра в постмодернизм, даже когда автор вполне искренне считает себя от нее свободным. Что изничтожение на корню пунктуации и игривый заголовок не обязательно делают книгу современной; а аллитерационная музыкальность не в состоянии заменить собой смысл, драматургию и композиционную выстроенность стиха.