демоны избрали антихриста, которого они превозносят над Вами, Христом на земле, ибо я исповедую и не отрицаю, что Вы — наместник Христа[391].
Екатерина не ограничила свою поддержку Урбана энергичными обличениями мятежных кардиналов; она вновь непосредственно включилась в конфликт, написав, 7 октября 1378 года, Иоанне длинное письмо:
Дражайшая мать, — в той мере, в какой Вы любите истину и послушны Святой Церкви, я называю Вас матерью, но никак иначе, и не говорю с Вами с почтением, потому что вижу в Вашей личности большую перемену… Вы, которая была законной дочерью, нежно любимой своим отцом, наместником Христа на земле, Папой Урбаном VI, который действительно является Папой… отделились от лона своей матери, Святой Церкви, которая так долго Вас питала… Похоже, что Вы не познали истину Божию в том смысле, о котором я говорила… но в великом невежестве, движимые собственной страстью, Вы последовали самому жалкому и оскорбительному совету, о котором я когда-либо слышала, и поступили в соответствии с ним… Я совершенно уверена, что этот совет исходил от кого-то со стороны. Желание узнать правду; кто эти люди, и почему они заставляют Вас принимать ложь за истину, утверждая, что Папа Урбан VI не настоящий Папа, и заставляя Вас считать, что антипапа, который является просто антихристом и сыном дьявола, истинный представитель Христа на земле. На каких основаниях они это утверждают? Ни на каких; но они говорят это с полной фальшью, находящейся у них на головах.
При всей своей страстности Екатерина показала себя практичным переговорщиком, осознающим политические реалии. Далее в том же письме она попыталась если не склонить Иоанну на сторону Урбана, то хотя бы устранить влияние королевы Неаполя на конфликт, написав:
Если Вы считаете, что не разбираетесь во всех этих вещах, почему бы Вам хотя бы не оставаться нейтральной?[392]
Екатерина прибыла в Рим в ноябре. Будущая святая прекрасно понимала, что, по крайней мере, нетерпимость Папы отчасти ответственна за ситуацию, в которой он сейчас оказался. В своем первом письме к нему, в самом начале его правления, Екатерина указала на необходимость дипломатичности и умеренности. "Действуйте с благосклонностью и спокойным сердцем, — писала она, — и ради Иисуса немного сдерживайте те слишком быстрые решения, на которые вдохновляет Вас природа Вашего характера"[393]. Екатерина предложила свое посредничество, и Урбан, все еще надеясь на примирение, решил отправить ее к Иоанне вместе с дочерью Бригитты Шведской, которая в то время также находилась в Риме. "Была надежда, что две девы, хорошо известные Иоанне, заставят ее отречься от своих великих заблуждений"[394], — писал Раймунд Капуанский, друг и духовник Екатерины, присутствовавший на ее встрече с Папой. Екатерина одобрила эту идею, но дочь Бригитты, которую также звали Екатериной, воспротивилась. "Однако другая Екатерина, шведская, не желала ничего слышать об этом и в моем присутствии отказалась наотрез"[395], — сообщал Раймунд. Шведские предания гласят, что дочь Бригитты отказалась от этого поручения, поскольку опасалась общения с развратной королевой Неаполя и ее двором, но Раймунд, который присутствовал при этом, никогда не упоминал об этом возражении. Скорее, отметил он, что главные сомнения ее самой и Урбана были связаны с опасностью того, что обеих женщин возьмут в заложники или еще того хуже. "Королева, к которой их попросили поехать, подстрекаемая последователями Сатаны — а их было немало вокруг нее! — легко могла приказать беспринципным людям причинить им вред по дороге и помешать им добраться до нее, в результате чего, мы оба потерпели бы неудачу, а они потеряли бы свое доброе имя", — писал он[396]. И Раймунд, и Урбан относились к Иоанне предвзято: в биографии королевы нет ничего такого, что позволило бы предположить, что она одобрила бы насилие над монахинями, а совсем наоборот. Королева почитала Бригитту Шведскую и никогда бы не позволила причинить вред ни одной из женщин. Екатерина Сиенская, которая хотела поехать, несмотря на опасения Раймунда, боролась за это посольство. "Если бы… другие святые девы думали о подобных вещах, они бы никогда не обрели мученический венец! Разве у нас нет Небесного Жениха, который может освободить нас от рук безбожников и сохранить нашу чистоту даже среди бесстыдной толпы людей? Ваши аргументы совершенно неуместны и вызваны недостатком веры, а не благоразумием"[397], — заявила она ему. Однако в конце концов Урбан решил не отправлять Екатерину к Иоанне, и она осталась в Риме.
Хотя ее последователи порицали это решение Папы и гадали, могли ли последующие события повернуться иначе, если бы она поехала, нет никаких основатель полагать, что Екатерина преуспела бы в своей миссии. Иоанна вряд ли поверила бы слову неученой спиритуалистки, даже претендующей на обладание мистическими способностями, а не словам кардиналов. Екатерины даже не было в Риме во время избрания Урбана и ее знания о произошедшем были получены из вторых рук. С точки зрения канонического права, это делало ее мнение бесполезным. Значение имело только свидетельство членов Священной коллегии, и каждый из них утверждал, что говорит правду. Иоанна была не одинока, отвергнув вмешательство будущей святой, никто из монархов и государственных деятелей, которым писала Екатерина, включая тех, кто признавал Урбана, не обратил ни малейшего внимания на ее многочисленные призывы.
И вот конфликт продолжал разгораться, но война, по крайней мере, на данный момент, велась с помощью громких заявлений и публичных символических актов. 22 ноября 1378 года Иоанна официально объявила себя сторонницей нового Папы и передала Клименту VII ежегодную неаполитанскую дань в размере 64.000 флоринов — удар, который поразил Урбана куда эффективнее, чем острие меча. В ответ, 29 ноября, Урбан опубликовал длинный список людей, официально заклейменных как враги Церкви; имя Роберта Женевского стояло на первом месте. Никколо Спинелли также оказалось в верхней части этого списка, как и имена четырех других придворных Иоанны, хотя сама королева там отсутствовала. Спинелли и других неаполитанцев было приказано лишить должностей и имущества, что на словах звучало грозно, но на деле, Урбан не имел ни малейшей возможности привести это распоряжение в исполнение. В отместку Иоанна, которая все же имела возможность воплотить в жизнь свои указы, заменила всех прелатов Неаполитанского королевства, симпатизировавших Урбану, священниками, которые были союзниками Климента. Она также арестовала послов, которых Урбан отправил к ее двору, чтобы убедить ее отказаться от верности Клименту, поэтому Раймунд Капуанский поступил мудро, посоветовав Екатерине Сиенской не приезжать в Неаполь, так как она тоже, скорее всего, была бы задержана.
Но хотя королева Неаполя, ее двор и правительство, а также магистры права Неаполитанского университета были едины во мнении о незаконности избрания Урбана, подавляющее большинство населения королевства смотрело на это дело совсем иначе. Для рядовых жителей Неаполя поддержка их государыней Папы-француза вместо итальянца, да еще и неаполитанца,