И тут я заплакала от счастья и от страха, но это не помогло.
Не ведающее преград острие флешетты пропутешествовало вниз по моему горлу и запнулось на вырезе платья. Не знаю, насколько прочной была расшитая бриллиантами кисея, но она с тихим шорохом разошлась, и я почувствовала натопленный воздух на своей обнаженной коже. Рукава давно сползли на вывернутые вверх плечи, и флешетта протанцевала по тропинкам вен на каждой из моих связанных рук, ни разу не погрузившись в кожу, к шее, где прошла сквозь тонкую ткань. Платье наконец соскользнуло к моим щиколоткам, крошечные бриллианты жалобно звякнули.
— Вот так-то лучше. — Ткань, царапнув по моим ступням, прошелестела в сторону, и я повернула голову на звук.
— Не любишь, когда глаза завязаны? — доверительно поинтересовалась Мелисанда.
— Нет, миледи. — Против воли я вся дрожала, хотя пыталась успокоиться и замереть, все больше боясь смертоносного инструмента. В висячем положении сохранять неподвижность было сложной задачей. Лезвие медленно плыло по моей коже, и в конце концов острие флешетты уперлось мне между лопаток.
— Ах, милая, но если снять повязку, предвкушение будет не таким сильным, — ласково промурлыкала искусница, ведя флешеттой вдоль моего позвоночника.
Я не ответила, вздрагивая, как пытающаяся отогнать муху лошадь, а безудержные слезы пропитывали закрывающий глаза бархат. От страха голова опустела, а желание настолько обострилось, так жгло меня изнутри, что стало трудно дышать.
— О, какая страсть, — пробормотала Мелисанда, и острие вновь заплясало по моей коже и царапнуло возбужденный сосок. Я ахнула, связанные руки невольно дернулись, качнув цепь. Мелисанда засмеялась.
И вонзилась в меня.
Воин в бою получает от меча противника увечья гораздо более тяжкие, чем я от флешетты Мелисанды; и, конечно же, эти неглубокие порезы были ничем в сравнении с ударом ножа, который пришлось пережить Алкуину. Но смысл флешетты не в том, чтобы ранить, а в том, чтобы причинять боль. Острейшее лезвие рассекало плоть легко, как кисею. И когда оно впервые погрузилось в мою кожу, я это почти не почувствовала.
А дальше все было очень и очень медленно, и каждый порез добавлял струйку боли к захлестывающему меня багряному потоку.
Ослепленная, беспомощно болтающаяся на крюке, охваченная ужасом и желанием, я всем существом сосредоточилась на острие флешетты, с чудовищной плавностью кромсающем мою плоть, — на резце, выписывающем невидимую гравюру на моей правой груди. Я чувствовала, как кровь горячим ручейком стекает по животу. Кожа расступалась под легчайшим нажимом лезвия, творившим на моем теле непостижимо прекрасные, мучительные узоры. Это напоминало иглы туарье, только в тысячу раз больнее.
Не могу сказать, долго ли это продолжалось — для меня прошла целая вечность. Наконец Мелисанда вытащила острие из моей плоти и медленно провела флешеттой по дорожке, проложенной ручейком крови.
— Федра, — нежно прошептала она мне в самое ухо. Я чувствовала тепло ее дыхания, жар ее тела. Острие холодной, смертельной лаской опускалось все ниже и ниже, и вот я ощутила его возле своего потаенного входа и задрожала как лист на ветру. Я знала, куда дальше вонзится Мелисанда и почти слышала танцующую на ее губах улыбку. — Скажи, милая, скажи мне свое слово.
— Гиацинт! — в пароксизме ужаса я выдохнула свой сигнал, и каждый мускул одеревенел от захлестнувшего меня сильнейшего оргазма. Только когда я перестала содрогаться, Мелисанда рассмеялась и убрала от моего тела флешетту. Я обмякла, всей тяжестью повиснув на крюке.
— Ты отлично справилась, — ласково произнесла она, снимая с моих глаз повязку.
Я заморгала, на миг ослепленная светом ламп, но через несколько секунд впитала зрачками прекрасное лицо темной Леди. Она успела снять маску, а ее распущенные волосы ниспадали на плечи иссиня-черными волнами.
— Пожалуйста. — Я услышала сорвавшееся с губ слово прежде, чем поняла, что это я произнесла его вслух.
— Чего ты хочешь? — Мелисанда слегка склонила голову, с улыбкой поливая меня теплой водой из большого кувшина. Я даже не взглянула, как смешивается с водой моя кровь.
— Вас, миледи, — прошептала я. Поверьте, я никогда так не просила ни одного своего гостя, никогда.
Спустя секунду Мелисанда вновь рассмеялась и развязала мои руки.
Уже потом она, полностью удовлетворенная, позволила мне задержаться подле себя и принялась играть с моими волосами.
— Делоне прекрасно тебя обучил, — своим глубоким голосом промурлыкала Мелисанда, отчего по всему моему телу прошел трепет. — Твои дарования затмевают любого посвященного каждого из Домов Двора Ночи, дорогая. — Она провела пальцем по контуру моего туара и приподняла брови. — Чем займешься, когда его закончишь?
Даже сейчас я покрывалась мурашками при ее прикосновении — угольки наслаждения все еще тлели.
— Не знаю. Пока не решила.
— Пора над этим подумать. Тебе осталось совсем чуть-чуть. — Она улыбнулась. — У Делоне намечена для тебя какая-то цель?
— Нет, — отозвалась я. — Хотя точно не знаю, миледи.
Она намотала прядь моих волос на пальцы.
— Нет? Тогда, возможно, он получил все, что хотел. Он ведь использовал тебя, чтобы добраться до Баркеля л’Анвера, не так ли? А потом использовал герцога, чтобы отомстить Стрегацца. — Увидев выражение моего лица, она усмехнулась. — Как думаешь, милая, кто растолковал Анафиэлю Делоне, как манипулировать другими людьми в своих целях? Половине всего, что он умеет, обучила его я, а он в ответ подсказал мне, как нужно слушать и наблюдать. Вместе два этих навыка гораздо опаснее, чем любой из них по отдельности, даже на пике развития.
— Он говорил, что вы во многом подходите друг другу, — кивнула я.
— Во всем, кроме одного. — Мелисанда ласково потянула меня за локон и улыбнулась. — Иногда мне кажется, что нам стоило бы пожениться, поскольку он единственный, кто способен по-настоящему меня рассмешить. Но увы, его сердце никогда не забьется ради меня, и, думаю, большая его часть умерла, когда погиб принц Роланд.
— Принц Роланд? — Я резко села, уставившись на нее, и разум постепенно начал проясняться. — Делоне и принц Роланд?
— Ты и вправду не догадывалась? — Мелисанда выглядела удивленной. — Ну ты и глупышка. Да, конечно, еще со времен учебы в Тиберии. Даже брак Роланда не смог их развести, хотя, безусловно, Делоне и Изабель люто ненавидели друг друга. Ты никогда не читала его стихотворений?