Переход. Мужчина сообщает мне, что больше не ощущает себя, как в коробке. Я говорю: «Ты можешь делать то, чего не может она, начиная прямо сейчас. Именно поэтому я говорила тебе ранее, что в жизни очень важно иметь приоритеты. А теперь давай составим список…» «Первой идет игривость, – говорит он, поднимая голову: – Затем я хочу делиться счастьем. Быть беззаботным». Задумывается. «А третье – это любовь, принятие. И скорее включение, чем исключение, других людей. Это я». Он эмоционален, всхлипывает. Я спрашиваю его, доволен ли он собой теперь, он говорит: «Да, если не считать моего красного носа. Да, я действительно себе нравлюсь».
К этому моменту мы уже почти завершили, и я прошу Ингеборг встать с подушки мужчины и посидеть в сторонке, пока остальная группа подходит к нам поближе. Теперь, когда она снова в своем нормальном, неразделенном состоянии, я спрашиваю ее, хочет ли она что-нибудь сказать, прежде чем я попрошу группу высказаться. Она говорит: «Было сложно».
Без отождествлений
Меняться, определенно, сложно. Я спрашиваю группу, какие перемены, по их мнению, были сложными. Я, по большей части, согласна с их ответами, но, когда один человек говорит, что женщине было сложно принять мужчину, мне приходится кое-что прояснить. «Принять его было сложно только на поверхности. Реальная сложность, как я вам уже говорила, заключалась в том, что вся энергия текла в сторону доминантной „фигуры“, и когда кто-то начал направлять часть этой энергии в другую сторону, она запротестовала! Жизнь должна качаться от крайности до крайности, но уму не по нраву такие качели. Ум жаждет выстроить все в одну линию; он хочет показать миру, что достиг чего-то».
Таким образом, вся энергия скапливается с одной стороны и никогда не меняется. А затем человеку приходится двадцать четыре часа в сутки жить этой полярностью: без перерыва. И потом она говорит: «Я в поезде и не знаю, почему я здесь, и этот поезд не останавливается». А все потому, что все движется в одном и том же направлении двадцать четыре часа в сутки. Но как только возникает возможность качнуться в другую сторону, человек кричит: «Неееет! Это моя личность. Если у меня не будет всех двадцати четырех часов, я буду чувствовать себя пустым».
Это нормально. В этом нет ничего необычного. Просто представьте себе волны в океане. Когда волна спадает, нарастающая волна исчезает и прекращает свое существование. И наоборот, когда волна нарастает, поверхность становится красивым, изгибающимся углублением в воде, а когда волна спадает – его больше нет.
Проблема возникает, когда формируется отождествление только с одним из аспектов: «Я есть нарастающая волна» или: «Я есть опадающая волна».
Ингеборг отождествляет себя с женским. Это видно и по ее работе, ведь она помогает людям умирать. Она помогает им покинуть свою телесную оболочку, которая стала истощенной, изношенной и уже готова быть оставленной. Тогда волны исчезают, но океан, конечно же, остается. В этом женский интерес – исчезновение формы, после чего человек может испытать бесформенность, являющуюся намного более обширной.
Тут, появляется мужчина с абсолютно новой идеей. Он хочет помогать тем же людям в другой момент их жизни, когда они все еще способны жить и использовать свое тело, чтобы творить, наслаждаться и смеяться. И пока он занимается этим делом, «падающей волны» больше не существует. Женское эго переживает маленькую смерть.
Это иронично, не так ли: женщина работает, помогая другим людям умереть, но сама так просто умереть не может. Медитация помогает нам в этом – не отождествляться, не быть чем-то одним. Однако в процессе углубления медитации большая смерть – смерть эго – действительно тяжела. Любовь является единственной силой, способной помочь нам в этом.
Один человек из группы говорит: «Я думаю, это хорошо, что женская сторона осознала, насколько сильно ей хочется любви». И этот приоритет действительно был самым важным моментом в сессии. В нем-то и было все дело.
Мне очень понравилось, что женщина смогла сказать: «Он кажется мне противным… он такой… он сякой…» – и она знала, что это нехорошо, но все же осталась честна. И она честно признала: «Любовь является моим приоритетом, но сейчас я не могу любить». В один момент женщина сказала о своих негативных качествах: «Я не хочу этого, я жажду других, более красивых качеств». Ингеборг, вспоминая этот момент, говорит о нем: «Я хотела избежать этих слов; мне было немного стыдно».
Я могу ее понять, но говорю группе: «Обучаясь медитации, вы также обретаете способность видеть все то, чем вы не хотели быть, но чем вы являетесь. А затем вы учитесь просто быть всем этим, и, в то же время, оставаться осознанными, присутствующими, неотождествленными. Именно по этой причине медитация так важна. Вы не убегаете в надежду и притворство, ведь в этом случае ничего нельзя будет исправить. Нам необходимо допустить, что то место, где мы находимся, в действительности является хорошей отправной точкой. И что отсюда все может получиться. Просто будьте честными. Все может получиться».
Глава 18
Гипноз и гипнотерапия
Премананда и Прабодхи
Что такое гипноз? Многие люди задают этот вопрос, потому что их привлекает данная тема, но в то же время они ее боятся. На самом деле состояние бытия в гипнотическом трансе является нормальным, естественным и хорошо известным явлением, которое происходит в каждом из нас много раз в день.
Это переживание сна наяву или задумчивости, которое происходит, пока вы сидите на природе, наблюдаете пламя костра ночью, смотрите фильм, читаете книгу, ведете автомобиль, пишете электронное письмо или занимаетесь творчеством.
Другими словами, это хорошо известный личный опыт. Гипноз был определен как «особое психологическое состояние с определенными физиологическими признаками, напоминающее сон лишь поверхностно и отмеченное функционированием личности на уровне осознанности, отличном от обычного состояния сознания».
Говорят, что люди под гипнозом демонстрируют повышенное внимание и концентрацию, способны интенсивно сосредоточиться на определенной мысли, одновременно блокируя источники отвлечения.
Использование техники гипноза в терапевтических целях известно как гипнотерапия. Использование гипноза для развлекательных целей известно как сценический гипноз.
Слово «транс», можно сказать, означает измененное состояние сознания, в отличие от нашего обычного повседневного бодрствующего состояния. Существует две научные школы по этому поводу. Одна говорит, что гипноз представляет собой особый метод, который применяется к человеку (или человек применяет его к себе сам, прибегая к самогипнозу); другая утверждает, что сама природа нашей повседневной жизни чрезвычайно гипнотична, и мы впадаем и выходим из различных гипнотических трансов в течение всего дня. Мы считаем этот второй взгляд более полезным.
Слово «гипноз» было введено Джеймсом Брейдом, шотландским врачом, в 1830-х годах. На греческом оно означает «сознательный сон». Явление транса и измененных состояний, однако, существовало с момента возникновения человечества.
Таким образом, гипноз является очень древним и, в основном, довольно простым искусством выхода за рамки сознательного ума, обращения непосредственно к бессознательному.
Фрейд: модель о двух умах
Фрейд создал эту модель, используя метафору айсберга. Наименьшая часть, находящаяся над водой, относится к сознательному уму. Гораздо бо́льшая часть, расположенная под водой, относится к подсознанию. Существуют различные названия этой части себя, такие как подсознание, или несознательный ум. Не имеет значения, как вы называете его до тех пор, пока используется идея о двух умах.
Эта модель является отличным способом продемонстрировать разделенную природу человеческого опыта. Но она представляет не всю правду. Другие модели располагают гораздо бо́льшим количеством слоев (или уровней сознания), таких как сверхсознание, универсальное сознание, архетипическое бессознательное и т. д. Но этот способ практический – с точки зрения размышления о природе нашего опыта, и полезный – с точки зрения терапевтической работы с людьми.
Всем нам знаком опыт сознательного желания изменить свою жизнь. Под Новый год мы даем себе обещания, а через несколько недель или дней осознаем, что эти зароки уже забыты. Или же мы не можем спать и ворочаемся с боку на бок. Или мы страдаем от ревности и стараемся «не быть ревнивыми» и изменить эту болезненную эмоцию.
Почему мы не можем сознательно осуществить эти изменения? Причина, конечно, лежит в том, что бессознательная часть нашего ума имеет некоторые возражения против изменений, или в нашем подсознании существует некоторый нерешенный вопрос, который мы не способны воспринять. Разрешение измениться, кажется, действительно лежит в подсознании.