Гарриетт любила, когда между ее телом и землей ничего не было. Летом она обнаружила, что в земле находится другой мир. Более оживленный, чем город в час пик, но спокойный и темный, как берег моря перед рассветом. Она чувствовала, как грибница плетет сеть прямо под поверхностью земли, корни растений проникают все глубже, а дождевые черви скользят по почве, как шелковые нити.
Три недели назад она впервые купила травку. В прошлом она много раз курила ее вместе с Чейзом, но ей никогда не нравилось то, как наркотик замедлял ее. Тогда она наслаждалась им как вынужденным отпуском – нехотя, не отрывая глаз от часов. Но впервые за последние десятилетия Гарриетт некуда было идти и не с кем встречаться. И больше всего на свете ей хотелось, чтобы мир остановился.
После ухода Чейза в августе Гарриетт решила взять себя в руки. Ей показалось, что в прошлом ей удавалось преодолевать более серьезные препятствия, чем ему. Она намеревалась с головой окунуться в работу и заставить Макса признать в ней партнера, которым она давно уже была де-факто. Но не успела она подобрать подходящие слова, как прозвучало объявление. Партнер мечты Макса скоро начнет работу в агентстве. После месяцев уговоров он наконец убедил Криса Уитмана переехать в Нью-Йорк из Лондона.
Гарриетт попыталась закопать свое разочарование, как делала это в прошлом, но на этот раз оно отказалось оставаться в земле. Вместо этого оно отрастило щупальца, которыми обвило ее и сдавило. К началу октября она обнаружила, что с трудом функционирует как личность. Как раз тогда позвонили из аптеки и сообщили, что ее противозачаточные готовы к выдаче, и Гарриетт поняла, что у нее не было месячных уже больше четырех месяцев.
И без того травмированная, Гарриетт была ошеломлена таким оскорблением. Она всю жизнь избегала беременности. По причинам, которыми она не делилась ни с одной живой душой, она никогда не задумывалась о деторождении. Теперь муж Гарриетт был занят тем, что пытался обрюхатить другую женщину, а ее собственное тело объявило бунт на корабле. Не то чтобы она хотела, чтобы месячные возобновились: у нее по-прежнему не было желания иметь детей. Но ей хотелось было иметь хотя бы такую возможность, а теперь, в эпическом акте жестокости, Вселенная отказала ей даже в этом.
На следующий день после громкого заявления Макса Гарриетт купила 50 граммов травки и заявила, что берет отпуск на несколько недель. Она намеревалась поехать в одну из двух Каролин на теплое море. А потом вышла в сад, чтобы выкурить косяк, и все вокруг замерло. Три недели спустя она все еще не уехала.
После того как в сентябре она уволила ландшафтных дизайнеров, Гарриетт позволила саду разрастись. Чейз всегда следил за тем, чтобы все было подстрижено и подрезано под корень. Но теперь, когда Гарриетт освободилась, она решила, что сад тоже должен получить свободу. Растительность вмиг пришла в буйство, а она обнаружила, что ей нравится сидеть и наблюдать. Изящные кусты роз по периметру сада больше не сдерживались и проявили свою истинную сущность, перенаправляя энергию не на цветение, а на рост стеблей и шипов, которыми угрожали потенциальным нарушителям границ. Маленькие симпатичные многолетники, созданные для того, чтобы радовать глаз человека, обнаружили, что их клумбы захватили более выносливые виды, которым земля принадлежала по праву сильного. Обкуренная Гарриетт существовала во временных рамках растительного мира. Ее спутники были медлительны, но теперь она видела, что они обладают разумом, чувствами и вполне себе живы.
После того как тротуар перед домом исчез из виду, она часто слышала, как прохожие говорят о ней. Даже когда ее не было видно, она, казалось, не давала покоя соседям.
– Кто-нибудь проверял, как она в последнее время? – услышала она слова одной женщины.
– Она сошла с ума, – поставил диагноз кто-то другой.
– Брендон Бейкер с ней разберется, – пообещал мужчина своей спутнице.
– Майло сказал мне, что ее съедят кошки, – добавил ребенок на другой день.
Лежа на земле, Гарриетт слушала и думала, что, может быть, они правы. Она вела себя не так, как должна вести себя женщина в возрасте за сорок. После того первого косяка в саду она всегда была под кайфом и серьезно приложилась к дилетантской коллекции вин, которую оставил ее бывший муж. Когда вьюнки закрыли последние бреши в стене из листвы, окружающей дом, она растянулась на шезлонге на лужайке в нижнем белье. Потом и эти несколько полосок ткани исчезли, а затем исчез и шезлонг. «Это ненормально», – часто говорила себе Гарриетт. А потом ее взгляд останавливался на бабочке и следовал за ней, пока та лениво порхала от одного растения к другому.
Впервые за долгие годы она нашла место, которое приняло ее, – место, где она чувствовала себя как дома. Казалось, что многое в мире людей отвергает ее. Мужчины ценят женщин за их молодость и плодовитость. Тех, кто больше не может производить потомство, отбрасывают в сторону. Но теперь Гарриетт знала, что природа не склонна к ошибкам. Ее бабушка и дедушка искали в Библии слово Божье, не понимая, что оно написано везде в окружающем их мире. И это Писание говорило Гарриетт, что она все еще существует по какой-то причине – и будет существовать еще десятилетия. Если она собиралась провести эти годы в своем саду, Гарриетт хотела узнать о нем больше.
Из редких книжных магазинов по всей стране стали приходить посылки. Каждый вечер она заносила в дом коробки из высоких стопок у порога и в нетерпении разрывала на части. Она потеряла всякий интерес ко всему, что выходило за пределы ее сада. Внутри него было вполне достаточно интересного. Она покупала книги, чтобы определить новые растения, захватившие клумбы, и книги, в которых можно было найти лекарство от необычной сыпи на ноге. Она заказывала учебники по энтомологии и биохимии, чтобы узнать, почему жуки никогда не едят мяту и почему тимьян приводит в бешенство пчел. После того как ястреб уронил у ее ног труп белки, она прочла книгу XIX века о древнем искусстве предсказаний. В дневнике одной ворожеи колониальной эпохи она нашла дозировку семян дурмана, а затем провела всю ночь, наблюдая за созвездиями, плывущими по небу. Она проглотила дневники Катрин Монвуазен, печально известной отравительницы, и дополнила их биографиями Агриппины Младшей и Лукреции Борджиа. А потом разработала рецепт великолепного песто.
Однажды вечером она читала о магии худу, когда вдруг раздался звонок. Не отрывая глаз от книги, она открыла дверь.
– Ну, здравствуйте! – На пороге стоял красавец-доставщик с тремя набитыми продуктовыми пакетами в руках и ехидной ухмылкой