Читать интересную книгу КГБ и тайна смерти Кеннеди - Олег Нечипоренко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 143

Спустя десять лет после этих событий неутомимый Харт разыскал в делах ЦРУ документы, свидетельствующие о глубоком кризисе в те дни «неверующих» в Советском отделе, и в первую очередь самого Бэгли. Вначале Бэгли шлет письмо Энглтону, предупреждая о «разрушительных последствиях», если Носенко будет освобожден. Затем собственноручно набрасывает перечень мер, которые могли бы вывести из тупиковой ситуации в деле АЕФОКСТРОТА:

5) ликвидировать объект;

6) сделать его неспособным связно излагать свои соображения (специальные психохимикаты и т. п.) и, возможно, упрятать в сумасшедший дом;

7) посадить в сумасшедший дом, не делая сумасшедшим.

Поистине занятная могла возникнуть ситуация, если бы каждая сторона тогда узнала о позиции двух других. Но самое курьезное, на мой взгляд, то, что, когда одна сторона по суду приговорила изменника к расстрелу, другая прикидывала в оперативном плане, как лучше ликвидировать его физически, поскольку не может разобраться, кто он — подстава или доброжелатель.

После обнаружения «набросков» Бэгли был сильно раздражен и заявлял, что никогда никому их не показывал, что это были его собственные мысли. Но лично меня здесь смущает одно обстоятельство. Если эти «мысли» были приобщены к делу, то, очевидно, получили какую-то категорию служебных документов, соответствующий регистрационный номер и гриф секретности. Значит, они «остались живы» уже независимо от их автора, кто-то имел доступ к ним, и рано или поздно они могли быть воплощены в жизнь. Но это только предположения.

Пока суд да дело, кто-то в Советском отделе нашел мудрое решение сплавить АЕФОКСТРОТА со всем его богатым багажом в Службу безопасности ЦРУ.

Торжественная передача состоялась в сентябре 1967 года, а в конце октября АЕФОКСТРОТ переправляется из бункера на конспиративную квартиру под Вашингтоном. Теперь уже «верующие» сажают его на полиграф — результаты положительные. Новое заключение, тоже на нескольких сотнях страниц, известное как «Доклад Соли», но с противоположными выводами — искренность перебежчика несомненна.

Как только дело АЕФОКСТРОТА «уплыло» вместе с ним из Советского отдела, там спешно начали то, что на кораблях называют «большой приборкой». Все, кто непосредственно занимался им, включая начальника отдела Мэрфи, его заместителя по контрразведке Бэгли, одновременно эксперта по КГБ, были направлены в загранкомандировки, в основном в Европу. Заодно и других специалистов по «советским делам» (внутри ЦРУ их называли «славянами»), кто хоть в какой-то степени имел отношение к делу, перевели из Советского отдела в другие подразделения. На их места пришли люди из разных «географических» отделов, не знающие «советской» линии и даже не владеющие русским языком. Позднее один сотрудник ЦРУ метко назвал это «великой чисткой славян». Как в Москве по делу Идола, так в Вашингтоне по делу АЕФОКСТРОТА появились пострадавшие. Бюрократия пожирает собственных детей.

Спустя еще год, уже в октябре 1968-го, генеральный инспектор ЦРУ собрал за круглым столом всех лиц, заинтересованных в деле АЕФОКСТРОТА. Участвовали директор Хелмс, его заместитель адмирал Тейлор, Соли и другие сотрудники Службы безопасности, новый глава отдела Советской России и представители внешней контрразведки. Сам Энглтон в тот день был в госпитале. Генеральный инспектор сделал заявление, что дело против Носенко заведено необоснованно и велось неправильно. Затем он предложил, чтобы он был освобожден, устроен где-то на территории США и отношение к нему было таким же, как к любому перебежчику из России, выбравшему Соединенные Штаты. Обойдется это ЦРУ недорого и поможет избежать разрушительных последствий. Почти все присутствующие, кроме представителей внешней контрразведки, согласно кивнули. Хотя после «чистки» ряды «неверующих» поредели, держались они стойко. Они объяснили, что все еще полностью убеждены, что Носенко — агент-дезинформатор. Поэтому, соглашаясь с его освобождением, настаивают, чтобы вся информация, полученная в прошлом, так же как и передаваемая им в будущем, имела примечание: «От источника, который, вероятно, имел доступ, но чья надежность не установлена».

Вскоре Служба безопасности помогла Носенко приобрести дом в Северной Каролине. Ему компенсировали обещанные ранее суммы, положили ежегодный оклад в 30 тысяч долларов (почему-то сумма, опять кратная 30), приступили к оформлению американского гражданства. В обмен он должен был хранить гробовое молчание о своем трехлетием заточении, об обвинении в том, что был «посланцем Москвы», и последующем оправдании американской разведкой. Теперь ЦРУ старательно зализывало раны.

Зимой следующего, 1969 года АЕФОКСТРОТ под новым именем начал новую жизнь, а через некоторое время женился (это был его четвертый брак). Все произошло так, как он и предполагал, заявив советским дипломатам 14 февраля 1964 года в Вашингтоне, что собирается поселиться в США и принять американское гражданство, «но для этого, очевидно, потребуется какое-то время». Время действительно потребовалось. Проходит еще несколько лет, и услугами «самого противоречивого в ФБР перебежчика в истории Америки» начинают пользоваться и «верующие», и «неверующие» в ЦРУ. Он становится консультантом внешней контрразведки, правда, уже без ее многолетнего апостола, безуспешного охотника за «кротами» Джеймса Энглтона, уволенного в отставку.

Непосвященному может показаться, что это парадокс или нонсенс. Совсем наоборот. Нужны не столько услуги Носенко, сколько он сам: так легче держать его в поле зрения, что очень важно после столь длительного «дружеского» общения с ним. Кроме того, периодически перебежчику можно подбрасывать кое-какую информацию по конкретным делам под видом получения консультаций и поглядывать, а не последует ли на нее реакции с третьей стороны треугольника. Нельзя забывать, что именно внешняя контрразведка осталась при своем мнении об искренности АЕФОКСТРОТА. Может возникнуть вопрос, что это — проявление здравого смысла или паранойи? Прежде чем ответить, позволю себе немного пофилософствовать. За более чем тридцатилетний стаж работы в спецслужбах (из них почти четверть века — во внешней контрразведке) я пришел к заключению, что, говоря об участниках оперативной деятельности, следует различать профессиональную и клиническую паранойю. Все мои рассуждения и определения — результат практических наблюдений.

Когда я слышу отзыв об оперработнике, что он профессионал, то вижу за этим целый набор качеств: широкие общие и глубокие специальные знания, владение приемами формальной логики, умение в то же время строить свою деятельность алогично и улавливать это же в замыслах и действиях противника, высокая степень интуиции и способность быстро адаптироваться к меняющейся обстановке. Когда все это в комплексе за многие годы опыта достигает высокого уровня, появляется обостренное чувство противника и реактивная готовность к отражению ожидаемой угрозы с его стороны. Однако это не маниакальная подозрительность, а то состояние, которое я называю профессиональной паранойей. В большей степени, чем разведчики, ею страдают сотрудники контрразведки, что обусловлено различием их функциональных обязанностей. Если разведчик в первую очередь заботится о безопасности собственной деятельности, то контрразведчик помимо своей отвечает за безопасность какого-то объекта и всего работающего там персонала.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 143
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия КГБ и тайна смерти Кеннеди - Олег Нечипоренко.
Книги, аналогичгные КГБ и тайна смерти Кеннеди - Олег Нечипоренко

Оставить комментарий