сейчас я могу думать только об одном – о том, говорила ли она всерьез о том, чтобы залезть на меня как на дерево. Например, в этом самом платье из тафты.
Глава 100
Нытье и ужин
– Грейс –
Поверить не могу, что я сделала Хадсону непристойное предложение.
Вначале я просто пыталась подразнить его – ведь он остался совершенно невозмутим, когда я ворвалась в его примерочную, чтобы избежать примерки этого платья из тафты. Но затем мы очутились в этом крошечном пространстве… и он был полураздет, так что мне трудно было мыслить ясно.
Но затем он предложил, чтобы мы вернулись в гостиницу, и мой мозг совсем перемкнуло.
После обеда у мэра я целиком ушла в свои мысли, беспокоясь о том, что дракон времени нападет опять, и думая о тех беднягах, которые погибли вчера, об их семьях, и все это, похоже, из-за того, что я сделала, даже не осознавая того.
Как я вообще могла проделать временной пролом? И если я проделала это один раз, то могу ли проделать снова?
Я так обрадовалась, когда Хадсон предложил отправиться за покупками, надеясь, что это поможет мне отвлечься от мыслей в голове.
И вот теперь у нас есть новый гардероб, у меня есть работа, которая, я надеюсь, будет приносить мне настоящее удовлетворение, и к тому же… между нами теперь существует такое сексуальное напряжение, что его, пожалуй, хватило бы, чтобы запитать все гирлянды цветных фонариков, которые есть в Адари.
Мы закругляемся с покупками, и я собираюсь предложить заказать еду в номер по возвращении в гостиницу, но тут нам навстречу идут наши трубадуры. Хотя у них немного потрепанный вид после вчерашнего нападения драконов, они явно пребывают в прекрасном расположении духа и настойчиво приглашают нас поужинать вместе с ними.
Мы с Хадсоном оставляем наши покупки в гостинице и направляемся в ресторан. Мы приходим туда точно в назначенное время. Трубадуры уже сидят за столом и, когда мы занимаем свои места, начинают подкалывать меня, уверяя, что в розничной торговле трудно заработать на жизнь.
– Нет, в самом деле, неужели тебе хочется провести остаток жизни, продавая джинсы и платья? – спрашивает Кауамхи, когда все заканчивают делать заказы.
– Возможно, – отвечаю я. – Посмотрим, как пойдет дело после того, как я проработаю там следующие три месяца. По крайней мере, моя новая начальница кажется мне очень милой женщиной, хотя и слегка настырной, когда речь заходит о платьях из тафты, и, думаю, с ней будет легко ладить.
– Три месяца? – спрашивает Луми. – А что должно случиться, когда они истекут?
Я бросаю взгляд на Хадсона, но он только пожимает плечами. По-моему, у нас нет никаких причин скрывать от них, что дракон времени еще вернется – и что вопрос стоит так: либо он нас, либо мы его.
– Тогда дракон времени вернется, – отвечаю я наконец.
– Дракон времени? – повторяет Оребон. – Эти твари, которые атаковали фестиваль, были драконами времени? Откуда вы это узнали?
– Нам об этом сказал мэр, – говорю я и сообщаю им все, что нам стало известно о драконах времени, временны́х проломах и смертных приговорах.
Не знаю почему, но я умалчиваю о словах мэра о том, что сам он волшебник времени. Прежде чем я расскажу об этом кому-то еще, я хочу обсудить это с Хадсоном. Когда Суил упомянул это, Хадсон нисколько не удивился, так что я очень надеюсь, что он что-то узнал о волшебниках времени, когда жил в нашем мире, и ему известно, на что они способны. Думаю, это объясняет и то, почему сегодня мэр выглядел моложе, чем вчера. А может, это могло бы объяснить и то, почему он так долго живет. Может, волшебников времени называют так, потому что они бессмертны? Позже надо будет задать все эти вопросы Хадсону, говорю я себе.
Луми присвистывает:
– Ничего себе. Это чертовски пугает.
Так и есть.
Этот дракон мог бы вернуться и сегодня, хотя Хадсон считает, что это маловероятно.
Мое дыхание становится поверхностным, и до меня вдруг доходит, что за время нашего пребывания в Адари у меня ни разу не было полноценной панической атаки. Но, похоже, этой полосе везения приходит конец.
Я смотрю на Хадсона, но он уже опустил руку под стол, положил свою ладонь на мою на моем бедре и принимается рассеянно постукивать по ней одним пальцем. И я невольно начинаю считать. Один. Два. Три. Четыре. Пять.
К тому времени, когда я досчитываю до пятнадцати, моя грудная клетка расслабляется, и у меня получается сделать нормальный вдох.
Я одними губами произношу: «Спасибо», – и он сжимает мою руку.
Оставшуюся часть ужина мы проводим, беседуя об обычных вещах – о работе, о том, в какой ресторан пойти в следующий раз и кто печет лучшее печенье в городе. Но меня не оставляет ощущение, что мы пропускаем что-то важное.
Я все еще думаю об этом спустя час, когда Луми говорит, что им пора отпустить приходящую няню. Мы прощаемся возле кафе-мороженого, и мы с Хадсоном направляемся обратно в гостиницу.
У меня так потеют ладони, что мне приходится два раза вытереть их о джинсы, прежде чем мы добираемся до нашего номера. Я все время вспоминаю то, что произошло в примерочной, и беспокоюсь, что Хадсон заговорит об этом, когда мы останемся одни. И одновременно беспокоюсь, что он этого не сделает.
Когда мы входим в нашу комнату, я поворачиваюсь и смотрю, как он медленно закрывает дверь, затем поворачивается ко мне. Он засовывает руки в карманы, и мы просто стоим, глядя друг на друга и не зная, что делать дальше.
Но затем Хадсон говорит:
– Я совершенно выдохся. Спокойной ночи, Грейс.
Я стою пригвожденная к месту, когда он выдвигает ящик, достает свои спортивные штаны и идет в ванную, чтобы переодеться.
Я стою там же, когда он открывает дверь ванной и бросает свою грязную одежду в корзину для белья. Затем он наклоняется, быстро целует меня в макушку, подходит к своей стороне кровати, откидывает одеяло и ложится.
Затем поворачивается ко мне спиной, и его посыл становится предельно ясен.
Сегодня вечером у нас с ним ничего не будет.
Глава 101
Никаких важных основ
– Грейс –
– Моя стопка больше твоей, – говорит мне Хадсон из прохода между стеллажами в библиотеке, и в голосе его звучит вызов.
Я не даю себе труда оторвать взгляд от задней части обложки книги в моей руке.
– Ну и что с того?
Он преодолевает двадцать с чем-то шагов, отделяющие его от меня, за одно мгновение.
– Знаешь, что меня бесит? – говорю я, укладывая еще одну книгу на стопку тех, которые уже отобрала, и протягивая руку за следующей. – То, что ты переносишься, даже если тебе надо пройти всего несколько шагов. Ты пижон.
Разумеется, я достаточно взрослая, чтобы признаться себе, что меня бесит совсем не это. Просто всякий раз, когда он переносится, это напоминает мне, какой он сильный, проворный и – я сглатываю – сексуально привлекательный.
После трех с лишним месяцев в этом номере трудно спокойно реагировать на его ежевечернюю прогулку из ванной в спортивных штанах, но без футболки.
Он перестал спать в футболке, когда у нас закончилась чистая одежда и до того, как мы накупили себе обновок, а потом так и не вернулся к старой привычке. Я, разумеется, не жалуюсь, вернее, я не жаловалась бы, если бы не тот факт, что в последнее время Хадсон перестал подбивать ко мне клинья.
Он вообще перестал это делать.
Он берет у меня стопку книг и прибавляет ее к своей.
– Ну как, нашла что-нибудь интересное?
Через неделю после нападения драконов Хадсон удивил меня, сообщив, что нашел подработку в библиотеке. И теперь я встречаюсь с ним там раз в неделю, чтобы пополнить стопку книг на моей прикроватной тумбочке, которые я хочу прочесть. Удивительно, сколько свободного времени для чтения образуется, когда в твоем распоряжении нет «Нетфликса», а парень, с которым ты живешь, предпочитает читать книги о Мире Теней вместо того, чтобы целовать тебя.
Я качаю головой и задвигаю мысли о том, что Хадсону