Читать интересную книгу Моммзен Т. История Рима. - Теодор Моммзен

Сюда относятся назначавшиеся в особых случаях специальные судебные коллегии, затем постоянные судебные комиссии вроде учрежденных в VII столетии [сер. II — сер. I вв.] для дел о вымогательствах, отравлениях, убийствах, быть может, также о подкупе избирателей и о других преступлениях, и, наконец, оба суда децемвиров для разбирательства дел об отпущении на свободу и суд из 105 или, короче, суд 100 судей для разбирательства процессов о наследствах. Этот последний суд назывался также «судом копья» (hasta), потому что при всяком споре о собственности водружалось копье. Суд децемвиров (decemviri litibus iudicandis) был древним учреждением, созданным с целью защиты плебеев против их господ (I, 259). Время и повод возникновения «суда копья» (hasta) покрыты мраком неизвестности. По всей вероятности, он возник приблизительно в одно и то же время и по тому же поводу, что вышеупомянутые и по существу однородные с ним уголовные комиссии. Вопрос о председательстве в этих разнообразных судебных коллегиях отдельные судебные правила решали различно. Так например, во главе судебной комиссии по делам о вымогательстве стоял претор; комиссию по делам об убийствах возглавлял председатель из бывших эдилов; во главе «суда копья» (hasta) стояло несколько лиц, взятых из бывших квесторов. Присяжные, по крайней мере как при нормальном судопроизводстве, так и при чрезвычайных процессах, согласно нововведению Гракха брались не из сенаторов, а из лиц всаднического ценза. Обычно отбор их производился тем магистратом, который руководил процессом, однако магистраты должны были при своем вступлении в должность составлять твердый список присяжных, и каждая отдельная коллегия присяжных составлялась не путем произвольного выбора магистратом, а по жребию и с правом отвода для обеих сторон. Народ выбирал только децемвиров для процессов об отпущении на свободу.

Реформы Суллы были в основном троякого рода. Во-первых, он весьма значительно увеличил число комиссий присяжных. В дальнейшем существовали особые судебные комиссии присяжных для дел о вымогательствах; об убийствах, а также о поджогах и лжесвидетельстве; о подкупе избирателей; о государственной измене и всяком обесчещении римского имени; о самых тяжелых видах злоупотребления доверием: подделке завещаний, подделке монеты; о нарушении супружеской верности; о самых тяжелых оскорблениях чести, как то: об оскорблении действием и о нарушении домашнего спокойствия; быть может, также о присвоении общественных денег, о ростовщичестве и других преступлениях. Большинство этих судебных комиссий существовало уже до Суллы или создано им, причем он установил для них особый порядок гражданского и уголовного судопроизводства. Впрочем, за правительством осталось право учреждать по мере надобности специальные судебные комиссии для отдельных видов преступлений. В результате народное собрание было лишено в сущности судебных функций, а именно дела о государственной измене были переданы новой комиссии по этим делам, а компетенция нормального суда присяжных была значительно ограничена, так как из него исключены были дела о наиболее тяжелых случаях злоупотребления доверием и оскорблениях.

Во-вторых, что касается высшего управления судом, то как уже упоминалось, теперь для руководства различными комиссиями присяжных имелось шесть преторов; в помощь им давалось еще несколько других руководителей для особенно загруженной делами комиссии по делам об убийствах.

В-третьих, отныне места присяжных предоставлялись снова сенаторам, а не всадникам, как при Гракхе.

Ясно, что политической целью этих нововведений было положить конец соучастию всадников в делах управления. Однако не менее ясно, что здесь перед нами не только тенденциозные политические меры, но и первая попытка улучшить как римское уголовное право, так и римское уголовное судопроизводство, которое со времени сословной борьбы все более приходило в упадок.

От этого законодательства Суллы ведет свое начало неизвестное древнейшему праву отделение уголовных дел от гражданских в нашем нынешнем понимании. Уголовными делами считаются с тех пор дела, разбираемые судом присяжных под председательством претора; гражданскими те, которые разбирались одним или несколькими присяжными не под председательством претора.

Сулланские правила, касавшиеся комиссий присяжных (quaestiones), в целом можно рассматривать как первый после Двенадцати таблиц римский свод законов и вообще как первый специально изданный уголовный кодекс. Достойный сочувствия либеральный дух проявляется также и в деталях. Как это ни странно для виновника проскрипций, Сулла отменил смертную казнь за политические преступления. По старому римскому обычаю, которого не отменил и Сулла, смертные приговоры и приговоры о тюремном заключении могли выноситься только народом, а не комиссией присяжных; поэтому передача дел о государственной измене из народного собрания в ведение постоянной судебной комиссии вела к отмене смертной казни за эти преступления. Шагом вперед являлось также то, что были ограничены пагубные специальные комиссии по отдельным делам о государственной измене, вроде учрежденной во время союзнической войны комиссии Вария. Вся реформа Суллы принесла чрезвычайную и длительную пользу. Она является прочным памятником практичности, умеренности и государственных способностей Суллы. Последние делали его достойным выступить, подобно древним децемвирам, со свитком законов в руках, в роли верховного посредника между партиями.

Дополнением к этим уголовным законам можно считать полицейский устав Суллы. С помощью его Сулла, поставивший на место цензора закон, стремился ввести порядок и строгие нравы. Он старался также ограничить роскошь на пирах и похоронах и т. д. и установил новый максимум расходов на эти цели, вместо старого, который давно перестал соблюдаться.

Наконец, если не делом Суллы, то делом его эпохи является развитие самостоятельного римского муниципального устройства. Древнему миру была первоначально чужда мысль об органическом включении городской общины в качестве подчиненной политической единицы в состав высшей единицы — государства. Восточный деспотизм не знает городских общин в строгом смысле этого слова; во всем эллинско-италийском мире город и государство необходимо совпадают. Поэтому в Греции и Италии с самого начала не было чисто муниципального устройства, что в особенности проводилось в системе римской политики со свойственной ей упорной последовательностью. Еще в VI столетии [сер. III — сер. II вв.] зависимые италийские общины получали от Рима следующую организацию: либо их конституировали, как формально суверенные государства без права римского гражданства, с тем чтобы оставить за ними их муниципальное устройство; либо, если они получали право римского гражданства, Рим не мешал им организовываться в одно целое, но лишал их чисто муниципальных прав, так что во всех гражданских колониях и гражданских муниципиях римские преторы и цензоры заведовали даже судопроизводством и городским строительством. Самой крайней уступкой являлось то, что назначенный из Рима заместитель (praefectus) претора рассматривал на месте по крайней мере самые неотложные судебные дела (I, 396). Не иначе Рим поступал и в провинциях, с той лишь разницей, что там вместо столичных властей выступал наместник. В свободных, т. е. формально суверенных городах, гражданское и уголовное судопроизводство отправлялось муниципальными магистратами по местным уставам. Однако каждый римлянин, если этому не препятствовали специальные привилегии, мог требовать, как ответчик или истец, чтобы его дело решалось италийскими судьями по италийским законам. В рядовых провинциальных городах римский наместник был единственной регулярной судебной инстанцией, ему принадлежало разбирательство всех процессов. Большой уступкой было уже то, что, например, в Сицилии провинциальный статут обязывал наместника поставить присяжного из местных уроженцев, с вынесением приговора по местным обычаям, если ответчик был сикулом. В большинстве провинций это, кажется, тоже зависело от усмотрения данного должностного лица.

В VII столетии [сер. II — сер. I вв.] Рим отказался, по крайней мере относительно Италии, от этой безусловной централизации политической жизни римской республики в одном центре, городе Риме. С тех пор как Италия стала единой городской общиной, и городская территория простиралась от Арно и Рубикона вплоть до Сицилийского пролива, пришлось организовать внутри этой большой городской общины другие, менее обширные. Таким образом в Италии возникли общины полноправных граждан, и по этому случаю, вероятно, были разбиты на несколько мелких городских округов области, которые могли быть опасны вследствие своей величины и до сих пор еще не были разделены. Положение этих новых полноправных гражданских общин являлось компромиссом между положением, которое они занимали до сих пор в качестве союзных государств, и положением, которое они должны были бы занимать по старому праву в качестве составных частей римской общины. В основу было положено в общем устройство прежней формально суверенной латинской общины или же устройство римской старопатрицианской общины, управлявшейся консулами, поскольку их устройство в главном было сходно с римской общиной. Разница была лишь в том, что одинаковым учреждениям были даны разные названия, в муниципиях менее громкие, чем в столице, т. е. в государстве. Во главе было поставлено собрание граждан с правом издавать городские постановления и выбирать должностных лиц общины. Городской совет из 100 членов играл роль римского сената. Суд находился в руках четырех судей: двух постоянных судей, соответствовавших двум консулам, и двух судей по торговым делам, соответствовавших курульным эдилам. Полномочия цензоров возобновлялись так же, как в Риме, каждые пять лет и заключались, по всей видимости, главным образом, в заведывании общественными постройками; они возлагались на высших должностных лиц, т. е. на обоих постоянных судей, которые в таком случае принимали почетный титул «судей с цензорскими или пятилетними полномочиями». Казной заведовали два квестора. Культом ведали обе жреческие коллегии, которые одни были известны древнейшему латинскому праву, а именно муниципальные понтифики и авгуры.