– Нет! – Джон с диким воплем рванулся и схватил Элейн.
Выхватив из ее рук мешок с травами, он швырнул его на землю. – Эинион мертв, Элейн! Он умер, у него нет никакого послания для тебя! – Джон с трудом перекрикивал ветер. – Эта женщина, – он выбросил руку в сторону Ронвен, – сошла с ума, ты слышишь? Она сумасшедшая. – Он потянул Элейн за руку, пытаясь оттащить от проклятого места. – Сенидд, зови стражу!
– Отпусти ее! – Ронвен, повернувшись на месте, будто кошка, встала у Джона на пути. Рука ее сжимала тускло блестевший кинжал.
– Она наша! Смотри! – торжествующе зазвенел голос Ронвен. – Смотри, Джон Шотландский!
Против воли посмотрев туда, куда указывала рука Ронвен, в струящемся лунном свете, смешанном с дымом от светильника, Джон увидел высокую темную фигуру с длинными седыми волосами и посохом в руках.
Замерев от ужаса, Джон выпустил руку Элейн и выронил меч. Стражник, стоявший среди деревьев, упал на колени и закрыл лицо руками.
– Говори, лорд Эинион, – гремел голос Ронвен. – Видишь, я привела ее к тебе! Говори! Говори!!!
– Нет, проклятая ведьма! Нет! – Сенидд первым пришел в себя и бросился на Ронвен. – Ведьма! – крикнул он снова, пытаясь схватить кинжал.
Джон обнял Элейн.
– Уходи! Ради всего святого, уходи отсюда!
Бледная как сама смерть, Элейн огляделась вокруг и сдавленным, мертвенным голосом произнесла:
– Он ушел…
И тут же ветер стих так же внезапно, как и появился, и тишина воцарилась на поляне, нарушаемая лишь хриплым дыханием мужчины и женщины, барахтавшихся в снегу.
– Его не было, Элейн! Это луна, дым… Его не было! – Джон потащил ее безвольное тело прочь. – Пойдем быстрее, пойдем, пока…
Он вдруг остановился, когда сзади раздался крик, сменившийся захлебывающимся стоном. Обернувшись, Джон увидел, как Сенидд опустился на колени, прижимая руки к животу. Кровь, текшая у него между пальцами и изо рта, казалась черной под лунным светом.
– Стража! – закричал Джон, оттолкнул Элейн и рванулся к Сенидду.
Ронвен, поднявшись с земли, с ненавистью смотрела на прибижавшегося Джона, глаза ее безумно сверкали, руки сжимали окровавленный кинжал. Стражник подоспел на помощь, вдвоем они схватили Ронвен, но та, собрав последние силы, взмахнула рукой, метя кинжалом прямо в сердце Джона. Его спасли толстые складки одежды, и лезвие, скользнув, только слегка оцарапало ему плечо.
Тяжело дыша, Джон опустился на колени рядом с Сениддом и прикоснулся к его шее, ища пульс. Подняв голову, он нашел глазами Ронвен и тихо сказал:
– Он умер!
Ронвен, не сопротивляясь больше, стояла между двумя державшими ее стражниками и смотрела на стоявшего на коленях в снегу Джона.
– Я проклинаю тебя, Джон Шотландский, – гневно кричала она, – проклинаю тебя именем всех богов! Гореть тебе вечно в аду за то, что ты помешал мне сегодня!
Глава десятая
I
Ланфаэс
Камера, в которую бросили Ронвен, была тускло освещена лунным светом через единственное окошко под потолком. На руках и ногах у нее были тяжелые цепи. На полу лежала охапка соломы. В голове Ронвен, не переставая, звенел крик, – она помнила его с прошедшей ночи. Кровь Сенидда уже высохла на ее платье, но в темноте ее не было заметно. Еще Ронвен смутно помнила блеск кинжала в своей руке, – этот блеск и остановил Эиниона, не дав ему сказать то, что он хотел.
Элейн, похоже, тоже кричала. Почему? Потому что лорд Честер пытался отнять кинжал? Или она, Ронвен, хотела ударить его? Она забыла.
Но где же Элейн? Почему она не приходит? И Сенидд… Где он? Она всегда так любила его…
Она пыталась поудобнее прислониться к стене, положив закованные в кандалы запястья на колени и потирая их, чтобы согреться. Келья была чистой, но солома не защищала от холода и сырости земляного пола; у Ронвен уже начали ныть кости. Она тихо заплакала.
II
– Папа, умоляю тебя, позволь мне увидеться с ней! – Элейн была в отчаянии. – Пожалуйста, ведь она сделала это ради меня!
– Ради тебя она убила твоего слугу, своего собственного брата? – Глаза Ливелина округлились. Гнев и отвращение, охватившие его, казалось, сотрясали воздух вокруг. Лорд Честер рассказал ему, что произошло. Черная магия, колдовство, убийство – Господи, спаси и сохрани! Его родная дочь – ведьма!
Элейн глубоко вздохнула.
– Лорд Эинион перед смертью написал мне. Он срочно хотел увидеть меня, но Ронвен сожгла письмо. После его смерти мысль о том, что я никогда не получу этого послания, не покидала ее ни на секунду. Умоляю тебя, папа! – Элейн схватила его за руку, как она когда-то делала в детстве. Ее глаза наполнились слезами. – Ведь я осталась без матери! Так не лишай меня хотя бы кормилицы. Я люблю ее.
– Элейн, эта женщина совершила убийство. Она должна заплатить за это. – Каким-то образом ему удалось придать своему голосу спокойствие и уверенность. Элейн не должна быть в этом замешана. Нужно было скрывать ее причастность к произошедшему.
– Нет, прошу тебя! Ты не можешь убить Ронвен! – Не в силах сдержать рыдания, Элейн повисла у него на шее. – Ты не должен, ведь она сделала это ради меня!
– Она убила человека, Элейн. По законам Уэльса она должна заплатить за это, – с яростью сказал Ливелин.
Ради всего святого, неужели его дочь не понимает, что наказание за колдовство – смерть? Смерть для них обоих! С тех пор как умерла его жена, прошло всего несколько коротких дней, но за это время он постарел лет на десять. Его суровое морщинистое лицо стало одутловатым, веки распухли от бессонных ночей. На другой стороне двора, в большом зале, все еще шел поминальный пир. Когда принца позвали с пира, он не успел подать сигнала, чтобы его прекратить.
– Сенидд был моим слугой, за его смерть Ронвен должна заплатить мне, – в отчаянии взмолилась Элейн. – Я прослежу, чтобы ее наказали. Клянусь тебе, папа!
– Но, Элейн, семья Сенидда не успокоится на этом. Они потребуют большего.
– Семья Сенидда – это и ее семья. Они не будут лишать ее жизни! – Элейн бросилась в атаку. – Она не хотела убивать его! Она любила Сенидда и доверяла ему, ведь он был ее кузеном!
– Твоя кормилица – еретичка, Элейн. Она совершила самый страшный из смертных грехов. Впрочем, как и ты. – Казалось, камни содрогнулись от той пугающей силы, которую вложил Ливелин в эти последние слова.
Элейн застыла. Она взглянула на отца, потом на мужа. Тот сидел в кресле у камина, завернувшись в обагренный кровью плащ.
– Отец, – страдальчески прошептала Элейн, – ты же не накажешь нас за то, что мы вызывали Эиниона.
– Это леди Ронвен вызывала его, – медленно проговорил Ливелин. – Мы с твоим мужем уже оговорили, какое отношение ты имеешь ко всему этому. Мы решили, что ты не принимала никакого участия в обряде и совершенно ничего не знала о намерениях этой женщины. Она зачинщица и должна заплатить за это сполна. А с тобой твой муж поступит так, как он считает нужным. Сколько я знаю твою кормилицу, от нее всегда были одни неприятности, – брезгливо добавил он, поправляя плащ. – Теперь пришло время расплаты за все преступления, которые она совершила. Твой муж; с этим полностью согласен.