была преступлением против Церкви, сродни государственной измене. На улицах Неаполя начались беспорядки, а в важном городе Аквила в Абруцци, который находился на пути во Флоренцию, разразилось нечто, очень похожее на гражданскую войну. Впервые после убийства Андрея, за много лет до этого, Иоанна не имела поддержки своего народа.
К весне 1379 года распри в Церкви обострились до такой степени, что Климент и Урбан собрали войска в надежде решить вопрос силой. Сражение между двумя армиями произошло 30 апреля на окраине Рима. У Климента были бретонские наемники, а у Урбана — римское ополчение во главе с полководцем-ветераном, графом Кунео; ходили также слухи, что Хоквуд, находившийся поблизости, выступит на стороне Папы-итальянца. Опасаясь вмешательства Белой компании, некоторые бретонцы, удерживавшие для Климента замок Святого Ангела и его огромные сокровища, внезапно перешли на сторону Урбана. Хотя Хоквуд и его люди так и не появились, римским войскам удалось воспользоваться замешательством противника и нанести армии Климента такое сокрушительное поражение, что тот счел необходимым оставить в Фонди и бежать на юг, ко двору Иоанны, куда и прибыл 10 мая.
С прибытием французского понтифика в столицу королевства, Иоанна оказалась в совершенно новом для себя положении. Если раньше она стояла перед Папой Климентом VI, отстаивая свою корону и легитимность, то теперь Климент VII стоял перед ней, прося защиты для своей тиары и престола. Иоанна оказала ему эту услугу, полностью подтвердив свою веру и преданность его делу. Кастель-Нуово был немедленно предоставлен Папе и его свите, и королева торжественно преклонила колени, чтобы поцеловать туфлю Климента, во время церемонии столь пышной, роскошной и величественной, что не у кого не осталось сомнений в ее намерениях.
Но тут в дело вмешалось недовольство ее подданных. Во главе с Лодовико Боццуто, воинствующим клириком, который был назначен архиепископом Неаполя Урбаном VI, а затем лишен королевой своего поста при избрании Климента VII, на улицах столицы вспыхнули беспорядки. Дворец нового архиепископа Неаполя был атакован и разграблен толпой, как и соседний монастырь. Большая толпа, среди которой было некоторое количество вооруженных людей, зловеще собралась у Кастель-Нуово, скандируя лозунги, унижающие Климента, и требуя, чтобы королева признала Урбана истинным Папой.
В сложившихся обстоятельствах Климент, хотя и ценил поддержку Иоанны, посчитал, что Неаполь, возможно, не лучшее место для проживания его двора. К большой радости кардиналов-французов, было решено, что папский двор должен вернуться в Авиньон. Иоанна согласилась и пообещала предоставить корабли. Через три дня, 13 мая, Климент и его свита поспешно покинули Неаполь и вернулись в Фонди, чтобы дождаться обещанных кораблей, которые прибыли через несколько дней. 22 мая, к их явному облегчению, Климент и его двор погрузились на неаполитанскую галеру и отплыли в Прованс, навсегда покинув Италию. Они благополучно добрались до Марселя 10 июня 1379 года и вскоре снова поселились в своих великолепных дворцах в Авиньоне, среди роскоши, по которой так тосковали в Риме, и где в скором времени лишения и неудобства, которые им пришлось пережить в Италии, особенно ограничение количества блюд, которые могли быть поданы на стол, отошли на второй план.
К сожалению, беспорядки на улицах Неаполя, не прекратившиеся после отъезда Климента, грозили перерасти в бунт. Ситуация стала настолько критической, что королева, лишенная военной поддержки — ее муж, Оттон Брауншвейгский, находился в Северной Италии, контролируя пьемонтские владения, — была вынуждена прибегнуть к уловкам, чтобы умиротворить подданных. 18 мая королевским указом Иоанна внезапно изменила свою позицию и официально признала Урбана истинным Папой. Чтобы еще больше успокоить своих подданных, 30 июня, королева отправила посольство в Рим с поручением объявить Урбану свое повиновение.
Эта уловка сработала: беспорядки прекратились, и порядок в Неаполе был восстановлен. Но эта кратковременная внутренняя стабильность была куплена ценой доверия населения. В июле, когда Оттон вернулся с войсками, Иоанна немедленно отозвала своих послов из Рима и снова официально признала Папой Климента. Вслед за этим ее подданные, возмущенные таким наглым обманом, ополчились против королевы так, что она уже не могла с ними справиться. Иоанна никогда не делала ничего подобного в прошлом и, должно быть, чувствовала для себя серьезную угрозу, раз решилась на такую меру, но это была ошибка, которая в итоге дорого ей обошлась.
В Риме Урбан, зная о волнениях в Неаполе и разгневанный королевским приемом, который Иоанна оказала его конкуренту, готовился нанести королеве ответный удар. 17 июня он выпустил прокламацию, в которой обвинил Иоанну, "новую Иезавель и верх нечестия"[398], в преступлениях ереси и раскола. Затем, что в обычных условиях было бы просто очередной бессильной угрозой, Урбан официально отлучил Иоанну от церкви и сместил ее с Неаполитанского трона в пользу ее наследника Карла Дураццо и его жены Маргариты, племянницы королевы.
Только на этот раз папский указ возымел силу. Ведь такой возможности давно ждал старый противник королевы, у которого действительно были средства, чтобы лишить ее трона — Людовик Великий, король Венгрии.
* * *
Людовик Великий внимательно следил за событиями в Италии. Король Венгрии официально признал Урбана законным Папой в начале июня 1379 года, как раз перед тем, как понтифик низложил Иоанну. Одновременность этих заявлений, похоже, указывает на сговор между двумя дворами. Как бы то ни было, этот последний папский акт очень хорошо отвечал интересам Людовика. Старшая дочь короля Венгрии, Екатерина, первоначально помолвленная с сыном короля Франции, к сожалению, годом ранее умерла, добавив отцу проблем. Две оставшиеся дочери, Мария и Ядвига, должны были унаследовать два его королевства, Венгрию и Польшу, соответственно, но в результате такого расклада Карл Дураццо, его ранее усыновленный наследник, остался без королевства, и Людовик считал эту ситуацию очень опасной. Карл был уже взрослым, опытным воином, давно рассчитывавшим на корону, а поскольку дочери короля Венгрии были еще детьми, в случае смерти Людовика он мог легко одержать верх над своими кузинами, нарушив тем самым законную линию наследования. Людовик понимал, что ему необходимо подыскать своему амбициозному родственнику собственное королевство, чтобы отвлечь внимание Карла от венгерской короны.
Урбан с радостью предоставил ему такую возможность. Осенью 1379 года Людовик уже отправил Карла с армией на севере Италии, чтобы вмешаться в пользу Венгрии в конфликт между Венецией, Падуей и Генуей. Когда Урбан через своих эмиссаров призвал Карла направить его армию на юг и завоевать Неаполь, Людовик Великий разрешил Карлу использовать для этой цели венгерские войска в обмен на клятву Карла об отказе от любых претензий на венгерский трон. Карл принял это условие, и разработал план вторжения в Неаполитанское королевство.
В Авиньоне Климент VII следил за развитием событий с растущим беспокойством. Хотя Иоанна считала, что Оттон Брауншвейгский вполне способен защитить ее и королевство — позже она напишет, что ее муж "наполнит мир славой своих побед"[399], — Климент был настроен гораздо менее оптимистично в отношении венгерской угрозы и искал союзника, который мог бы выступить на стороне королевы. Очевидным выбором стал Людовик, герцог Анжуйский, младший брат