Убийство Франка Паиса вызвало взрыв возмущения, его похороны переросли в шумные антиправительственные демонстрации, и по всему острову начались забастовки. В ответ на это Батиста вновь объявил чрезвычайное положение и опять ввел цензуру в прессе. К несчастью для диктатора, события в Сантьяго совпали с визитом нового американского посла Эрла Смита, только что прибывшего во второй по величине город Кубы для ознакомления.
В середине 1957 г. лишь немногие чиновники в Госдепартаменте сохраняли иллюзии относительно Фульхенсио Батисты. Его жестокий и коррумпированный режим становился помехой для США. Но пока официальная линия не менялась и посол Смит просто получил инструкцию не идти на поводу у Батисты, чтобы смягчить недовольство кубинцев, считающих, что Вашингтон стремится удержать его у власти.
В целом политика США в отношении Кубы была направлена на защиту своих, весьма серьезных, интересов в сфере экономики. Беспорядки шли во вред бизнесу, и в Вашингтоне превалировала та точка зрения, что лучшим способом притушить народное волнение будет нажать на Батисту, с тем чтобы тот «демократизировал» Кубу путем проведения «безопасных» выборов с предсказуемой победой одной из умеренных партий. Но упорство Фиделя нарушало статус-кво, и Госдепартамент, ЦРУ и Министерство обороны не имели единого мнения относительно того, что с ним делать, поэтому их действия часто противоречили друг другу.
Прежде чем занять свой пост, Смит послушал, что говорят в Вашингтоне, и вынес четкое представление: Госдепартамент хочет устранения Батисты от власти и активно, хотя и тайно, поддерживает Кастро. Прибыв на Кубу, Смит обнаружил, что и находящиеся там сотрудники ЦРУ высказываются не в пользу Батисты. Офицеры из американской военной миссии, напротив, продолжали тесное сотрудничество со своими кубинскими коллегами. Бюро по подавлению коммунистической деятельности функционировало при американской поддержке, и, более того, армия Батисты использовала против партизан американское оружие, поставленное на Кубу в целях «обороны Западного полушария».
Мнения разделились и по поводу политической ориентации Кастро, но лишь отдельные чиновники склонны были верить Батисте, твердившему, что Фидель коммунист. На своей первой пресс-конференции Смит воздал должное Кубе за ее усилия в борьбе с коммунизмом, но отметил, что не думает, будто Кастро настроен прокоммунистически. Однако затем, увидев, как в Сантьяго полиция применяет дубинки и шланги с водой против толпы женщин-демонстранток, Смит публично осудил столь жестокие меры и перед отъездом возложил венок к могиле Паиса. Этот жест пробудил в кубинцах надежду на то, что политика Вашингтона претерпела изменения, поскольку непопулярный предшественник Смита Артур Гарднер всячески покрывал Батисту. Более того, в частной беседе с диктатором он даже предложил отправить к Фиделю в сьерру наемного убийцу.
После весьма откровенных замечаний Смита по поводу действий полиции в Сантьяго споры вокруг Кастро вспыхнули с новой силой: чиновники Батисты и американские ультраконсерваторы обвинили Вашингтон в потворстве коммунизму.
ЦРУ тем временем пыталось завязать контакты с повстанческим движением Фиделя через посредство официальных лиц, находившихся в Сантьяго и Гаване. Первое упоминание о таких контактах обнаруживается в упомянутой записи в дневнике Че касательно письма Армандо Харта (апрель 1957 г.). Следующее упоминание можно отыскать в датированном 5 июля письме Франка Паиса Фиделю. Он информирует его о том, что сумел добыть американскую визу для Лестера «Гордито» Родригеса, важного члена «Движения 26 июля», и далее сообщает: «Американское посольство обратилось к нам с самым что ни есть похвальным и полезным предложением помощи любого рода в обмен на прекращение воровства вооружения с их базы в Гуантанамо.[16] Мы обещали им это в обмен на двухлетнюю визу для Гордито и обеспечение его выезда за пределы страны. Сегодня они выполнили свое обещание: консул пригласил его к себе лично, а нужные ему бумаги, письма и карты были отправлены с дипломатической почтой. Хорошая сделка…»
11 июля Паис снова написал Фиделю: «Мария А. сообщила мне сегодня в полдень о том, что американский вице-консул хочет поговорить с тобой в присутствии еще кого-то, но она не знает, кого именно».
Тед Шульц, автор биографии Фиделя Кастро, пишет, что в период между августом 1957 и серединой 1958 г. ЦРУ заплатило по меньшей мере пятьдесят тысяч долларов различным агентам «Движения 26 июля».
Фидель дал согласие встретиться. В своем ответном письме Франку Паису он сообщал: «Я не понимаю, какие у нас могут быть возражения против посещения американских дипломатов. Мы вполне можем принять тут американского дипломата, точно так же как мы бы приняли дипломата из Мексики или любой другой страны». Далее он продолжал в весьма напыщенном духе, очевидно предполагая, что его послание будет передано американцам. «Они хотят иметь более тесные дружеские связи с триумфаторами кубинской демократии? Великолепно! Это свидетельство того, что они осознают, каким будет исход этого противостояния. Они предлагают дружеское посредничество? Мы скажем им, что никакое лестное нам посредничество, никакое патриотическое посредничество — никакое вообще посредничество не возможно в этой битве…»
Несмотря на согласие Фиделя, встреча между ним и агентами ЦРУ, по-видимому, так и не состоялась. Возможно, сначала ей помещала смерть Паиса, а затем она была снята с повестки дня в связи с изменениями в планах ЦРУ. Стоит заметить, что Паис также встречался с представителями группы недовольных офицеров военно-морской базы Кубы в Сьенфуэгосе, которые вынашивали заговор против Батисты и план которых получил также тайную поддержку американцев.
Уильям Уильямсон, второй человек ЦРУ в Гаване, сказал заговорщикам, что в случае успеха они могут рассчитывать на признание США. В июле группа вступила в контакт с Фаустино Пересом в Гаване и Франком Паисом в Сантьяго с предложением альянса. Выслушав их план, Паис очень вдохновился и передал информацию Фиделю.
Предложение было заманчивым: морские офицеры планировали устроить не просто мятеж в казармах, а полномасштабное восстание с целью сбросить Батисту. Несмотря на то что публично Кастро высказывался против военной хунты, Фидель был не прочь использовать этот шанс, к тому же он почти ничего не терял, поддерживая заговорщиков из Сьенфэугоса. Во-первых, участие требовалось не от его людей в сьерре, а от активистов движения в льяно, и это давало Фиделю возможность откреститься от своего участия в заговоре, если тот провалится. Во-вторых, если бы Кастро отверг этот план, а заговорщикам удалось бы достичь своей цели, ему пришлось бы выступать уже против них и оставаться по-прежнему запертым в горах. Конечно, имелся риск, что его помощью воспользуются для того, чтобы обойти его, но Фидель в любом случае мог продолжать борьбу с высокогорья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});