город в порядок, но наша маленькая группа из четырех человек держится в стороне.
– Думаю, ты имеешь в виду, что именно талантливые женщины добиваются успеха, – говорит ему Темра.
– Зива сделала всю работу, но это была моя идея. Отдай мне должное.
Глядя на него, Темра приподнимает бровь:
– Твоя идея?
– Хорошо, ладно, она улучшила эту идею! Это не значит…
– Подожди, – говорю я. – Ты не хотел, чтобы я заколдовала весь город?
– Не совсем, – смущенно отвечает Петрик. – Я подумал, что ты можешь заколдовать часть горы, так что здесь мы будем в безопасности. Сделать оружие бесполезным или что-то такое. Все, что ты умеешь делать. Я и не подозревал, что весь город построен на залежах железа.
Келлин высвобождает руку, которой он обнимал меня.
– Конечно, она сделала все возможное и невозможное.
– Но это была хорошая идея, – говорит Темра Петрику, целуя его в щеку. – Спасибо тебе за все приготовления.
Он краснеет от ее похвалы.
– Однако меня больше впечатляют все те речи, которые Зива произносила в последнее время, – говорит Темра. – Ты убедила наемников сражаться за нас. Ты ответила прядильщице хлопка, переманила людей Киморы на нашу сторону. Я никогда не видела, чтобы ты говорила с такой уверенностью.
– С последней речью все было просто.
Я объясняю, как магия временно избавила меня от страха.
Темра качает головой:
– Ты смогла бы сделать это в любом случае.
Может быть, и так, но я рада, что мне не пришлось этого делать.
Я уже и так многое отдала.
* * *
В следующие несколько дней много дел. Серута лечит раненых. Остальные из нас хоронят мертвых. Посланы гонцы, чтобы донести до всех весть о том, что военачальница повержена.
Принцесса Маросса в кратчайшие сроки приходит в себя и тоже начинает помогать. («Где мой лук?» – спросила она, впервые проснувшись.) Губернатор и его муж ходят от двери к двери, разыскивая семьи, которые забаррикадировались внутри, давая им знать, что теперь все хорошо.
Люди мертвой военачальницы проходят индивидуальные собеседования, получают задания и поручения в зависимости от своих навыков.
И наемники, которые выжили в битве, приходят, чтобы забрать их себе в помощь.
Пройдет много времени, прежде чем банк снова заработает, но наемники более чем счастливы подождать.
Я не чувствую ничего, кроме тоски и грусти, отдавая все, что когда-либо заработала, потому что у меня все еще есть то, что мне нужно.
Моя сестра. Мой Келлин. Мои друзья.
Деньги – ничто по сравнению со всем этим.
* * *
Городу требуется всего месяц, чтобы вернуться к относительно нормальному состоянию. Главным образом потому, что преступность полностью исчезла. Губернатору больше не нужна личная охрана – никто не может напасть на него в городе. Нельзя совершить ни кражу, ни убийство. Насилие в Лирасу невозможно.
Здесь безопаснее, чем в любом другом месте во всем мире.
И все же ничто не может защитить меня от ухода моей сестры.
Они с Петриком стоят с нагруженными рюкзаками за спинами, готовые к возвращению в столицу Скиро. Принц уже давно уехал, но Темра хотела остаться ненадолго – подозреваю, ради меня. И я была слишком эгоистична, чтобы настаивать на ее раннем отъезде. Но вчера она сообщила мне, что время настало.
Когда я смотрю на них двоих, по моим щекам текут тихие слезы.
– Тебе действительно нужно идти? – спрашиваю я еще раз.
– Пора, – отвечает моя сестра. – Я нужна Скиро и я знаю, что библиотеке не хватает Петрика.
– Это правда, – отмечает Петрик. – Я долго пренебрегал своими обязанностями. И еще есть одна книга, которую нужно написать.
– Та, что об одаренных магией? – спрашиваю я. Та самая причина, по которой мы познакомились.
– Ну, и это тоже, но я имел в виду ту, что касается наших сражений против Киморы. Продолжение нашего первого путешествия. Мир должен знать, что мы сделали. Половина из них понятия не имела, что Равис и Кимора готовили для всей Чадры. Они не знают, что им вообще угрожала какая-либо опасность.
– Уверен, большинство решит, что это выдумка, – замечает Келлин.
– Ха, даже я не настолько изобретателен.
Двое мужчин пожимают друг другу руки.
– С тобой все будет в порядке, ученый, – говорит Келлин. – Счастливого пути. Постарайся не споткнуться о свое платье.
– Постарайся не быть настолько несносным, чтобы кто-то убил тебя в тот момент, когда ты выйдешь за пределы города.
– Никаких обещаний.
Они обмениваются улыбками, и Петрик подходит ко мне.
Мы смотрим друг на друга.
– Должны ли мы… должны ли мы обняться? – спрашивает он меня.
Я пожимаю плечами и обнимаю этого глупого парня. Это даже почти неприятно.
– Помни, что я тебе сказала, – шепчу я ему. – Самым тяжелым инструментом из моей кузницы.
– Понял, – отвечает он, отступая назад.
– Оберегай мою сестру.
Темра смеется:
– Скорее всего это я буду его оберегать.
– И не поспоришь, – говорит Петрик.
Темра и Келлин обнимаются. Келлин говорит ей что-то про вытянутую руку, и она напрягает для него свой левый бицепс. Он смеется над чем-то. Должно быть, эту шутку понимают только эти двое.
А затем моя сестра встает прямо передо мной, и я чувствую, что снова начинаю плакать.
– Эй, не надо, – говорит она, притягивая меня к себе.
– Я буду так сильно скучать по тебе.
– Но это ненадолго. Мы будем видеться все время! Я не застряла в Скиро. Ты не застряла здесь. И вообще, ты ведь будешь в Аманоре, не так ли?
Я бросаю неуверенный взгляд в сторону Келлина, но они с Петриком заняты разговором.
– Мы еще не говорили. Я не знаю…
– Зива! – Темра пристально смотрит на меня. – Ты победила самого могущественного человека в мире. Использовала магию, выходящую за все возможные пределы. А теперь иди и поговори с мужчиной, которого ты любишь, и составь план. Напиши мне, чтобы я не оставалась в неизвестности. Я люблю тебя.
– Я люблю тебя.
– О, и когда ты решишь, где поселиться… Так уж случилось, я знаю одного художника, который, возможно, захочет помочь нам найти более удобный способ видеться.
Она подмигивает.
С этими словами Темра и Петрик рука об руку уходят из дома нашего детства. Я наблюдаю за ними, пока они не исчезают за поворотом дороги.
Но, Сестры, как же это больно. Келлин ведет меня внутрь и обнимает, пока я плачу. Я позволяю себе это целую минуту, а потом резко останавливаюсь. Я вытираю глаза, успокаиваюсь и отказываюсь думать о том, что теряю.
– Грустить – это нормально, – говорит Келлин. – Я выплакал все глаза, когда в первый раз покинул дом.
– Не верю.
– Ладно,