как нельзя лучше.
– Очевидно, он получил несколько звонков от обеспокоенных соседей. Я сам наблюдал за тем, что творится у вас в саду, и, боюсь, слышал, о чем шепчутся в городе. Все в Маттауке говорят о сорняках.
– О каких сорняках? – переспросила Гарриетт.
Временно потеряв дар речи, Кларк откинулся на спинку стула. Затем он глубоко вздохнул, видимо, решив довести свою миссию до конца:
– Обычно я не даю рекомендаций такого рода, мисс Осборн, но в данном случае чувствую необходимость. Вы явно не справляетесь с уходом за своей собственностью. И когда я пытался связаться с вами через ваших коллег, мне сообщили, что вы взяли отпуск. Возьмите деньги, которые предлагает ваш муж, мисс Осборн. Это значительная сумма. Купите себе квартиру и наймите кого-нибудь в помощь. Вы сможете безбедно жить до конца своих дней.
Гарриетт уже видела такое выражение лица раньше. После смерти родителей оно было у ее бабушки с дедушкой. Она напугала его так же, как когда-то напугала их. Не проронив ни слова об этом, они дали понять, что что-то в ней не так. Похоже, мистер Кларк справлялся со страхом так же, как ее дедушка и бабушка, – превращая его в отвращение.
– Я не понимаю, – продолжила она, пытаясь говорить логично, – почему вы думаете, что мое жилье выглядит не так, как я хочу?
– Ради всего святого, оглянитесь вокруг, мисс Осборн! – вскричал он, словно в последний раз взывая к тому, что осталось от ее здравомыслия. Он поднялся со своего места и взял в руки гроздь пурпурных ягод, которые свисали с конца алого стебля. – Я не знаю, что это такое, но моя жена тратит половину своего времени на выкорчевывание подобных растений из нашего сада. А вы позволяете им вырасти до гигантских размеров.
– Это лаконос, и я его посадила. Ягоды обычно считаются ядовитыми для людей, но есть целители, которые заверяют, что они могут лечить кожные заболевания и различные формы воспаления. Я решила провести исследование.
То, что, как она была уверена, было вполне разумным ответом, было встречено тонко завуалированным презрением:
– Вы решили провести исследование? У вас есть медицинское образование?
– Нет, – ответила Гарриетт без особой уверенности в себе, – но я достаточно читала на эту тему, и, как вы отметили, у меня есть свободное время.
Кларк уставился на нее так, словно она объявила, что строит космический корабль для полета на Марс, а затем опустил взгляд на землю.
– Что это? – Кончиком ботинка он подтолкнул спутанный комок зелени, свисающий с края кадки, которую они с Чейзом купили во время медового месяца в Провансе.
– Это красный клевер.
– Разве клевер не считается сорняком?
– Те, кто в этом не разбирается, считают его сорняком. Этим летом я собирала его цветы, чтобы делать чай.
Он комично округлил глаза:
– И вы его пили?
Гарриетт почувствовала спазм в горле, а на глаза навернулись слезы. Если бы она знала, почему на нее напали, она могла бы дать отпор. Тот факт, что жестокость Кларка ничем не была вызвана, делал ее еще более болезненной. Какой в этом смысл, задалась она вопросом. Почему этот человек, которого она едва знала, человек, которому она платила, – пришел к ней домой, чтобы попрекать и унижать ее?
– Женщины пьют чай из клевера уже сотни, а может быть, даже тысячи лет. Он помогает регулировать гормоны в период пременопаузы.
Кларк скривился от неловкости и быстро сменил тему:
– А эти чудесные заросли? – Он провел рукой по растеням, чьи ярко-желтые зонтики пожухли и стали коричневыми. – Для какой цели служат эти растения?
Гарриетт вздрогнула:
– Это болиголов. И он очень не любит, когда его трогают.
Растение содержало мощный фототоксин. Нужно было дать ему мазь, чтобы успокоить сыпь, которая к концу дня покроет всю его руку.
– Значит, вы хотите сказать, что специально вырастили все сорняки в этом саду?
– Я этого не говорила. – Он вкладывал слова ей в уста.
Она отвела взгляд от его лица и позволила глазам блуждать по саду. Не было ни одного листа, который она бы не узнавала, ни одного семени, которое она не знала бы, как использовать. Как только в середине ноября наступят холода, растительность погибнет, что порадует соседей. Но следующей весной, когда в саду появятся растения, которые сейчас живут у нее в гостиной, великолепное видение Гарриетт будет воплощено в жизнь. Это ее земля, напомнила она себе, и все же этот человек настаивает на том, чтобы она смотрела на сад его глазами. Там, где она видит перспективы и возможности, он видит доказательство безумия. Гарриетт знала, что ей никогда не удастся убедить его в своей разумности, поэтому она оказалась перед выбором. Она могла либо верить своим глазам, либо видеть то, что заставляет её видеть этот человек.
По правде говоря, это было бы не так уж и сложно. Она уже много лет смотрела на вещи глазами мужчин. Все время, пока она строила карьеру, мужчины говорили ей, что хорошо, а что нет. И она всегда считала, что они правы. Даже если реклама была рассчитана на таких женщин, как она, креативный директор-мужчина решал, достойна ли она эфирного времени. Они выслушивали ее мнение, но окончательный выбор оставался за ними. После того как решение принято, ты либо рискуешь воплотить его в жизнь, либо ищешь себе другую работу.
Почему они были так уверены в своем видении, задавалась вопросом Гарриетт. И что мешало ей настоять на своем? Ей никогда не нравился садовый дизайн Чейза. Каждую весну она спрашивала, нельзя ли попробовать что-то другое. И каждый гребаный год мнение Чейза побеждало.
– Половину растений в этом саду высадила я, – объяснила Гарриетт, – а другая половина появилась сама по себе.
– Странный способ растить сад, не находите? Неудивительно, что он вышел из-под контроля.
– Это природа, – возразила Гарриетт.
– Это отвратительно, – парировал Кларк.
Гарриетт улыбнулась и наклонила голову. Внезапно ей все стало ясно.
– Мистер Кларк, мой сад вас оскорбляет, потому что вы не можете им управлять?
– Сады – это место, где природа одомашнивается и регулируется. А вы позволили ей разгуляться. Вы хотите, чтобы соседи считали ваш участок бельмом на глазу?
Гарриетт кивнула. Наконец-то она поняла, зачем он пришел. Ему не нравилось смотреть на ее сад, следовательно, сад не должен существовать. И он нашел решение, которое, по его мнению, устроило бы всех. Чейз получит дом. Город получит памятник хорошему вкусу. А Гарриетт и сад снова окажутся под контролем.
– Скажите, мистер Кларк, есть ли причина, по которой меня должно волновать ваше мнение?
– Простите?
– Мне искренне любопытно. – Она закинула одну ногу на другую,