объяснения произошедшего; есть и другой, не исключающий, однако, и первого.
«Особенно хотелось бы остановиться на так называемых гонениях на маршала Жукова. Прежде всего следует отметить одно обстоятельство, которое имеет прямое отношение к маршалу Жукову. Большинство дел, которые МГБ СССР под руководством Абакумова завело на высокопоставленных военных, имело, если использовать современные термины, антикоррупционный характер…»[292]
Сознательно обрываем цитату, ибо дальнейшее к нашему повествованию прямого отношения не имеет. Историку приходится «ворошить грязное белье», но это оправдано лишь тогда, когда действительно необходимо. В данном случае такой надобности нет. Хотя во все времена российские власти не доверяли генералитету, что, очевидно, было вызвано «традицией» дворцовых переворотов XVIII века. Притом, заметьте, каждый государь имел военачальников, соответствующих его правлению, его эпохе. «Очаровательные франты» блистательной эпохи Александра I, тусклые посредственности Николая II, талантливые выходцы из низов, возвысившиеся при Сталине… Каждый государь воистину создавал своих военачальников — и их же боялся. А уж по какой причине убирали или «задвигали» талантливейших А. В. Суворова, М. Д. Скобелева, Г. К. Жукова или В. Н. Лобова — это знают только те, кто таковое делал. Грехов разного рода хватает у всех, и потому можно только гадать, что именно является причиной, а что — поводом.
В нашей книге для полноты и объективности картины необходимо сообщить, что «„Дело Жукова“ вели военные контрразведчики. Из показаний арестованного маршала Новикова выяснилось, что Жуков в узком кругу высказывался о своей решающей роли в достижении Победы и вообще вел „антисталинские разговоры“»[293]. То есть именно военные контрразведчики способствовали опале «Маршала Победы» — из песни слова не выкинешь. Хотя тут можно сделать еще одну ремарку: в России, где «от тюрьмы и от сумы» зарекаться не принято, пострадать «за политику» гораздо почетнее, нежели в результате, что называется, «коррупционного скандала». Закрываем тему.
* * *
В марте 1953 года, сразу же после смерти И. В. Сталина, госбезопасность была подвергнута очередным реформам: МГБ и МВД вновь были объединены в рамках одного ведомства — Министерства внутренних дел СССР, которое опять возглавил Берия. Центральный аппарат военной контрразведки стал называться Третьим главным управлением МВД СССР, отделы контрразведки в войсках в очередной раз переименованы в особые отделы.
«„Оттепель“ Берии, Маленкова, Хрущева привела органы госбезопасности на новый качественный уровень. С марта 1953 года силовое ведомство страны стало постепенно менять свой репрессивный облик сталинского периода. В связи с этим особо можно выделить эпохальный приказ Л. П. Берии № 0068 от 4 апреля 1953 года „О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия“. Начался поиск оптимальной структуры, методов и форм работы специальных служб страны, которые бы наиболее адекватно отвечали новым целям и задачам, поставленным „коллективным руководством“ СССР»[294].
Стоит отметить удивительную по своей наивности трактовку рядом наших историков бериевских предложений: мол, это он просто притворялся, стремясь завоевать популярность в народе и таким образом захватить власть.
Но, как бы там ни было, 26 июня 1953 года Л. П. Берия был арестован — и в руководстве органов безопасности начались перестановки, последовали очередные реорганизации.
«Главные тенденции в этом процессе были направлены на сокращение штатов органов госбезопасности и упрощение их структуры. Только за три года (с 1953 по 1955 год) общая штатная численность органов госбезопасности была сокращена на 52 процента… Объективно Министерство госбезопасности нуждалось в реорганизации — достаточно отметить, что штатная численность личного состава ведомства в начале 50-х годов превосходила его численность по сравнению с довоенным в три раза. Однако четкая программа реформирования в этой области у лидеров партии и правительства отсутствовала. Руководство страны лишь интуитивно (а порой и просто произвольно) пыталось найти оптимальную структуру, которая бы эффективно обеспечивала безопасность Советского государства от внешних и внутренних угроз на новом этапе исторического развития СССР»[295].
Новое руководство страны спешило установить контроль над силовыми структурами, для чего первым делом требовалось удалить «ставленников Берии». Напомним, однако, что с 15 января 1946-го до 5 марта 1953 года Лаврентий Павлович не имел к Лубянке никакого отношения, так что «ставленников» его там оставалось не так уж и много. Хотя можно догадываться, почему Н. С. Хрущев, Г. М. Маленков и прочие стремились избавиться от многознающих чекистов…
В военной контрразведке, хотя и меньше, чем в территориальных органах, также произошла замена ряда руководящих кадров. В июле начальником Третьего главного управления — взамен арестованного и расстрелянного вслед за Л. П. Берией генерал-полковника С. А. Гоглидзе — был назначен кадровый армейский политработник генерал-лейтенант Д. С. Леонов.
Леонов Дмитрий Сергеевич (1899–1981). С марта 1922 года — красноармеец саперной роты, с августа — политрук. С июня 1941 года — член Военного совета 22-й армии, с октября — Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов; с октября 1944 года — заместитель начальника Генштаба РККА по политчасти; с мая 1945 года — член Военного совета 2-го Дальневосточного фронта и Дальневосточного военного округа. С мая 1947 года — член Военного совета Московского, затем Ленинградского военного округа. В июле 1953 года решением ЦК КПСС направлен в органы госбезопасности: начальник 3-го Управления МВД СССР — 3-го Главного управления КГБ при СМ СССР. Генерал-лейтенант. Уволен из КГБ в июле 1959 года.
Комментарий историка:
«Славное прошлое у нашего Чернского района. Подумать только: одних Героев Советского Союза 11 человек! Были у нас и славные генералы, в том числе — Дмитрий Сергеевич Леонов. В июне 1941 года он — корпусный комиссар, член Военного совета 22-й армии, затем — Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов. Участвовал в Смоленском сражении, в битве под Москвой, Ржевско-Сычевской, Великолукской, Ржевско-Вяземской, Смоленской, Невельской, Белорусской, Рижской, Мемельской операциях. С октября 1944 года — заместитель начальника Генштаба по политчасти. С мая 1945 года — член Военного совета Дальневосточного, затем 2-го Дальневосточного фронтов, участник Маньчжурской операции. Награжден двумя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Кутузова I степени, многочисленными медалями».
Виктор Кузьминов, газета «Заря»
Чернского района Тульской области
Тринадцатого марта 1954 года Указом Президиума Верховного Совета СССР был образован Комитет государственной безопасности при Совете министров СССР, в состав которого вошли основные оперативные управления бывшего МВД.
«В 1954 году очередная реформа выделила органы госбезопасности из МВД. С образованием КГБ понизился статус нового ведомства до комитета при Совете министров СССР. Это был шаг ЦК партии на пути к полному подчинению КГБ партийному аппарату и лишения органов госбезопасности какой бы то ни было самостоятельности. Несмотря на то, что в названии нового комитета фигурировала частица „при“, предполагавшая ведомственную подчиненность органам исполнительной власти, на самом деле линия на усиление контроля со стороны ЦК КПСС существенно усилилась, а Совет министров СССР окончательно потерял былое влияние на государственную жизнь в стране и соответственно руководящие позиции в сфере обеспечения безопасности государства»*.
Военная контрразведка стала Третьим главным управлением КГБ при СМ СССР. Ее периферийные органы — в структурах от военного округа до бригады и гарнизона